Как это произошло, что его, Вавилы, цели оказались переориентированы? Ведь живой уголок в коридоре поначалу задумывался только лишь как эстетическое средство! А потом совершенно незаметно дизайн превратился в самоцель!
Для защиты интерьерчика кот призвал гномов. Эти трудяги взялись за дело с присущей им серьёзностью. Потом их пришлось вооружить. Вавила избрал поначалу ложки. Думал, что это будет выглядеть комично, и ученики осознают непотребность собственного поведения. Но, младшие школьники начали обстреливать гномов из рогаток. Гномы быстро переняли техническую новинку и на следующей перемене победили самого Гондураса. Потом началась гонка вооружений. И вот теперь Вавила понял, что сохранность собственных затей для него важнее, чем удобство школьников. Теперь все ходят через другой коридор и хламят там.
— Смейтесь надо мной! — трагически распинался кот. — Плюйте мне в душу! Кидайте помидоры в галстук! Жалкий сноб! Убогий моралист! Педагогически несостоявшеся ничтожество!
Изольда внимательно слушала.
— Знаешь, Вавила, — задумчиво произнесла она, — а давай тяпнем ещё по рюмке кофе.
— Давайте! — оживился кот и тут же крикнул в коридор: — Королёва! Ещё кофе!
Вбежала повариха с кофейником.
— Ой, как хорошо, Изольда Григорьевна. — забубнила она. — А то так надоело смотреть, как самовары безобразничают. Душа болит! Даже пироги не лезут в глотку!
— Иди, Королёва. — распорядился Вавила.
Повариха послушно вышла, оставив кофейник на столе.
— Видишь ли, Вавила, — серьёзно произнесла завуч, — не ты один испытываешь такие затруднения. Школа это только отдельный пример, маленькая иллюстрация общенационального бедствия. Надо признать, что в целом, несмотря на технические достижения, мы варварская цивилизация. Саморазрушающееся общество. Когда-то, ты верно заметил, я читала Стругацких и верила, что подлинная наука, проникая в жизнь, преобразовывает её к лучшему. А теперь я вижу, что технология сама по себе не только не спасительна, но даже и опасна. Неандерталец с автоматом опаснее того же неандертальца с дубиной.
— При чём тут это? — спросил Вавила. — Я говорил о душах.
— И я о них же. Та же жвачка — продукт развитой технологии. Она предназначена для профилактики зубов. А что ещё нужно человеку, как только не почистить зубы после еды? Наше общество — это технически оснащённое стадо неандертальцев. Для каждого ценно только личное пространство. Всё, что вне — обычная помойка. И это закреплено генетически. Всё, что мы делаем тут, только воспитываем обычных потребителей простейших жизненных благ. Здесь никому не нужно ничто возвышенное, ни даже эстетически привлекательное. Ты не ездил в наших трамваях, в которых нет ни одного целого сиденья. Не заходил в подъезды домов, в подземные переходы. Ты не видел улицы после схода снега. Ты не слышал площадной ругани от дошколят. Бесполезно предлагать нашим соотечественникам в качестве душевного лекарства простые эстетические меры. Рождённый ползать летать не может.
— Я тебе не верю, Кассандра. — ответил кот. — У тебя обыкновенная депрессия. Считай, что просто попили кофе.
Вавила соскочил со стула и поспешно удалился.
Как он её назвал?
ГЛАВА 20. Негуманный полтергейст
Директор Вероника Марковна шла по коридору в вестибюль. А где же ёлки и берёзки? Ничего такого не было и в помине, хотя только утром она отметила неплохой дизайн. Эти гномы выгодно смотрелись на фоне стен, крашеных почти бесцветной краской.
Подивившись, пошла дальше. Тут её догнала шеф-повар Королёва.
— Вероника Марковна, — засопела она, — чем будем платить налоги? Торговли-то нет никакой.
— Попробуй продавать пироги с прилавка. — посоветовала директор.
— Пробовала уже. Да кто брать будет, если на столах всё бесплатно.
Вероника Марковна вздохнула и заглянула в столовку. Самовары немедленно отсалютовали чайниками на крышах.
— Баба Яга не проходила? — спросила она Королёву.
— Да Бог с вами, Вероника Марковна! — испугалась та. — Я боюсь ведьмы до упаду!
Директор пошла дальше.
В вестибюле наблюдалось оживление. Гномы заносили в злосчастный спортзал доски, которые уже неделю бесполезно загромождали закуток в вестибюле.
— Делають! — оповестила её тётя Паша.
Не слишком понимая, в чём дело, директор заглянула в зал. К великому её облегчению, дуба там больше не было, как не было и озера. Гномы снимали со стен дико разросшуюся растительность. А посередине зала, где зияла большая дыра от дуба, кипела работа. Заливали цемент, резали доски, настилали полы. Работа спорилась.
Не веря своей радости, Вероника Марковна зашла в помещение. Точно — ни следа тростников! Нет лодок и цепи. Значит, больше никаких сказок!
Всеми работами руководил кот Вавила. Он надел бейсболку задом наперёд, большие очки и ходил с блокнотом.
— А, Вероника Марковна! — заметил он директора.
— Я вижу, вы одумались, Вавила. — одобрила она.
— Баюнович, пожалуйста. — ответил кот. — У меня есть отчество. Кстати, Вероника Марковна, я просмотрел документы, что тут оставили рабочие. В накладной значится линолеум. Двадцать рулонов. Где недостающие четыре?
— Я выясню. Не могли бы вы сказать, Вавила…э-ээ…Баюнович, как найти ведьму?
Он вытащил откуда-то сбоку пейджер и заговорил в него:
— Фифендра Рюриковна, к вам просят аудиенции!
— Я на втором этаже. — раздалось с потолка.
Дивясь про себя, Вероника Марковна поспешила вверх по лестнице.
Ведьма в своих живописных лохмотьях стояла у окна.
— Коллега, у меня к вам дело. — обратилась к ней директор, не решаясь назвать ведьму бабой Ягой.
— Стена плача. — отозвалась та.
— Что? — не поняла Вероника Марковна.
Колдунья указала на противоположную стену. Там у дверей, уткнувшись носом в замок, стояла и тихо плакала маленькая белоголовая девочка.
— Диман, негодник, тычет в спину линейкой, пока учителка не видит. — пояснила баба Яга. — А достаётся всё Светланке. Превратить, что ли, его в лягуха? Пусть жрёт червей в садке.
— Да вы что?! — ужаснулась директор. — Разве это метод?! Это же бесчеловечно!
— Уважаемая коллега, моя специальность — злодейство. — хладнокровно заявила ведьма. — Но ради вас и ваших гуманных принципов я не трону Димана. Я превращу в жабу ту учителку, что хороших детей делает изгоями, а плохих ничему хорошему не учит. Не здесь ли, за этими дверями создаются проблемы вашего морально озабоченного общества?
— Не надо никого ни во что превращать!
— Тогда идите и, пока моё терпение не лопнуло, объясните педагогу его задачу. — отрезала ведьма. — И прошу помнить, что мы, полтергейст, в отличии от вас отнюдь не гуманны.
Когда справедливость была восстановлена, и обалдевшей учительнице были объяснены её возможные перспективы, Вероника Марковна вернулась к бабе Яге.
— Я рада, что Вавила осознал ошибку. — издалека начала она, желая польстить неуступчивой старухе.
— Он просто меняет методы исследования. — невозмутимо отвечала та, чем очень насторожила директора.
— Я бы просила вас прекратить это безобразие в столовой. — едва сдерживаясь, проговорила она.
Баба Яга изумилась. Чем же помешали школе вкусные пироги и свежая заварка? Или всем нравится поглощать чуть тёплую жижу, лишь отдалённо напоминающую чай? Все обожают хронически подгоревшие пироги непонятно с чем? Или котлеты, от которых даже собаки пятятся в испуге? Или слипшиеся макароны с соусом, от которого стошнило бы лягушку? А что там сохнет по две недели на витрине? Кабачковая икра? Неужели? Сколько раз её уже ели?
— Не в этом дело, — с тяжёлым сердцем стала объяснять директор, — столовая — это предприятие. Оно построено на финансовой основе. И оно платит в казну налоги. А с чего платить налоги, если торговли как таковой нет?
