Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Наиболее значительным произведением нового, научного, направления в фантастике стал роман Юрия Долгушина "Генератор чудес". Это уже роман о Науке. И действуют там не гениальные одиночки, а сплоченный научный коллектив. Два друга, физиолог Ридан и радиоинженер Тунгусов, вместе решают проблему. Это было движение к жизни, к действительности, столь нужное фантастике. "Генератор чудес" оказался революционным именно потому, что наука, научный поиск показаны в нем как современное явление.

Два писателя появились на Украине, и писали они по-украински. Это Николай Трублаини и Владимир Владко. Трублаини, в значительной степени вдохновленный идеями Б. Келлермана, принялся в своем романе "Глубинный путь" строить подземный туннель от Москвы до Владивостока (правда, не объяснив необходимость такого проекта). С именем В. Владко связана "малая революция" в довоенной фантастике. Совсем уж неожиданно для тогдашней литературы, мало интересовавшейся происходящим за пределами привычного мира, герои отправляются в космическое путешествие. В годы, когда каждый второй герой американской фантастики отправлялся на звездолете если не к звездам, то хотя бы на Марс или Венеру, в нашей литературе, за исключением "Прыжка в ничто" и "Небесного гостя" А. Беляева, никто на другие планеты не летал - не было их в пределах сознания. Пускай роман Владко наивен и написан слабо, я глубоко убежден, что наши фантасты должны почтительно снять головные уборы перед памятью этого писателя. Его герои обогнали всех прочих, по крайней мере, на десятилетие.

Эпилог

Грустно сознавать, что мои рассуждения, особенно когда дело касается 30-х годов, основываются на таком малом объеме материала, что выводы порой сомнительны даже для автора. В заключение этого обзора я постараюсь привести некоторые цифры, которые одновременно печальны и показательны. И делаю это для того, чтобы у читателя не возникло ощущения, что описываемые мною работы - лишь малая часть им подобных.

Я позволю себе воспользоваться библиографией Б. В. Ляпунова, помещенной в монографии крупнейшего нашего историка и исследователя фантастики А. Ф. Бритикова "Русский советский научно-фантастический роман" (1970).

За десять лет в нашей стране на русском языке было опубликовано всего 45 новых фантастических произведений, из них 14 принадлежат перу А. Беляева. Из остальных по крайней мере десять - книги, вышедшие в 1930 начале 1931 года, то есть написанные и подготовленные к печати до 1930 года и тематически относящиеся к предыдущему десятилетию. Следовательно, мы можем говорить (кроме Беляева) о 21 произведении пятнадцати авторов. И это, включая рассказы, опубликованные в журналах. За десять лет!*******

Процесс возрождения научной фантастики был оборван тяжелой, страшной войной, превратившей в мгновение ока в макулатуру все военные утопии. И когда к концу войны в фантастику придут новые авторы или вернутся те, что начали до войны, она уже никогда не сможет полностью стать рабыней лживых утопий. Не сразу, в борьбе с косными редакторами и замшелыми литературными доктринами, преодолевая "мечту ближнего прицела" и попытки утопических всхлипов, она возродится, не повторяя достижений 20-х годов и, может быть, до сих пор во многом не достигнув их, но отыскивая свои пути.

Для каждого этот новый день фантастики начинался по-своему. Я точно помню, как это случилось со мной.

В октябре 1944 года мне исполнилось десять лет. Книг для детей тогда не издавалось, но мама отыскала для меня новую книгу. Фантастическую.

К тому времени я уже прочитал некоторые романы Жюля Верна, одолел "Войну миров" Уэллса, полюбил "Затерянный мир" Конан Дойля, прочел "Пылающий остров" и "Человека-амфибию" - то есть был по тем бедным на книги временам начитан в фантастике. Я хорошо относился к ней, но нельзя сказать, что любил или выделял ее.

Мама принесла тоненькую книжку в бумажной обложке. На обложке был изображен какой-то лесной пейзаж. И написано "Пять румбов". Автор - Иван Ефремов.

Ночь, за которую я прочел эту книгу, стала поворотной в моей жизни. С этого момента у меня был любимый на всю жизнь писатель. И любимый на всю жизнь вид литературы.

Я всегда буду отсчитывать историю современной советской фантастики с момента выхода этой книги.

...Золушка вернулась с бала. Еще никто не знает, что она принцесса. Но гонцы ищут ее по всему королевству, потому что только ей впору хрустальные башмачки. Время счастливого детства и такой несчастной, бедной юности позади.

"Если", 2003.

* Причиной ареста писателя и основным пунктом в обвинении стала другая его фантастическая повесть - "Небесный гость", резко критиковавшая недостатки советского строя. Повесть писатель создавал анонимно и по главам пересылал "дорогому товарищу Сталину". (Прим. ред.)

** В том же номере сообщается: "С 15 марта в Москве введены заборные книжки на хлеб". (Здесь и далее прим. авт.)

*** Журналы - основное поле деятельности Беляева - куда более оперативно среагировали на перемены, чем книжные издательства. До 1931 г. еще выходили отдельные книги, те, что попали в производство годом раньше и тираж котрых был невелик, но в журналах после 1930 г. фантастикой и не пахло.

**** Рукопись романа Павленко была отправлена на рецензию М. Горькому, доживавшему последние месяцы жизни и, судя по многим свидетельствам, угнетенному жизнью в сталинской утопии, но не имевшему сил сопротивляться. Горький, даже если и осознавал бредовость романа, был крайне осторожен в оценках и сравнительно мягко (возможно, надеясь этим отсрочить публикацию) заметил, что роман представляется ему только "черновиком повести, которую необходимо написать, имея в виду, и на первом плане, не просто "читателям, а читателя, который будет основным деятелем войны, решит ее судьбу". Роман опубликовали в "черновом" виде, да и премиями был отмечен "черновик*.

***** После войны фантаст публикует две слабые повести, а затем, совсем неожиданно, очень хороший, нетрадиционный роман "Приключения Самуэля Пингля".

****** Авиаконструктор ошибся: "Библиотека командира* входила не в учебную, а в академическую серию. (Прим. ред.)

******* Несмотря на то, что Ляпунов не упоминает некоторых произведений тридцатых годов, в целом это ничего не меняет - романом больше, романом меньше, - бедность остается бедностью, трагедия трагедией.

38
{"b":"117954","o":1}