— Неплохо, — согласилась Изольда. — пойдем теперь, выпьем чаю и поговорим о встрече.

— А можно мне в зеркало заглянуть? — Я готова была лопнуть от любопытства.

— Всему свое время, — загадочно улыбнулась моя спутница и предложила следовать за собой.

Пройдя небольшой коридорчик, мы попали в комнату в японском стиле: пол был застелен циновками, по бокам деревянные скамеечки, на невысоком столике, небольшой чайник и крошечные чашечки.

Изольда налила чаю

— Машенька, нам необходимо подготовится. Прежде всего, вот фотографии тех, с кем мы будем встречаться, — Она протянула мне большой желтый конверт.

Я достала фотографии и начала внимательно рассматривать их.

— Подождите, — я поднесла одну поближе, — вот этого случайно не Колин зовут?

— Да, — Изольда удивленно подняла бровь, — ты его знаешь?

— Еще бы мне не знать этого ублюдка. Познакомилась с ним в Америке, и мы не были друзьями, уж поверь мне. Пожалуй, это единственный человек из всех моих знакомых всех времен и народов, к которому я испытываю действительно сильную неприязнь.

— В таком случае тебе придется сдерживать свои чувства, — холодно сказала Изольда, — мы не можем ставить под вопрос встречу только из-за нахлынувших на тебя воспоминаний.

В это время у нее зазвонил телефон, а я угрюмо уставилась на фотки.

Вот уж мир тесен. Я всегда догадывалась, что с этим подонком Колином что-то не то. Уж слишком интенсивно его ненавидели все окружающие. Он действительно получал удовольствие от оскорблений людей.

Я встряхнула головой, чтобы избавиться от дурацких мыслей и неприятных воспоминаний. На стенах были развешаны японские гравюры, и что-то мне подсказывало, что они были подлинными. Я встала, чтобы их получше рассмотреть, так как Изольда активно общалась с кем- то по телефону.

В этот момент в комнату влетел Гарик.

— Привет, Изольда, Лев Борисович просил тебе передать вот это, — он протянул ей объемный конверт, — и сказать, чтобы ты была вдвойне осторожна с румынами.

— Гарик, я не первый год работаю.

— Я понимаю, но ты же знаешь, он всегда перестраховывается. Кстати, ты Машку не видела?

— Она сейчас подойдет, — загадочно улыбнулась Изольда. Я поняла, что мне надо подойти и подошла.

— Здравствуйте, — внезапно засуетился Гарик, — простите нас не представили. — он мне улыбнулся. Надо же, может быть обаятельным, когда захочет, — меня зовут Игорь, и я всегда к вашим услугам.

— Гарик, тебе надо бежать- напомнила ему Изольда.

— Да, точно, — спохватился мой напарник, — слушай когда увидишь это горе луковое, передай ей, чтобы она после ваших ресторанов, переоделась в человеческую одежду и приезжала на Парк Победы. Встречаемся с ней в полпервого ночи в середине зала.

— Может быть ты ей сам передашь, — вмешалась я в его речевой поток. — И что значит человеческая одежда?

Минуты полторы он смотрел на меня абсолютно пустым взглядом. Полторы минуты молчащего Гарика- это, что-то из ряда вон выходящее, о чем я не преминула ему сообщить.

— Значит в полпервого. Парк Победы, в середине зала, — буркнул он в конце концов, и не попрощавшись, ушел. Было такое ощущение что он обиделся.

— Все будет просто замечательно, если ты произвела такое впечатление на Гарика, то можешь быть спокойна. Твои румынские друзья, тебя точно не узнают.

— Теперь мне можно на себя посмотреть или нет?

— Конечно, — кивнула Изольда, только возьми вот это, — она протянула мне небольшую сумочку. Пойдем.

Мне показали зеркало, и потом мне показали меня.

Могу понять Гарика, я бы тоже себя не узнала. Кто бы мог подумать, что я высокая стройная голубоглазая девушка с рыжими волосами, как будто бы сошедшая с обложки глянцевого журнала.

По-видимому, Гарик не мог и я кстати тоже.

— Налюбовалась? — Изольда встала рядом. — А теперь пойдем, нам надо спешить. И я прошу тебя, держи себя в руках. Знаю, что этот Колин — крайне неприятный тип, но от того как ты сможешь себя подать, во многом зависит репутация нашей конторы.

Вспоминать встречу мне не очень хочется. Я, конечно, изо всех сил держала себя в руках, была очень милой и доброжелательной. Вежливо терпела постоянные пошлейшие домогания этого Колина, которые адресовались мне. Видимо Изольда была для него табу в силу ее высокого положения, а я, рядовая переводчица, в самый раз.

С работой я справлялась, не особо вникая в смысл переводимого. Так как все мои волевые и умственные усилия были направлены на то, чтобы не запульнуть в этого идиота чем-нибудь тяжелым, так как почти к каждой фразе сказанной по делу, он добавлял что-то от себя для меня..

Я горжусь собой, так как ничем не выдала своего недовольства. Правда официантам приходилось часто менять пепельницы, но я мило улыбалась, пыталась отшучиваться или сделать вид, что я не понимаю, о чем идет речь.

Наконец, когда рамки приличия были не просто отдвинуты, а зверски растерзаны, я не выдержала и перевела все дословно Изольде, не преминув сообщить об этом представителям румынской делегации.

Ответ Изольды был лаконичен, но полон смысла, который сводился к тому, что подобное обращение к любому представителю нашей организации влечет за собой международный скандал и что даже вся диаспора румынских вампиров не настолько богата, чтобы выплатить полагающееся по закону компенсацию, если мы решим предъявить официальное обвинение. После этого Колин испуганно замолк. Потом сослался на то, что все вопросы уже решены, расплатился по счету и быстренько ушел сопровождаемый, своими, не менее неприятными спутниками.

Мы остались в ресторане. "Обсудить результаты" как сказала Изольда. Несколько минут мы молчали. Я закурила, не знаю, какую по счету сигарету, и смотрела на то, как дым причудливо выписывал узоры. Изольда поигрывала кольцом на пальце.

— Ну, как все прошло? — мои нервы сдали первыми.

— Все как нельзя лучше, — улыбнулась моя спутница. — Даже лучше, чем можно было представить. — Последняя часть нашей, кхм, деловой беседы прошла настолько удачно, что они даже расплатились по счету.

— И?

— Видишь ли, Машенька, — Изольда, щелкнула свой изысканной зажигалкой (я подозреваю, что блестящие камушки в оправе, были настоящими бриллиантами), — у нас существует такой неписаный закон. Если заранее не было оговорено, кто платит на деловых переговорах, то в случае, когда инициативу берет на себя одна из сторон, это автоматически означает, что они полностью принимают все предложения другой. А этот идиот, к тому же расплатился кредиткой, то есть, практически, подписал себе приговор. Грубость и бестактность, допущенная им по отношению к тебе, автоматически переносится на меня. А, я, ты уж извини, занимаю довольно высокое положение, из чего следует оскорбление важного должностного лица. Он знает, чем это чревато, и сейчас безумно радуется, что так легко отделался.

— Подожди, — я ничего не понимала, — но ведь он все знал, какого фига он до меня так докапывался?

— Как бы тебе сказать? — Изольда немного смутилась. — Видишь ли, мы с Колином уже вели переговоры. И его поведение сегодня не особо отличалось от предыдущих встреч. Просто все наши девочки переводчицы, как бы это сказать потактичнее, видели в возможности стать любовницей такого человека, перспективу продвижения по службе и обычно очень быстро, принимали его предложения.

— Нелогично, — я покачала головой. — какое тут продвижение по службе. Он совершенно из другой организации, тем более вампир…

— Мария, ты сомневаешься в моих словах? — Изольда подняла правую бровь демонстрируя мне, что я зарываюсь

— Фиг с вами, — подумала я, — логично- нелогично.

Конечно, радоваться чужой беде плохо, но надеюсь, начальники вампиры, устроят этому козлу Колину хорошенькую взбучку. Какая я стала злорадная, это просто ужас какой-то.

— Ладно, — сказала я вслух, — в конце концов, все кончено. Изольда, а может быть мы оставим это пафосное место и пойдем куда-нибудь поуютнее и выпьем? Я бы не отказалась от чего-нибудь покрепче.