М-да. Картина наших сборов достойна была быть увековечена Жванецким. При других обстоятельствах мы бы и сами умерли от смеха. Знаете первое правило поведения кошки домашней? Так я напомню: если вы куда-то спешите, то эта кошка неизменно окажется у вас под ногами. В нашем случае к Марте присоединилась Гала и еще двое малышей. Все наши усилия тратились не на сбор вещей, а на укрощение зверья. Часам к одиннадцати обессилевший Гарик плюхнулся в кресло и заявил:
— Ну и бардак, так дело не пойдет.
— А что ты предлагаешь? — спросила Белка.
— Сокращение хаоса и уменьшение энтропии, — в Гарике заговорил прикладной математик.
— Склифосовский, а покороче нельзя? — доведенная до предела Белка металась между детьми и коробками.
— Можно, — согласился Гарик, — ты, Бэлла, с тигрятником сейчас же едешь в Реховот. Лена берет Галу и Марту и отправляется к Ханне. Оставшаяся, обладающая минимальной энтропией часть коллектива в составе меня и Илюхи, как самая организованная и мудрая, заканчивает сборы, звонит Юрику и тоже едет в Реховот. Вопросы есть?
— Ну и ладно, сами здесь ковыряйтесь, — Бэлла обиделась, но вздохнула с видимым облегчением.
Гарик все-таки голова, не зря его взяли в Майкрософт, и только благодаря его ангельскому терпению мы еще не перегрызли друг другу горло. Оставшись вдвоем, мы живо побросали оставшееся хозяйство в коробки и стали звонить Юрке, владельцу сильно потрепанного голубого «Фольксвагена». К двум часам чемоданы и коробки загромоздили квартиру наших приятелей в Реховоте. Ромик достал из холодильника несколько банок пива, которое слегка подняло нам настроение.
А часа в три позвонила Лена:
— У НАС ЕСТЬ ДОМ!!! — кричала она в телефон. — У НАС ЕСТЬ ДОМ НА ВСЕХ!!!
— Где дом? Что за дом?
— Дом! Дом! Дом! — продолжала вопить Лена. — Большой дом! Много комнат! На всех! Везите вещи прямо сюда!
Юре меньше всего на свете хотелось грузить наши вещи обратно в «Фольксваген», поэтому он осторожно предложил:
— Может, сначала стоит посмотреть, а потом уже вещи перевозить?
Слава Богу, что мы вняли Юрке, а не послушались Лену. Осматривать находку отправились одни мужики: Юрик, Ромик, Гарик и я. Дом оказался в наличии: салон, четыре спальни и две ванных — как раз для нас. Но в каком же он был состоянии! Лена даже не смогла открыть заклинивший замок, и они с Галой топтались у двери, поджидая нашу команду. Сразу бросалось в глаза, что здесь не жили уже много лет — грунтовая дорожка заросла высокой травой, жухлой и запыленной, толстый слой песка и грязи лежал на крыльце, на дверных косяках и на оконных рамах с поломанными трисами. Штукатурка кое-где обваливалась, обнажая заржавевшую арматуру. Благодаря юриным усилиям и большому количеству какой-то вонючей жидкости замок с трудом-таки, но открылся. Внутри состояние дома было чуть лучше, но ненамного. Покрытая какими-то тряпками и паутиной мебель в полумраке напоминала сцены из фильма ужасов. Да и запах был тот еще. А главное, не было ни электричества, ни воды, ни газа, ни телефона.
— Сколько стоит это сокровище? — спросил Гарик.
— Нисколько, — ответила Лена, — мы можем делать с ним все, что угодно, и жить, сколько угодно.
— Минимальный ремонт обойдется тысяч в двадцать, — сказал опытный в этих делах Юра.
— Шекелей? — наивно спросил я.
— Долларов.
— Если считать, что аренда может стоить долларов шестьсот в месяц, то двадцать тысяч окупятся за три года, — внесла ясность прикладная математика.
— Ты что-нибудь подписывала? — спохватился Ромик.
— Нет, конечно! — возмутилась Лена, а я подумал, что в таком состоянии она подписала бы все, что угодно.
— Ладно, мужики, — подвел итог Юрик, — сегодня пятница, делать все равно нечего, так что едем обратно в Реховот.
— А кошка? Светка же помрет… — жалобно напомнил Рома.
— Кошку я возьму к себе! — Юрик сказал об этом, как о давно решенном деле, и я был ему очень благодарен.
Гала попыталась что-то пикнуть, но Лена ее мгновенно одернула:
— Мы даже вещи не сможем распаковать из-за Мартиной шерсти, так что скажи спасибо дяде Юре и помалкивай.
— Просто Юра, на надо дяди…
Гала демонстративно отвернулась, выташила Марту из клетки и принялась ее тискать. Мы все находились в самой дальней комнате, единственной, в которой тоже была дверь наружу.
— Гала, сажай Марту обратно и поедем, Юре еще домой возвращаться, его дома ждут, сегодня выходной, а он его на нас тратит.
Мне не понравилось, каким тоном Лена все это сказала: как будто именно Гала была во всем виновата. Но Юрка — большой молодец, он подошел к Гале с Мартой и погладил их обеих:
— Галка, ты не переживай, у нас ей будет хорошо — места много.
То ли Гала переусердствовала с объятиями, то ли Марта испугалась Юрки, но она вывернулась из галиных рук и черной тенью метнулась к двери. Только когда Марта исчезла, мы заметили, что в дверь на противоположной стене вделана маленькая качающаяся дверка на петельках, как раз по размеру кошки.
Мы высыпали наружу и стали звать Марту, но тщетно, ее нигде не было. Мы обшарили дом и сад, а потом пошли прочесывать соседние улочки. Скоро начало темнеть, и мы еще раз обыскали весь дом, но Марта так и не появилась. Всю дорогу в Реховот Лена на переднем сидении дребезжащего «Фольксвагена» утешала всхлипывающую Галу. Давно уже голодные мужики молча сидели сзади.
От ужина Гала отказалась, и ее уложили спать вместе с Даной — дочкой Светы и Ромы. Настроение у всех, скажем мягко, было подавленное. Лена же подвеглась допросу третьей степени с устрашением. «Устрашением» служила водка.
Представьте картину: комната метров тридцать пять — сорок, заваленная до потолка чемоданами и картонными коробками. Посреди этого хаоса — небольшой пятачок с раскладными стульями и маленьким столиком, на котором теснятся пиво, водка и закуска в составе черных маслин, соленых огурцов, копченой рыбы и отварной картошки с укропом. Денек выдался тот еще. Будущее — крайне сомнительно. Ну что еще остается сделать русскому человеку, кроме как напиться?
Непьющего работника химической промышленности я лично в природе не встречал. Лена, храбро глотнув «устрашиловки», поведала нам о своих похождениях.
С утра Ханна находилась в офисе одна. Волонтеры по пятницам не работали, но пятница — это день, когда в газетах публикуются новые объявления, и Ханна не хотела упускать возможность что-нибудь найти. Она пришла даже раньше девяти и разложила перед собой ворох газет, но результат был все тот же — подходящих вариантов не было. Лена с Галой и Мартой появились к двенадцати, через час все трое благополучно дремали в креслах под Ханнино тихое бормотание: «Я звоню по объявлению…».
Лена проснулась от легкого прикосновения Ханны:
— Вы посидите здесь еще часок, я скоро вернусь, — сказала она на своем неправильном русском, — я обещала подруге пойти с ней в кафе.
— Да-да, конечно, что вы… конечно, мы вас подождем, — заверила ее Лена.
— А потом мы поедем ко мне, и все будет хорошо, не сомневайтесь, из каждого положения можно найти выход.
На Лену напала апатия, в тот момент ей хотелось, чтобы кто-то другой принимал за нее решения.
Подруга Ханны госпожа Хения появилась в комнате, как привидение, казалось, она не вошла, а материализовалась прямо из воздуха. Она стояла посреди небольшого импровизированного офиса и озиралась по сторонам. Такая же аккуратная польская старушка, как и сама Ханна, она медленно оглядывала комнату. Марта насторожилась. Сначала, услышав шаги на лестнице, она лишь навострила уши, а когда Хения вошла в комнату, Марта выгнула спину и потянулась, выпустив когти. Хения, как завороженная, глядела на Марту. Бросив трубку после очередного бесплодного разговора, Ханна сорвалась с места и расцеловала Хению.
— Марыся, — тихо, но очень отчетливо, пробормотала Хения.
Подруги защебетали по-польски, а Лена почувствовала себя неуютно. В поведении Хении было что-то странное — она не могла оторвать взгляд от Галы и сидящей у нее на коленях Марты. Ханна обняла Хению за плечи, и они вышли.
