3 ноября.

Всю ночь шел дождь. Утром пошли на стрельбу. Стрелять было не очень хорошо: дул сильный ветер, шел дождь, но я все-таки 4 штуки попал из 5. После обеда было словесное занятие. Были письма, но мне не было. Утром пошли на учение, а после обеда ходили стрелять. Вчера вечером прибыл Рябчиков. Получил письмо от жены.

5 ноября.

Утром было ротное ученье, а после обеда отдание чести и рассыпной строй, с 8 часов – церемониальный марш поротно и побатальонно. Говорят, что будет смотреть государь. После обеда – ротное ученье, которое состояло из маршировки и захождений. [183] За неудачную маршировку погоняли изрядно бегом. Часов в 9 сказали, что ожидается тревога, но через час передали, что тревоги не будет, потому я снял сапоги, разделся и лег спать. Через полчаса об'явили, что играют тревогу, и я кое-как надел все на себя и во-время управился. Наша рота первою вышла на плац; около часа постояли на плацу, а потом с песнями распустили по квартирам.

7 ноября.

Спали до 8 часов, а потом попили чаю. Утром меня позвали к подпрапорщику, который сказал мне, чтобы я к 9 часам шел к штабу полка, откуда нас поведут в город Херсон для отобрания квартир для роты. Я наскоро сходил на квартиру, где взял карандаш и бумагу и подошел к штабу полка. Навстречу нам уже шли квартир'еры полка под командой подпрапорщика.

Присоединились к ним. В Херсоне около 3 часов пришлось ожидать подпрапорщика. Идя в город вспотели, а потом, постояв около Думы, озябли и потому пошел в кофейную, где выпил 2 стакана кофе по 8 коп. за стакан. Часа в 4 пошел отбирать квартиры. Получил карточки. Вышли недурные. Часов в 5 отобрали квартиры, а затем пошел в деревню Арнаутовку, куда прибыли в сумерках, и доложив прапорщику, пошел на квартиру. Есть очень захотелось, поел огурцов, колбасы и попил чаю, и потом с нашего взвода потребовали караул. Пошел взводный. Часа в 4 утра в роте начали собираться к выступлению в город. Мы попили чаю и закусили, а в 6 часов дежурный передал, чтобы собирались. Мы оделись и в 8 часов выступили в город. Итти пришлось долго, через весь город и за городом несколько раз прошли церемониальным маршем мимо старичка – начальника дивизии. После репетиции отвели по квартирам. Наш взвод разместили в столярной мастерской. Помещение на первый взгляд было как будто холодное, но благодетель – хозяин дал стружек и затопил печь, мы нагрели чаю и потом легли спать.

9 ноября.

Утром, попив чаю, пошли ходить церемониальным маршем. Сегодня пришло добавление К. губернии – ратники 2-го разряда. Послал письма брату и жене.

10 ноября.

Утром пошли ходить церемониальным маршем. Смотрел командир корпуса. Прошли один раз и потом на квартиры. После обеда пошли на пригонку амуниции и обмундирования. Дела было бы на час, а проканителились до поздней ночи. Кое-кому выдали сапоги, фуражки, подсумки и прочее. Вечером подстриглись и побрились; поздно легли спать. [184]

11 ноября.

Разбудили в 3 часа и приказали приготовиться. Мы попили чаю, потом скатали палатки, одели амуницию, подождали до 6 часов, а потом пошли на плац, куда пришли часов в 8. Государя пришлось ждать часа 11/2, государь об'езжал верхом, наследник ехал в автомобиле. Государь очень худой, бледный и глаза у него впалые. Наследник очень хороший, милый мальчик. После об'езда государь пропустил нас церемониальным маршем и сказал: «спасибо». После церемониального марша{56} первую линию рот повернули кругом и между ротами стали офицеры. Вскоре государь с наследником прошли пешком между рот и остановились около офицеров, при чем государь подал руку нашему батальонному командиру и командиру соседнего батальона, после чего, поблагодарив остальных офицеров и сказав нам – стрелкам: «спасибо» и что надеется, что и молодые стрелки вперед послужат ему и родине на славу родного полка, пошел дальше. Шел дождь. Придя со смотра, мы пообедали. Обед был плохой и солдаты говорили, что если бы государь приезжал на смотр в место расположения полка, то такого обеда не сварили бы, а то знают, что не приедет. Вечером дали по 3/4 ф. белого хлеба. Утром пошли на учение. Оно состояло в рассыпаньи и движении цепей. После обеда было строевое занятие и фехтование.

13 ноября.

Утром ходили на занятие. Делали наступление, а с обеда меня назначили дежурным по роте. Хотелось сходить в баню, но, повидимому, не придется. Дал Прошенке 1 р. денег, чтобы снялась в фотографии. Сегодня вызывали знающих болгарский и турецкий языки{57}. Вечером пришло добавление 12 человек С. губернии. Вечером призывал батальонный командир дежурных, и передал, что завтра занятия и стрельбы не будет. Пришел приказ, что наша рота назначена на гарнизонный парад. Вечером пришла связь и сказала, что еще прибудет добавление. Всю ночь пришлось бродить то туда, то сюда. Утром пошел дождь и с приготовлением к параду пришлось бродить все время: то за папахами, то за подсумками. В 12 часов сменился с дежурства. Перешли на новую квартиру. В 9 часов пошли в баню и оттуда пришли в 12 часов ночи. Получил письмо от жены, новостей нет. [185]

15 ноября.

Утром попили чаю, затем я сходил в церковь. Квартира холодновата. После обеда повели на осмотр врачей, но осмотр состоял только в том, что врач прошел по шеренге и спросил каждого: здоров ли? Заявивших себя больными повели в помещение нашей роты и осмотрели.

Утром хозяйка в 6 часов приготовила чай, принесла миску картофеля и огурцов. В 8 часов пошли на маршировку и отдание чести, а потом собрались было на стрельбу, но батальонный командир отменил. Пошли на словесность. Пришел ротный командир и поговорил кое-что с нами. Послал письмо жене.

17 ноября.

Утром вскипятила хозяйка чай и дала коровай белого хлеба. Вообще хозяйка относится к нам очень хорошо. Вчера, например, она вымыла без просьбы все наши котелки. В 8 часов пошли на учение, а в 9 дали обед. Потом пошли на стрельбу, но я остался один и много выгадал, потому что пришлось вести к штабу полка вновь прибывшее добавление и там ждать часа три, пока приехал командир бригады. Возвратясь оттуда, вскоре пошел на словесное занятие. Вечером получил письмо от Ильи Ивановича, в котором он пишет, что Путиловский завод работает хорошо, выделывает до 25000 снарядов и до 250 пушек, по 3 бронированных автомобиля и до 10 минных крейсеров.

18 ноября.

Утром хозяйка вскипятила чаю и достала рыбы (тульки) и ситного. В 8 пошли на занятия, в 11 на обед, а с 2-х часов опять занятия.

Выбирали разведчиков полковых и ротных. Написал письмо Илье Ивановичу. Эти дни нам дают белого хлеба.

19 ноября.

Утром благодетельница – хозяйка вскипятила чаю и опять принесла рыбы и картофеля и белого хлеба. В 9 часов дали обед и потом пошли на стрельбу. Меня оставили и приказали заниматься с оставшимися. Я немного позанимался, а потом распустил их, а сам пошел купить бумаги и конвертов. Хотел купить книжку «Обязанности рядового», но таковой не оказалось, пришлось купить «Обязанности ратника». После обеда вышли на занятия, но вскоре пришла рота и занятия прекратили, сказав, чтобы все унтер-офицеры явились в 5 часов на занятия. Батальонный пришел в 6 часов, поговорил об огне при наступлении и обороне. В 7 часов кончили занятия. Утром вышли на ученье, а в 9 часов пошли на стрельбу, но меня оставили, и мы занимались с полчасика и разошлись по квартирам. [186] Вечером сходил в церковь. По случаю Введения во Храм Пресвятой Богородицы певчие пели очень хорошо. Сегодня ожидали тревоги, но ночь проспали спокойно.

21 ноября.

Утром, попив чаю, пошел в церковь, возвратись оттуда пообедал, а потом меня назначили для присутствия на полковом суде. Судили 4-х стрелков. Обвинялись они в самовольной отлучке кто на 15, кто на 20 дней. Всех их осудили на 2 месяца одиночной военной тюрьмы с приведением приговора к исполнению по окончании войны, при чем председатель об'явил, что если они в будущих боях окажутся молодцами, командир полка может простить их своей властью.

Вечером ходили ко всенощной.

22 ноября.