Со мною всё нормально…. завтра в 8.30 моё дело (протест Гос. прокуратуры на мягкость приговора и оправдание по 5 из 6 пунктов за отсутствием состава

преступления) слушается в суде высшей инстанции в Тель- Авиве, прокуратура категорически отклонила предложение судей пойти на "бизнес – сделку"( так

это у вас называется?)- жаждет крови. Моему знакомому, Мордехаю, на днях вкатили 4 месяца условно и 1000 долл.штрафа за выстрел в воздух 4 года

назад(!!!!!), когда их группу, молившуюся( с разрешения и при сопровождении армии) на окраине дер.Аварта ( возле Иттамара, где я работал) на могиле

Иттамара сына Агарона забросали камнями. Это очень всё подходит к обстановке нашего сумасшедшего дома. Напишу зватра, чем кончится (кончится ли

?) мой "сюр". Писать сейчас сил нет.

Получили ли вы фото с весенними цветами в Кедумиме?.

Миша.

25-03

Шалом из Кдумима!

Как видите, я всё ёще жив и вам того же желаю! Начну с истории…. В последнем письме я обещал рассказать о странной поездке домой…ещё в

феврале, ну вот, сегодня попробую реализовать это обещание. Как вы знаете – эта зима нас не балует холодами и дождями… но в Израиле всё – не как у

людей : если арбуз – то без косточек, если глава правительства – то обязательно дурак, если гроздь винограда ( см. в Книге Исхода ) – то вдвоём не унести,

а уж если дожик – то тут не грибочки идти собирать или читать стихи, гуляя под зонтиком, а нада однако быстро-быстро ставни запирать покрепче, мала-

мала щели конопатить под дверью и слушать по радио – сколько бедуинов утонули посереди пустыни и скольких бедолаг моряки снимали на лодках с крыш

их автомобилей где- нибудь на Приморском шоссе. Первого серьёзного в это году похолодания страна ждала чуть ли не неделю, видимо Г-дь по старости

лет подрёмывал и плохо прислушивался к прогнозам сводки погоды…. но всему есть конец – и вот, на 20 февраля после обеда обещали светопреставление

(гуманизм, однако,- это чтобы те, кому предрешено на небесах потонуть, успели свою последнюю пайку на земле съесть ). А у меня – в этот день -

семинар учителей в Иерусалиме ( от конторы, где я работаю лектором ), я уж договорился, что после него поеду ночевать в Маале-Адумим, а если

автобусы туда не пойдут – так и в Иерусалиме нашел резервное местечко. Ну, посидел пол-дня на семинаре, дело к обеду ( а кормят там – на убой ), но,

гляжу, за окном ветер крепчает, думаю- надо бы домой двигать… отпросился у методиста, в 12-30 выхожу на улицу, а там уже- просто буря, уже ветки на

тополях ломает… вылезаю из ворот, глядь: стоит знакомый фургончик со всякими железяками внутри, и кличет меня мой сосед из Кдумима -Рафи ( он

работает на наладке всяких холодильных и нагревальных систем, в частности, и на армейских базах) – вот так встреча, поехали, грит, домой, вот только по

дороге в пару мест заскочим….

– А куда?

– Да в р-н Иудейской пустыни в одно из ущелий ( называет его – я там бывал, в его низовьях это Мекка изр.скалолазов.)

Кто ж от ‹тремпа›, да ещё с ‹экскурсией›, отказывается … Поехали….. Думал, что спустимся через Маале-Адумим в Иорд.долину и дальше – по дороге

на Эйн-Геди ( я её как -то описывал), но мы повернули по городу на юг Иерусалимя на дорогу к Хеврону… проехали Гило, едем по ‹шоссе тоннелей›

которое без конца простреливается ) по границе Бет Лехема -вся дорога накрыта густыми облаками, видимость -ноль целых, хрен десятых, буря, дождь

стеною, временами, по ‹Барак'у›( это аварийная спутниковая связь с системой опознавания места машины) – каждые несколько минут : ‹ Дорога

открыта…. дорога закрыта в связи с камнями у Эль Хадера…………. дорога закрыта в связи с бутылками Молотова за ( или перед ) Эль Хадером… Дорога

открыта…. дорога закрыта в связи не знаем с чем, информация неясна… просим не спрашивать… у нас по 100 звонков на нескольких диспетчеров… не

занимайте линию, все равно ничего не услышите…., кажется, что за вторым тоннелем дорога открыта.. а вот межу первым и вторым вроде бы снова

стреляют…. ждите… и вообще -хрена вам в такую погоду дома не сидится… ….›.- вообщем разнообразия мало… Едем потихоньку, за жизнь базарим, Рафи-

большой любитель анекдотов, пытаюсь ему серию про ‹новых русских› растолковывать… Где-то за вторым тоннелем всё- таки застряли в пробке….

сидим ‹в молоке› ( ну это оно и к лучшему, в расуждении близости арабских домов и шансов прицеливания с их крыш ) вдруг впереди, довольно близко,

метрах в 200, как грохнет пару раз, сильные вспышки, обьёмные такие, сквозь густой туман хрен поймёшь что…. какая-то пальба, по пустой встречной

полосе туда и оттуда – несколько армейских джипов….сидим…Рафина М 16 – на его коленях, у меня рука на моей ‹пушке›…… потом оказалось что это

солдаты бросали свето-шумовые гранаты в арабов, кидавших в тумане (до их домов 50 – 100 метров ) камни в машины. Вообщем, солдаты тем временем

заняли склоны сбоку от шоссе, стояли там в своих накидках, как серо-зелёные грибы под дождём, а мы поехали в этом туманном молоке дальше….. и вот

уже – перекрёсток Гуш-Эцион, огромные коричневые поля по-зимнему голых со скрученными ревматизмом натруженными лозами виноградников ( Ван-

Гога бы сюда ! ), а вот уже – мы огибаем Хальхуль и север Хеврона, и выкатываемся в до боли памятные мне места, с которых в 1987 г. начиналась моя

‹первая любовь› к Израилю ( когда я зимою работал там в мошаве Бейт-Ятир в индюшатнике и на обрезке лоз, думал стать мошавником и поселиться в

этом районе ) – южное плато Хевронской Горы. Это весьма слабо заселённый район, в котором редкие большие арабские деревни – очень опасные и раньше

гнёзда террора ( Ята, Самуа ), теряются в безбрежном просторе покатых пустых холмов полупустынного вида (хотя зимою тут осадков весьма много),

разбросанных на них пещер, в которых до сих пор живут особые ‹пещерные арабы›, одиноких ‹избетот› – ‹микродеревенек› из 2-3-х халуп, редких

еврейских ишувов с их красной черепицей, сумасшедших видов с вершин холмов – то на Иудейскую пустыню, то на всю Хевронскую гору, чуть ли не до

Иерусалима. Виноградники исчезают, там и сям, на склонах – периливающиеся под порывами всегда дующего тут ветра, зелено- желтые волны

низкорослого бедуинского ячменя пополам с сорняками – желтой сурепкой На небе – симфония солнца, дождя, радуг и кромешной тьмы прорывающихся

сюда и уносимых ветром клочьев свинцовых зимних туч с оставшейся за нашей спиной центральной части горы.. Пятна света и тьмы проецируются на

пустыню, на белизну каменных плит на склонах, на Все это бежит и меняется с дикой скоростью, кажется, что пустыня мчится с нами наперегонки…. Вот

мы уже в верховьях ущелья – но здесь это, скорее, просто долинка, постепенно набирающая уклон на восток. Мир разделился на две половины: перед нами

пустыня, озаренная солнцем с радугой- ‹виселкой› в мелкой дождевой жемчужной мороси, за нами чернота приближающейся тучи… Пока Рафи чинил на у

своих армейских клиентов бойлер, дождь набегал и убегал раза три, а потом из пелены поднимавшегося из ущелья тумана выплыли на нас совершенно

нереальные черные рыцари : детины шварценеггеровских габаритов в блестящих от капель доспехах с выдающимися наплечниками, шарами налокотников и

наколенниках, гребнями валиков- накладок вдоль спины, в шлемах с забралами, – на низкорослых, просто распластанных по земле, грязных от глины

четырёхлапых черепахообразных зверях – отткрытых пустынных ‹тракторонах› ( ‹баггах› ) --- это возвращался один из спец. армейских патрулей со

снаряжением для пустыни, защищающем от травм при переворотах… Не хватало только герольда и орифиламмы или, для полноты картины пленённого

дракона на цепях… А немного позже из тумана появилясь и ‹младшая дружина›, а может просто – йомены, – нестройная солдатская мокрая толпа в

старых американских дождевиках, выдирающая облепленные грязью ботинки из вязкой почвы и, явно, мечтающая только о миске горячего ‹порриджа› на