– Нет, – медленно заканчивает второй мужчина. – Нет, нет и нет. Быть может, когда-нибудь потом, мы оглянемся назад и поймем, что все наши дела и мысли – прах на ветру. Быть может, имена наши станут в людских устах проклятием. Быть может, мир станет лучше и чище без Силы. Быть может… Но можем ли мы быть уверены в этом, даже не попытавшись?

Последний вопрос повисает в воздухе. Вопрос, ответ на который знают все. Круг замкнулся.

– Что ж, – торжественно произносит старик, и эхо от его голоса звенит, рассыпаясь под сводами гигантского зала. – К добру ли, к худу ли, но мы приняли решение.

В зале воцаряется тишина. Шестеро сидят за круглым столом – осколки мира старого в плоти мира нового. А потом женщина негромко запевает. Ее голос, высокий и чистый, звенящим каскадом рассыпается вокруг, невесомым облачком поднимается к тонущему в полумраке потолку зала. Не встречая преград, он проходит сквозь дерево и камень, стекло и металл. Поднимается всё выше и выше. И с каждым мгновением прекрасный замок, обитель блаженных, сердце Первого Предела, словно истончается, тает, утрачивая сначала краски, потом объем и, наконец, форму. Еще миг – и лишь пелена тумана дрожит над грядой высоких холмов, да неизвестно почему разливается в прозрачном утреннем воздухе аромат яблок…

– Что это, дедушка?

– Где?

– Мне показалось… я слышал… голос… или песню…

– Это ветер, Том. Просто ветер.

Старик лгал и знал, что лжет. Ему тоже отчетливо послышался негромкий мелодичный напев.

«Ши Вор, – еле слышно прошептал он. – Жители Холмов…»

– Что ты сказал?

– Ветер, мой мальчик. Идем.

Восьмилетний Том кивнул, поправил на плече вязанку хвороста и решительно зашагал вперед. Сделав несколько шагов, он остановился и медленно оглянулся на величественный холм. И, поймав взгляд внука, старик вдруг понял: отныне этот непоседливый, вихрастый мальчишка, который еще очень не скоро получит прозвище Томас-Рифмач, будет приходить сюда снова и снова. Снова и снова…

Монета, вставшая на ребро.

Что толку гадать: где зло? Где добро?

Где красное золото? Где серебро?

Чьи пальцы ее закрутили хитро?

Взвывает метельная круговерть,

Атакой волны сокрушается твердь,

Гремит под ударом доспешная медь.

Как ныне ляжет монета? Ответь!