— Да, — ответила Селия, стараясь сохранить спокойствие, хотя слова Сэма и причиняли ей страдание. — Я обо всем этом подумала. Я думала об этом всю прошлую ночь и почти весь сегодняшний день.

Скептически хмыкнув, Сэм снова обратился к Фейнголду:

— Итак, нам в любом случае придется пойти на риск потерять примерно двадцать восемь миллионов, не говоря уже о гораздо большей сумме в виде ожидаемой прибыли.

— Да, это верно. Потенциальные потери составят такую сумму, — ответил руководитель финансового отдела, виновато глядя на Селию.

— И что же, мы можем себе такое позволить? — мрачно спросил Сэм.

— Нет, — ответил Фейнголд, с грустью покачав головой.

— И однако же, — продолжала настаивать Селия, — потери могут стать еще больше, если у нас возникнут неприятности с монтейном.

В разговор вступил Глен Николсон:

— Об этом действительно стоит подумать.

Говорить ему было нелегко. Это была первая, пускай робкая, поддержка Селии, и она ответила шефу производственного отдела благодарным взглядом.

Вновь зазвенел голос Винсента Лорда:

— Но ведь мы вовсе не рассчитываем на неприятности. Если, конечно, все присутствующие, — тут он окинул взглядом сидящих за столом, — не склонны рассматривать нашу леди в качестве ведущего научного эксперта.

В ответ раздался нерешительный смех, тут же прерванный нетерпеливым жестом Сэма.

— Селия, — сказал он, — пожалуйста, выслушай меня внимательно.

Говорил он серьезно, но более спокойно, чем раньше. И вновь их взгляды встретились.

— Мне бы хотелось, чтобы ты пересмотрела свою точку зрения. Может быть, ты поспешила с выводами, не учла всех последствий. С каждым из нас, присутствующих здесь, такое временами случается. Со мной, во всяком случае, это было, и мне приходилось усмирять свою гордыню и идти на попятную, признаваясь в собственных заблуждениях. И если ты поступишь сейчас так же, никто из нас не станет думать о тебе на йоту хуже. И то, что здесь произошло, в этих же стенах и останется. Я это обещаю, а также призываю тебя изменить свое мнение. Что ты скажешь?

Селия молчала. Все было слишком серьезно, чтобы принимать какие-либо скороспелые решения. Ведь, по сути дела, Сэм в свойственной ему изящной, легкой манере предложил ей достойный путь к отступлению. Все, что от нее требовалось, — это лишь несколько слов. Короткая фраза, и выход из тупика будет найден; кризис минует так же быстро, как и возник. Как заманчиво было предложение Сэма!

Пока она обдумывала ответ, Сэм добавил:

— Для тебя очень многое поставлено на карту.

Она отлично понимала, что он имеет в виду. Назначение Селии на пост вице-президента по коммерции и торговым операциям еще не было утверждено. И если то, что здесь происходит, дойдет до своего логического финала, это может никогда не случиться.

Сэм был прав. На карту действительно поставлено очень многое.

Она еще какой-то момент сидела задумавшись, затем спокойно и решительно сказала:

— Прости меня, Сэм. Я все тщательно взвесила. И я знаю, что именно поставлено на карту. Но я по-прежнему настоятельно рекомендую отложить выпуск монтейна.

Итак, дело сделано. Лицо Сэма помрачнело, затем исказилось от гнева, и Селия поняла, что назад пути нет.

— Очень хорошо, — едва сдерживаясь, сказал Сэм, — по крайней мере мы знаем, кто на чем стоит. — Он на минуту задумался, затем продолжил: — Я тут говорил, что у нас не будет формального голосования. Забудьте об этом. Я хочу, чтобы все было зафиксировано. Сэт, займитесь, пожалуйста, протоколом.

Начальник финансового отдела все с тем же грустным выражением на лице извлек свой карандаш и приготовился писать.

— Я уже достаточно ясно изложил свою позицию, — начал Сэм. — Естественно, я за то, чтобы продолжать начатое нами производство монтейна, как и запланировано. Я хочу знать, кто из вас «за», а кто «против». Пусть те, кто поддерживает меня, поднимут руки.

Первым вскинул руку Винсент Лорд. За ним последовали доктор Старбат, Хэммонд и два других вице-президента. Николсон, явно преодолевая свои сомнения, также проголосовал «за». Билл Ингрэм пребывал в нерешительности: он вопрошающе смотрел на Селию.

Но она отвернулась. Селии не хотелось помогать ему с выбором. Пусть Билл сам принимает решение. Еще мгновение, и рука Билла тоже поднялась.

Сэм и все остальные смотрели на Сэта Фейнголда. Пожилой финансист вздохнул, отложил свой карандаш и нехотя поднял руку.

— Итак, девять против одного, — сказал Сэм. — Таким образом, не остается никаких сомнений, что наша компания будет продолжать подготовку монтейна к производству.

И снова наступила тишина; на этот раз молчали от неловкости, словно никто не знал, что сказать или сделать. Среди молчания Сэм поднялся из-за стола.

— Как вам известно, — сказал он, — когда все это началось, я собирался отправиться в госпиталь, чтобы навестить дочь и внука. Вот я и поеду туда. — Сэм коротко кивнул мужчинам, но при этом как бы невзначай не попрощался с Селией.

Она продолжала сидеть. Билл Ингрэм поднялся со своего места и направился к ней.

— Я хочу извиниться… — начал было Билл.

Она остановила его движением руки:

— Какая разница! Я ничего не хочу слушать.

Внезапно, неожиданно для самой себя, Селия поняла: все, чего ей удалось достичь в компании — авторитет, репутация, перспектива на будущее, — все рухнуло, словно карточный домик. Удастся ли ей сохранить свое положение? Селия в этом сомневалась.

— Я просто должен вас спросить, — обратился к ней Билл, — что вы намерены делать? — Не получив ответа, он заговорил вновь: — Конечно же, теперь, когда вы выразили свой протест и все знают, что́ вы думаете о монтейне… вы уверены, что сможете и дальше возглавлять торговые операции?

— Не знаю. Я просто ничего не знаю, — едва вымолвила Селия. Она не хотела принимать никаких решений в эту минуту. Она была уверена только в одном: сегодня вечером, дома, ей придется тщательно обдумать создавшееся положение.

— Мне было крайне неприятно голосовать против вас, Селия, — сказал ей Сэт Фейнголд. — Но вы ведь сами понимаете, как обстоит дело — я ни черта не смыслю в науке.

— Тогда чего вы голосовали? — взорвалась Селия. — Могли бы так и сказать и вообще воздержаться.

Сэт виновато покачал головой и вышел из комнаты.

За ним поодиночке потянулись остальные. Селия осталась одна.

— Я чувствую, что-то не так, — нарушил длительное молчание, воцарившееся за обеденным столом, Эндрю, — и, как мне кажется, дело обстоит весьма серьезно.

Тут он замолчал, но, поскольку Селия не торопилась с ответом, заговорил снова:

— Ты ни слова не проронила с тех пор, как я сюда вошел, а я тебя знаю достаточно хорошо и приставать с расспросами не буду. Но когда ты захочешь выговориться и я тебе понадоблюсь… что ж, дорогая, я всегда рядом.

Селия положила приборы рядом с блюдом, к которому едва притронулась. Она повернулась к Эндрю, глядя на него глазами, полными слез:

— Дорогой ты мой! До чего же ты мне сейчас нужен!

Эндрю потянулся к ней, накрыл ладонью ее руку и мягко сказал:

— Не торопись. Пообедай сначала.

— Я не могу есть, — ответила Селия.

Вскоре, перейдя в гостиную, Селия рассказала ему о событиях последних двух дней, закончившихся неудачной попыткой убедить Сэма и других руководителей компании отложить запуск монтейна.

Эндрю внимательно слушал, время от времени задавая вопросы. В конце ее рассказа он сказал Селии:

— Я просто не представляю себе, что ты могла поступить иначе.

— Да в том-то и дело, что выбора не было, — ответила Селия. — Но теперь-то приходится решать другое — свою судьбу.

— Разве решение должно быть столь поспешным? Почему бы немножко не повременить? Я бы тоже оторвался от работы на какое-то время, и мы могли бы отправиться куда-нибудь в путешествие. Вдали от всей этой кутерьмы ты сможешь все спокойно обдумать, а когда вернешься, поступишь так, как сочтешь нужным.