— Кого? — напрягла извилины Настя.

— Не знаю! Да и без разницы мне: хоть гарон, хоть тефлон. Мужики все одинаковы. Покрутит ее новоприобретенный Ромео и бросит.

— А если любовь?

— Какая любовь, Настя?! Ей шестнадцать лет — ума с пшеничное зернышко, а самомнение и амбиций с колхозный амбар! Вот принесет матери в подоле, будет и любовь и счастье.

— Что ты сразу о внеплановых детях? Может не дойдет до этого?

— У Катьки или барона ее? Сказка!

— Гарон, девушка, — подал голос старик. Яна замерла на секунду, хмуро разглядывая седую макушку, потом в зеркало пытливо на мужчину посмотрела:

— Вы его знаете?

Ножницы оказались в пугающей близи лица, и мужчина смущенно то ли улыбнувшись, то ли поморщившись, чуть отклонился, пальцем осторожно отодвигая инструмент:

— Э-э-э, нет. Гароны миф.

— Вы горгулий имеете ввиду?

— Нет, гаронов, именно — гаронов, служителей хаоса.

— Сектанты, что ли? — подала голос заинтересованная Настя.

— Э-э-э, нет, гароны разновидность мифических существ…

— Друг моей сестры не миф, это я точно знаю, она мне все уши о нем прожужжала. И потом она, спору нет, глупая, но из-за неопытности. Однако в артистов и циклопов привычки влюбляться не имеет. Реалистка она, ей предмет своей страсти осязать надо для закрепления чувств, — сообщила Яна с сарказмом и вернулась к стрижке.

— Тогда у вас действительно есть повод огорчаться, и беспокоиться за вашу сестру.

— Что, настолько гароны страшны?

— О-о, девушка, служители хаоса тире служители зла, сами думайте, страшны ли они и способны ли на проявление достойных добропорядочного существа чувств.

— А вам, откуда про них известно? — с подозрением уставилась на мужчину Сурикова, и заинтересованная и встревоженная словами клиента.

В мифы Янина не верила, вышла из того возраста, когда сказку с реальностью путаешь, но в то, что под знамена всяких сатанистов, горгулистов масса дуриков собирается — верила вполне. Народ-то совсем чокнулся, чем занять себя не знает, вот и ударяются во всякие отклонения: то по певцам да артистам фанатеют, то толпой псалмы с братьями Иеговы петь начинают, то в магию ударяются, то адреналинчик на халяву получают на слете идолопоклонников, матче любимого футбольного клуба. Обернись, ткни пальцем в толпу и обязательно попадешь в фанатика любого направления.

— Я парапсихолог, — с достоинством сообщил мужчина. — Иннокентий Всеславович Подольский.

— Давно? — пытаясь скрыть скепсис, спросила Яна.

— Пятьдесят семь годочков, да-с, и не скрываю…

— Я о парапсихологии.

— А-а. С рождения, знаете, призвание.

— Угу? И гароны вам по долгу призвания известны?

— Э-э-э, слышал о них.

— Так вы ясновидящий? — подала голос Настя.

— Ну, что вы, — изобразил смущение мужчина, оглядывая в зеркале свою новую прическу. И кивнул Яне вставая. — Спасибо, руки у вас золотые. А сестренку свою выручайте, не ровен час, заберет ее гарон, потеряете девочку.

— В смысле? — тут же встревожилась девушка. — Они жертвы приносят, да? Или общины образуют?

— Ну-у, это я не знаю. Но не исключаю, да-с. Служители хаоса непредсказуемы, все может быть, но в данном случае, как и в любом другом нужно мыслить позитивно. Мрак, знаете ли, мрак и рождает, тем более я вижу, вы несколько пессимистичны и недоверчивы по натуре. Так вот советую вам изменить взгляд на мир, заняться самопознанием, открыть чакры и скинуть весь негатив. Вы очень сильный человек…

Яна взглядом поторопила разговорчивого дедульку на выход.

— Э-э-э, понял. Сколько я вам должен?

— Восемьдесят.

— Да, да.

— А обо мне, что можете сказать? — влезла Настя, оставив ради информации клиентку.

— А что собственно? — растерялся парапсихолог.

— Обо мне, как о человеке и… что меня ждет?

— А-а… Простите, но я не пророк, могу лишь сказать, что вы не наделены каким-то особым даром.

— А Яна наделена? — обиделась женщина.

— Я всего лишь сказал, что она сильна, но излишне мрачно мыслит…

Настя потеряла интерес к мужчине и вернулась к клиентке. Старик поспешил покинуть зал.

Вскоре ушла и обновленная малолетка. Клиентов на горизонте видно не было и женщины пошли в подсобку на перекур.

— Вот ведь магов и чародеев развелось, — хмыкнула Настя. Яна согласно кивнула и полезла за сотовым: кто Алькин возлюбленный — жрец, сектант или служитель, ей было без разницы, но слова старика возбудили не шуточную тревогу за сестру.

— Чего? — недовольно буркнула Альбина. `Дуется еще', - поняла Яна, но на мировую идти не спешила, зная, что чем строже с ребенком себя ведешь, тем лучше.

— Ты где? Когда домой явишься?

— Я не собираюсь перед тобой отчитываться, и вообще, не звони мне больше, я выхожу замуж!

— Что?! Ты мать в известность поставила?! Вот подожди, они устроит тебе замужество! А ну быстро сапоги на ноги, перчатки на руки и рысцой домой, невеста!

— Я домой не вернусь!

Яна чуть не завыла: нет, ну почему вечно она разруливает ситуацию? Возвращает Альке разум? Ей, что, своих забот не хватает, еще и дуру малолетнюю пасти будь любезна?

— Я матери нажалуюсь! — зашипела в трубку. И подумала, что стоит лично встретиться с женихом, а заодно поторопить невесту на выход. — Ты у него? Где? Ну, адрес, быстро?!

— Отстань от меня! Я уже взрослая — сама разберусь! Не лезь в мою личную жизнь!

— Я с родственником познакомиться хочу, заодно вещи тебе привезу. Или ты в чем ушла, в том ходить собралась? И под венец тоже в джинсах пойдешь? — схитрила Яна.

— Врешь ты все!

— Когда я тебе врала?

Аля крепко задумалась — запыхтела в трубку. `Ну же, открывай тайну местонахождения'! — мысленно подгоняла ее Яна. И наконец-то услышала:

— Шевченко 13 — 21. Но если обманешь, матери скажешь, до конца жизни с тобой разговаривать не стану!

`Ух, как страшно'! — передернула плечами Сурикова: `только мне, девочка моя, без разницы, что потом, главное, что сейчас. Еще спасибо скажешь'!

— В девять приеду.

— Косметичку захвати.

— Угу, еще что?

— Сама подумай.

— Говорить, что ли не можешь, Гурон твой рядом?

— Нет, он скоро придет…

— А ты одна?

— Нет, с братом его и другом брата…

Ой, Алька, куда ж ты лезешь, чокнутая?!

— Жди! — душевно рявкнула в трубку Сурикова, отключила связь и умоляюще на Настю уставилась. Та, мгновенно сообразив, что той нужно изобразила Дауна в расцвете клиники, а для внушения еще и руками замахала — даже не помышляй.

— Настенька, солнышко, я за тебя потом две смены одна отработаю! Ты же видишь, что делается: влезла глупая Бог знает во что, а если ее там сейчас…Насть, ты же понимаешь… А клиентов все равно нет, мертвый сезон, штиль.

— Раньше уйдешь, — согласилась нехотя сменщица.

— На-асть! Сейчас надо. Аля одна с двумя мужиками в квартире, ты же нравы-то нынешние знаешь, покалечат девочку, — принялась упрашивать Яна.

— Что ты вечно гадости думаешь?! — возмутилась женщина. — Тебя послушать, криминальные новости уже не интересны: везде чернуха, порнуха, разруха. Правильно старик тебе сказал — мыслить нужно позитивно!

— Буду, — заверила, приложив ладонь к груди. — Только отпусти, а?

Настя зная Янину настойчивость, поняла, что та всю смену ныть будет пока с ума не сведет и своего не добьется, и со вздохом махнула рукой: да иди ты куда хочешь.

Глава 2

Яна, ни на минуту не сомневалась в черных намерениях секты гаронов, вылетела на улицу, запинаясь о ступени крыльца, и проклиная собственную глупость: кой черт именно сегодня она решила надеть сапоги на чудовищном каблуке? И короткая юбка тоже некстати. Хотя?…

Только рукой махнула, как у обочины тормознула машина.

— Куда, красавица? — щербато улыбнулся изрядно потрепанный жизнью владелец иномарки.

— Шевченко! — плюхнулась на сиденье. — И быстрей, пожалуйста.