— Все в сборе? — спросила Динара, поблёскивая глазами. Она одна имела че-ловечий вид, но это ненадолго — отгонит обратно машину и тогда повеселится.

— Взвейтесь кострами, синие ночи! — хором завывали картуши, трясясь и под-прыгивая в кузове машины. — Мы пионеры, дети рабочих!

Динара хохотала от восторга, небрежно гоня машину по всем неровностям дороги.

На так называемой Новой улице домов было немного. Новая улица уже жила тут лет примерно двадцать. Вся деревня раскинулась на пять рукавов. От улицы до улицы не близко. Одним концом ряд домов выходил на грунтовую дорогу, веду-щую к обваленной церкви и магазину. А другим смотрел на поле. С одной сторо-ны дома охраняли сваленные в кучу гнутые металлические балки, останки старого гвоздильного завода. С другой — свалка в овраге, из-за которой население Новой улицы постоянно воевало с прочими жителями Матрёшина. Те как привыкли валить всё в этом месте, так уже двадцать лет не желали менять свои привычки.

Сегодня в тёплую субботнюю ночь бывший колхозный зоотехник, а нынче пенсионер Михеев возвращался домой с гулянки. У свояка справляли день получ-ки и запоздалый путник ощущал себя слегка неадекватно. От земляка он ушёл около часу ночи, но было такое неясное ощущение, что примерно полчаса ещё Михеев излагал свои мысли о будущем России и плане обустройства государства деревянному столбу электропередачи. Тот ничего не отвечал, но пенсионер чувст-вовал, что столб с ним полностью согласен.

— Продали всю Расею, гады! — гневно обвинял бывший зоотехник всю верхуш-ку власти. — Какие деньги за границу увели!

Ванька Николаев, свояк Михеева, был сам по себе человеком образованным, читал газеты и не пропускал ни одной передачи про необъяснимое. Все нечастые встречи с ним всегда проходили очень интересно. Невысокий, в очках, колхозный бухгалтер, был убеждён, что на их с Михеевым родной планете хозяйничают инопланетяне. В этом непростом вопросе он был подкован так солидно, насколько это лишь возможно при доступности телевизионной и газетной информации. Ему не верили в деревне, но Михееву, как старому приятелю, бухгалтер по секрету по-ведал верное средство от инопланетян. Те имеют гадскую манеру паразитировать на человеке.

— Точь-в-точь, как бычий цепень! — ужасался бывший зоотехник.

— Вот именно! — блестя очками, втихую соглашался с ним бухгалтер, чтобы не слышала жена.

Пролистав порядочно литературы и просмотрев порядком кинофильмов, оба пришли к утешительному выводу, что инопланетянам можно и нужно противо-стоять!

За границей люди были деловые. Они устраивали такие масштабные акции по уничтожению чужих! Танки, авиация, ядерные бомбы, тайные лаборатории, спец-отделы, Х-материалы — всё у них в работе! А у наших? Да ничего! Живут как в позапрошлом веке! Надеются, что Америка спасёт весь мир! Она-то, может, и спа-сёт, им это не впервой. Да только очень уж не хочется, чтобы изо рта щупальца полезли!

Зоотехник пугался и торопливо разливал в стаканы самогон. Они с Николае-вым недавно поняли, что инопланетяне дико боятся самогону. Магазинная водка им тоже не по вкусу, но самогон для них — чистая отрава. Со времён Уэллса чужие очень попривыкли к земным микроорганизмам. Хотя зять говорил (он в городе живёт и лучше информирован), что в "Войне миров" с Томом Крузом чужие всё же дохли от микробов.

— У нас здесь нету Тома Круза. — резонно возражал Михеев. И это было чистой правдой. Поэтому, кроме как от самогонки, чужим в России дохнуть не от чего. Вот и судите сами, чем там заняты в правительстве: заводы продают и покупают Челси! Землёй уже торгуют навынос и вразвес. А наших моряков меж тем гноят в каком-то Конго. Одним словом, продали всю Расею!

— Мы скоро выйдем утречком на волю, а земля не наша! И не моги ступать! — разорялся бывший зоотехник перед столбом.

Он вздохнул и огляделся. Не видно ли где инопланетян? Пока всё было чисто.

До дома надо перейти через чахлый мостик — тот был переброшен через овраг, по дну которого лениво текла речка с именем, которое официально не называлось. Достаточно сказать, что в неё сбрасывали мусор.

Пошатываясь и чертыхаясь на председателя, который куда-то подевал все деньги, выделенные правлением колхоза на освещение ночного Матрёшина, Михеев поплёлся к мостику. Жена наверняка опять начнёт лаять и поминать не-добрым словом свояка, который по её бабьему мнению, был сам хуже всех ино-планетян, всех вместе взятых по району.

На мостике стояла собачонка.

— Пшёл вон. — заплетающимся языком сказал ей зоотехник.

Собака засмеялась и сказала:

— Смотрите-ка, мужик идёт один.

Зоотехник выпрямился и мгновенно протрезвел. Так. Собаки говорят. Что всё это значит?

— Мужик, а ты где живёшь? — спросил со спины такой же гнусный голос.

Михеев торопливо обернулся и увидел, что окружён собаками. На пенсионера пристально смотрели немигающие подлые глаза.

Его вдруг затошнило — он понял, что чужие уже тут, в Матрёшине. Содрогаясь от ужаса, несчастный зоотехник стал торопливо отыскивать во рту щупальца. Их было много, они всё лезли изо рта и лезли. Потом полезли из ушей, из носа. Михе-ев с рёвом рвал их от себя и бросал на землю. Они всё множились и он не успевал.

С криком человек повалился наземь и покатился под мосток, в мусор и сырую грязь. Пустое дело — самогонка от чужих не помогала.

ГЛАВА 26. Волшебная веранда

Косицыну на месте не сиделось. Он несколько раз пробовал магические пассы на матери и отчиме. Ничего не получалось. Они не превращались. Ещё раз убедив-шись в слабости своей магии, Лёнька отправился в разведку. Наташа с Катькой остались дома. Никто их там не трогал и не обижал. Пётр с Пелагеей даже стали всех троих принимать за своих детей. Видимо, что-то оставалось в их искажённом волшебством сознании. Наташу и Лёньку они называли их собственными имена-ми, а Катьку упорно именовали Пелагеей. Оттого та пугалась и предпочитала со взрослыми не общаться. Чердак с его топчанами и старыми игрушками дяди Сани и его брата казался самым безопасным местом. Выходить на улицу девчонки ка-тегорически отказывались. Может, так и лучше. Это развязывало Лёньке руки.

Он снова предпринял попытку найти выход из этого хитро вывернутого пространства. Перенос не давал ничего. Лёнька окутывался голубым сиянием и снова попадал всё в тот же деревенский мир. Теперь в нём слились мираж и явь. Серых проплешин больше не было. Подлинная, живая зелень настоящих Блошек вместила в себя настоящие дома. И те медленно, но неуклонно преобразовыва-лись, становились выше, ровнее, солиднее.

Даже одним глазом было видно, как вырастает на месте пепелища новая изба. Вчера там были только старые головёшки, среди которых распивали «чай» два ос-ветителя и пара призраков. Теперь стены подросли и в окна стало видно нехитрое убранство деревенского дома. Там хлопотала по хозяйству женщина, во дворе что-то стругал незнакомый человек. Только лёгкая прозрачность говорила о том, что они ненастоящие. Но осветители этого не знали и усердно называли призраков ро-дителями. Один осветитель стал шестнадцатилетним, а второй был повзрослее. В реальности одному было двадцать пять, другому — тридцать два.

Как ни странно, в этих новых Блошках имелась линия электропередачи. Лёнь-ка сам видел, как провода тянулись за деревню и пропадали прямо в воздухе. Оче-видно, где-то в этом месте и был барьер. Но обнаружить его при всём старании не удавалось. Тот волшебник, что сделал это место таким, был сильнее Лёньки и мА-гия его была непонятной.

На сыром песке дороги явственно виднелось множество следов. Судя по круг-лым маленьким отпечаткам с торчащими когтями, это были картуши. Но были и другие следы: крупные вытянутые. Наверно, опытный следопыт признал бы в них следы лап волка, но уж больно они были все затоптаны. Похоже, что волк шёл первым, а картуши бежали следом. Значит, у них есть предводитель.