Наверное, ему сейчас пришло в голову, что он жестоко ошибся, сделав ставку на этого молодого идиота.

– Зачем?

– Я должен с ним поговорить. Я должен доказать ему, что он действует вопреки интересам своей страны и своего народа.

Осетр прекрасно представлял себе, что сейчас подумал о нем полковник Засекин-Сонцев.

Дед встал из-за стола и прошелся по кабинету.

– Ты это всерьез? Ты думаешь, у тебя есть хоть один шанс?… Ей-богу, я сейчас впервые пожалел о том, что с тобой связался.

– Я иначе не могу. Я должен посмотреть ему в глаза!

– И что ты там рассчитываешь обнаружить? Муки совести за то, что он обрек на смерть твою мать и нерожденного тебя? Страх перед расплатой за совершенные ошибки? Желание уступить тебе трон? Согласие на дуэль? Да тебе и пальцем шевельнуть не дадут! Неужели ты этого не понимаешь!

– Я это прекрасно понимаю. И я вовсе не собираюсь вступать с ним в дуэльную схватку. Но я должен с ним встретиться. Я просто не могу иначе!

– Опять старая песня! – сказал с досадой Дед. – Чему тебя учили? Ты хочешь поступить как обычный сын с обычным отцом. Но ты необычный сын, а он – необычный отец.

– Вы мне, Всеволод Андреич, еще скажите, что я ублюдок, бастард… – Осетр изо всех сил старался держать себя в узде.

– Да, ты – бастард, но по нашим законам бастард тоже имеет право на трон. Иначе бы никто не попытался убить твою мать!

Осетр встал с дивана:

– Пусть я бастард! Но прежде чем занять трон, я должен посмотреть в глаза своему отцу.

Полковник снова прошелся по кабинету:

– Хорошо, я тебе обещаю, сынок. Владиславу будет сохранена жизнь, и ты непременно сможешь посмотреть ему в глаза. Как только пожелаешь! Но – потом, когда мы одержим победу.

«Ага, – подумал Осетр. – Сейчас!.. Щаз-з! Сохраните вы ему жизнь, как же! За дурака меня держите?! Очень вам нужно, чтобы у ваших противников осталось в руках знамя законной власти!»

– Не обещайте мне, господин полковник, то, что не сможете выполнить. Прежние властители остаются живы лишь в том случае, если отрекаются от престола. Да и то далеко не всегда.

– Нет, ну до чего же ты упрям! – Дед снова сел за стол. – Хорошо, тогда у меня есть еще одно предложение. Думаю, оно тебя устроит… Магеллановы Облака – достойные спутники нашей Галактики.

Хорошо, когда ничего не надо придумывать, когда нужное действие давно и удачно испытано!

Так он, наверное, в этот момент подумал. Во всяком случае, Осетру пришла в голову именно такая мысль.

А дальше произошло то, что уже происходило.

Майор Долгих стал выглядеть легковнушаемым: разгладилась морщина хмурости на лбу, чуть приоткрылся рот, исчезла жесткость в выражении глаз. Это был не упрямец, это был ученик, ждущий домашнего задания от учителя…

– Забудь о встрече с отцом, – веско проговорил учитель. – Эта встреча тебе не нужна. Этой встречей ты принесешь вред нашему общему делу. Ты прекрасно знаешь, что я не дам тебе плохого совета. Ты прекрасно знаешь, что я тебе всегда и во всем помогаю. В этом моя святая обязанность! А твоя святая обязанность – не подводить людей, которые связали с тобой свою жизнь и даже смерть.

Нечто подобное он говорил и в прошлый раз, когда пытался «отговорить» от участия в спасательной экспедиции к Дальнему Алеуту. Но он не помнил того разговора, и это оправдывало его требовательный тон.

Все повторялось. Как будто Осетр ходил по замкнутому, кем-то давным-давно очерченному кругу.

– Так что отправляйся-ка ты на «Георгий Победоносец»! Там твое место! Тебе все ясно, сынок?

– Ясно, господин полковник, – сказал Осетр, прикрывая глаза.

Дальше он словно наблюдал за происходящим со стороны.

Туманная фигурка с угольно-черной полоской ментального блока… «Рука» Осетра, знакомым движением протянувшаяся к ней, ухватившая двумя пальцами – будто клещами – и сжавшая в кулаке… Пойманный «жук», бестолково мечущийся в разные стороны…

«Аккумулятор» был подзаряжен. «Пикничок» на Крестах в присутствии доктора Бажанова состоялся не зря. И поплохело отдыхающему в лесу гостю вовсе не от выпитого и съеденного…

Осетр опять ощутил удовольствие от осознания беспомощности зажатого в кулаке «жука».

Да это просто наркотик какой-то, власть над человеком! Хочу раздавлю, хочу помилую… Впрочем, этого я не раздавлю! По крайней мере – пока! А в будущем посмотрим!

Он протянул к Железному Полковнику левую «руку».

Ощущение было прежним – вытягиваясь, рука росла, набухала, увеличивалась. И опять исполинская лапа неотвратимо обтекла туманную фигуру и зажала ее в гигантский кулак.

На сей раз Осетр задал всего один вопрос, ибо не знать лишнего и в самом деле мудро.

– Вы и в самом деле намерены посадить меня на место Владислава Второго?

Вопрос был дурацким и совершенно несвоевременным – его следовало задавать в прошлые разы. Но сейчас он показался Осетру совершенно необходимым, ибо то, что он собирался предпринять, окончательно делало его одним из главных заговорщиков. В собственных глазах делало – среди сторонников отца он наверняка давно считался одним из.

– Да, – сказал Дед.

Лишенный воли врать не может.

– Забудьте наш прежний разговор. Мы поступим иначе, господин полковник. Мне совсем незачем отправляться на борт фрегата, поскольку непосредственной опасности пока нет. Более того, я должен отправиться во дворец Владислава Второго. Вы найдете, как сделать правдоподобной такую командировку.

Железный Полковник слушал, не сводя с Осетра глаз. Как будто это было настоящее внимание, как будто он мог слушать по-другому…

– К примеру, – продолжал Осетр, – государь-император вручит мне какую-нибудь правительственную награду за хорошо организованную операцию по захвату пиратской базы. Такое ходатайство можно правдоподобно подготовить, практически никого не обманывая, не мне вас учить. Скоро ведь День тезоименитства, и его величество будет самолично награждать отличившихся в минувшем году росичей. А командировка мне нужна для того, чтобы собственноручно убить императора. Полагаю, господь дает мне такое право. Не из-за мести за мою матушку, вовсе нет. С точки зрения гораздо более важной, а именно заботы о благе нашего народа.

Дед продолжал слушать.

И тут Осетру пришла в голову мысль о том, что ментальный блок ему бы все-таки не помешал. Наличие блока, по крайней мере в случае провала, не даст противнику сразу приступить к допросу, а небольшой запас времени иногда кардинальнейшим образом меняет трагическую жизненную ситуацию на оптимистическую.

– И вот еще что… Прежде чем отправляться на Новый Санкт-Петербург, я должен обзавестись ментальным блоком. Это вы, Всеволод Андреич, можете организовать самостоятельно, не отчитываясь ни перед кем, никого не ставя в известность. Тем более что по всем законам конспирации мне все равно пора обзаводиться блоком. Пусть я не знаю всей структуры нашей организации, пусть не знаю ее предводителей, но вы должны хотя бы позаботиться о вашей собственной безопасности, а также о безопасности капитана первого ранга Приднепровского, капитана Барбышева и других наших соратников, с которыми я встречался. Это будет правильно, это будет, не побоюсь этого слова, по-государственному мудро.

Осетру пришла еще одна мысль.

– Вы только что очень хорошо отдохнули, господин полковник. Всю вашу усталость как рукой сняло. Вам легко думается, вам легко дышится. Вы словно отоспались на неделю вперед.

Осетр разжал сначала левый «кулак», потом правый, выпуская «жука» на свободу.

Железный Полковник ожил.

Осетр вкратце повторил ему свою первоначальную, «домагелланову» речь – правда, на сей раз он вовсе не собирался разговаривать с отцом, желая только глянуть тому в глаза.

Дед выслушал его по-человечески внимательно.

А потом на некоторое время задумался.

Было почти видно, как стремительно сопоставляются факты, как командуют ими законы логики, как вычленяются причины и получаются следствия.

И мешки под глазами исчезли. Будто эта титаническая умственная работа была не работой, а самым что ни на есть отдыхом…