— Слышь, ты, как тебя… Восьмой…отвези ее куда скажет. Прямо сейчас… — заранее морщась, Вадик взялся за стакан. — Давай, Целлюлоза, не поминай лихом. Забегай, если выживешь.

— Лакримоза, — поправила его девчонка. — Спасибо и вам за компанию. И друзьям вашим тоже. Вообще-то, вы четверо вполне конкретные чуваки, хотя и старые. Скучно не было. Да, еще… Вы за ним это… присматривайте. По-моему, что-то там не то. Бай!

— За ним? — недоуменно переспросил Вадик. — «За ним» это за кем?

Но Лакримоза уже выскользнула из каюты, в очередной раз нахально проигнорировав вопрос. Она поспевала за крепышом, и душа ее пела. Еще бы! Трудно было себе представить более крутую цепь приключений, чем события прошедших суток. Конечно, никто ей не поверит, даже и рассказывать не стоит. Она и не будет. Ну, разве что Дарк Магу. Он знает ее достаточно давно и близко, чтобы разобрать где ложь, а где правда. Тем более, что у нее есть доказательство. Лакримоза нащупала в кармане косухи небольшой сверток. Подумать только, она ночевала в одной комнате с настоящей мумией!

Лакримоза сразу приклеилась к мертвецу, с той минуты, как он оказался в вертолете. Четверо бухариков довольно быстро утратили интерес к своей добыче, вернувшись к бутылкам и бесконечным спорам о какой-то стране, в которой жили давным-давно и которая исчезла, видимо, затонув наподобие Антарктиды… или что там где затонуло?.. — Лакримоза никогда не была сильна в географии. К моменту, когда Ми-26 опустился на палубу огромной белой яхты, бухарики уже начисто позабыли и о похищенном трупе, и о самой Лакримозе. Грех было не воспользоваться такой возможностью. Продолжая яростно спорить о своей Антарктиде, четверо приятелей нечувствительно переместились в роскошную кают-компанию, в то время как Лакримоза с деловым видом сопроводила носилки с мумией в складскую каморку на второй палубе и нахально захлопнула дверь перед носом крепыша, надумавшего было сунуться с вопросом. Крепыш нерешительно потоптался снаружи и ушел, решив, наверное, что Лакримоза сопровождает груз в качестве приглашенной специалистки.

Что ж, разве в реале дело обстояло иначе? Если уж кто и понимал здесь в мертвецах, кладбищах и прочем загробном антураже, так это именно она, Лакримоза, конкретная готичная герла, духовная сестра Джульетты, привычная к могилам и склепам. Мумию поместили на невысокий ящик у стены. Рундук. Так сказал один из матросов: «Клади его сюда, на рундук…» Красивое слово, похожее на «сундук». Лакримоза погасила свет, уселась рядом и принялась ждать соответствующего настроения. Увы, настроение не приходило. То ли от нахлынувшей вдруг усталости, то ли от остроты впечатлений прошедших суток, Лакримоза не чувствовала теперь ровным счетом ничего: ни благоговейного трепета, ни священного страха, ни даже элементарного мандража, как перед заурядной контрольной по математике. Ничего.

Мертвец лежал себе на своем сундуке-рундуке, как большой сверток, ничем, в общем, не отличаясь от прочих вещей, загромождавших каморку: мотков веревки, рулонов ткани, пленки, пластиковых канистр и бочек.

— Семнадцать человек на рундук мертвеца! — зловещим шепотком пропела Лакримоза. — Йо-хо-хо! И бочонок рому! Йэх!

Нет, никакого волнения. А все почему? Какая-то неготичная эта каморка, вот почему. Все тут какое-то дурное, пластиковое, даже канаты нейлоновые. Бочонок рому! Как же, разбежалась! Виниловую канистру с хлоркой не хочешь? Тьфу! Эту дурацкую суррогатную обстановку не мог спасти даже натуральный мертвяк. Уж лучше пустой склеп на настоящем кладбище… Погоди, погоди… а вдруг и мумия не натуральная?

Лакримоза включила свет и принялась исследовать мертвеца. На ощупь он напоминал деревяшку. Запах… запах не противный, слегка похожий на запах ладана… ароматизированная деревяшка, короче говоря. Хоть тут повезло: все-таки деревяшка — это тебе не пластик. Натуральный продукт. Лакримоза подергала мумию за палец. Можно будет потом отломать на память. А чего? От него не убудет, а ей доказательство. Так-так… а что там под одеждой? Вот будет номер, если окажется, что никакая это не мумия, а обычный манекен из мягкого дерева!

Пуговицы поддавались неохотно: видно было, что пиджак и жилетку расстегивали редко. Нет, навряд ли манекен… у какого манекена есть волосня на груди? А у этого — вон сколько… Интересно, а там — тоже? Лакримоза хихикнула и взялась за ширинку. Гм… да… нет, мертвец определенно был натуральным на сто процентов. Гм… даже на сто двадцать. Вообще-то сексуальный опыт Лакримозы ограничивался разглядыванием неприличных картинок на заборе, порнофильмами да рукосуйством по штанам верного Дарк Мага… рукосуйством, так пока и не дошедшим до своего логического и желанного завершения. И тем не менее, даже этого хватало для того, чтобы оценить выдающиеся размеры набальзамированной мошонки.

Вот уж яйца так яйца… каждое размером с бильярдный шар, а то и больше! Возможно, это объяснялось особенностями процесса мумификации? Нервно хихикая, Лакримоза взвесила яйцо на ладони. Увесистое… она тряхнула руку: послушался тихий, но мелодичный звон. Вот это да! Они еще и музыкальные!

— Семнадцать килограмм на яйцо мертвеца… — пропела Лакримоза и подавилась хохотом.

Отсмеявшись, она снова одела мумию. Смех смехом, но как-то это неуместно… совсем неуместно. Долгожданная ночевка с мумией никак не оправдывала зловещих готичных ожиданий. Что бы такое предпринять? Лакримоза зевнула. Прочитать заклинание? Вызвать духа тьмы? Может, тогда станет страшнее? Она добросовестно воспроизвела несколько ужасных готических ритуалов, которым научилась от козла Асмодея. Увы… даже самые чудодейственные формулы отказывались служить.

Не то чтобы они когда-нибудь работали на сто процентов: земля не разверзалась, мертвые не оживали, скелеты не выпрыгивали из могил, даже дух тьмы не приходил еще ни разу, хотя Асмодей и уверял время от времени, что самолично видел его тень во-о-он за тем склепом. Но там, на Смоленском кладбище или на флэте, асмодеевы заклинания хотя бы вызывали у Лакримозы натуральную дрожь в коленках, а иногда даже и мороз по коже. Совсем иначе, чем теперь — в этой обстановке, абсолютно не располагающей к истинной готике… Тьфу. Она снова зевнула. В каморке было тепло, не то что вчера в могиле. Никакой готики, вот ведь обида… Сон навалился на Лакримозу, облапил и забрал ее всю.

Проснувшись, она прежде всего посмотрела на часы и поняла, что школа опять тю-тю. Неприятно. Да и дома следует показаться хотя бы для проформы. Лакримоза потянулась и подошла к мумии попрощаться.

— Прощай, мертвяк, — сказала она, беря мертвеца за кисть для дружеского рукопожатия. — Скучно с тобой.

Лакримоза уже открыла дверь, чтобы выйти, но остановилась, пораженная неожиданной мыслью: ладонь мумии была теплой. Да ну, чепуха, показалась. Она обернулась и пристально посмотрела на мертвеца… конечно, чепуха… Веки мумии дрогнули. Лакримоза застыла, парализованная восторженным ужасом. Вот оно!

— Где ж ты раньше был? — прошептала она. — Черт, вся ночь впустую… вот дура-то…

Мертвец пошевелил рукой. Лакримоза попятилась. Неужто оживает? Неужто сработало асмодеево заклинание? Губы мумии встопорщились, будто хотели что-то произнести. Или произнесли?

— Что? — переспросила Лакримоза, холодея. — Ты что-то сказал?

— Отдай, пгоститутка… — отчетливо прошелестел картавый голос. — Отдай…

Снаружи послышалась дробь каблуков по корабельному трапу. Лакримозины нервы не выдержали, она выскочила из каморки, захлопнула за собой дверь и привалилась к ней спиной. Из-за угла коридора показался охранник. Лакримоза качнулась к нему, едва переступая на негнущихся ногах.

— Дяденька, мне нужно на берег, срочно! — закричала она. — Отведите меня к самому главному. Сейчас же, немедленно!

Яхту ощутимо покачивало. Серый балтийский день хмуро заглядывал в кают-компанию, как похмельный пьянчуга — в пивной ларек, закрытый без объявления причин. Друзья сидели в креслах вокруг низкого стола, уставленного закусками и бутылами. Вадик с энтузиазмом уминал салат, Витя задумчиво щурился, сонный Вовочка клевал носом, еще не совсем проснувшись.