Настало время даров. Женихи, — те, кто уже этой ночью введет в свое жилище хозяйку очага, — будут приносить традиционные подношения родителям своих избранниц, им самим и вождю рода, откуда происходит невеста. Они получат и ответный дар, — более скромный. Те же, кто собирается начать свою семейную жизнь осенью, но уже присмотрели себе будущих жен, — могут дать предварительный, Начальный дар. Если он будет принят, — все хорошо; строй новое жилье, готовься к следующей свадьбе! Если нет, — что ж, не взыщи; поищи себе другую. Конечно, как правило, с Начальным даром не идут, не заручившись согласием, но... всякое бывает!
Начинали почетные гости, — дети Куницы. Светлоголовый великан, поклонившись вождям, направился к детям Мамонта, туда, где с отцом, матерью и тремя младшими сестренками сидела его невеста. Родители, сами еще далеко не старые, были рады и горды: первая свадьба в семье, и, надо же, — такая удача! Такой жених! Порадовал и дар: два прекрасных желвака дальнего кремня для отца, тонкие костяные иглы в игольнике из птичьей кости для матери, а для невесты... белая, нежная накидка-пелерина из оленьей замши и заячьего меха, — дочери Куниц шьют такие накидки с особым мастерством, — накрыла плечи вчерашней девочки, замирающей от счастья. Ее руки, обнимая, перетянули талию будущего мужа широким, богато расшитым кожаным поясом, — традиционный дар невесты.
Жених вернулся на свое место. Теперь он, его отец и молодой колдун подойти к Арго. На траву лег деревянный щит и плоская, изогнутая метательная дубинка. Куницы издавна славились умением изготавливать это оружие, может быть, и потому, что в дальних походах им приходилось сражаться чаще, чем их соседям. Заговорил колдун:
— Арго, вождь детей Мамонта! Наш род не часто роднится с вашим родом, — так сложилась жизнь. Но сыновья Куницы знают: дочери Мамонта красивы, умелы и плодовиты; ни один из наших братьев, чьей хозяйкой очага стала дочь Мамонта, не пожалел о своем выборе. Знают и дочери Куницы: сыновья Мамонта храбры и сильны. И, если выбор молодого бесстрашного охотника из рода Мамонта падет на Купину, — ему не будет отказа! Между нашими родами никогда не было вражды, — прими же в дар наше лучшее оружие! Никто из сыновей Куницы не делает лучших щитов и дубинок, чем Ого, отец Алма.
Сын же перенял все его мастерство! И если сыновья Мамонта столкнутся с врагом, —у тебя не будет лучшей защиты, чем этот щит! А от нашей дубинки твоего врага и щит не закроет!
Колдун говорил правду. Всем известно, что эта изогнутая, украшенная тонкой резьбой, казалось бы, безобидная палка, в умелых руках Куницы-охотника, Куницы-воина превращалась в грозное и коварное оружие. Враг пытается прикрыться от броска щитом, — а она неожиданно взлетает над верхним краем щита и поражает в шею или голову! ...Конечно, Арго не обольщался: ему самому такой бросок не под силу; тут нужно особое искусство! Но все равно: подарок — с большим смыслом! Рам не просто благодарит за невесту; Рам стремится установить более тесные отношения между их родами. ...Странно! Быть может, Куницам угрожает какой-то враг и Раму нужен военный союзник?.. Впрочем, — время размышлять об этом еще не настало.
Теперь настала очередь сыновей Серой Совы. Первым выступил Кийку. Его особый дар, — и вождю рода, и будущему тестю, — тащил на плече младший брат охотника. К ногам Арго лег прекрасный бивень молодого мамонта.
— Арго, вождь детей Мамонта! — заговорил жених, — Кийку, сын Серой Совы, хочет, чтобы хозяйкой его очага стала дочь вождя, Айрис! Кийку — не вождь и не знаменитый охотник. Быть может, он и недостоин такой чести, но Айрис, самая прекрасная из дочерей Мамонта, хочет того же... Год назад Кийку и его младший брат Анук встретили молодого мамонта, и мамонт отдал им свою жизнь, мясо, шкуру, кости и жилы. Мамонт сказал: «Охотник Кийку хочет взять в жены мою сестру, Айрис? Так пусть он утеплит свое новое жилище моей шкурой; пусть принесет мои бивни в дар ее отцу, вождю моих братьев и сестер! А мое мясо пусть раздаст своим сородичам, детям Серой Совы!» Кийку так и сделал. Он не стал сам есть мясо старшего брата своей любимой невесты.
Но старший брат будет согревать своей шкурой в новом жилище и Айрис, и наших детей... А это, — охотник указал на бивень, — пусть мудрый и бесстрашный вождь примет как свадебный дар, переданный одним из ваших братьев через Киику-охотника.
На светящуюся в солнечных лучах поверхность бивня лег кусок замши. В нее были завернуты тщательно вырезанные из бивня заколка, несколько подвесок, нанизанных на тонкий ремешок, и инструменты для выделки шкур. Их рукояти украшал резной орнамент.
— Пусть Айя примет в дар эти орудия, сделанные Кийку из второго бивня. А ожерелье и заколка — для Айрис.
Арго встал и с улыбкой положил руки на плечи охотника.
— Вождь Арго благодарит Кийку, сына Серой Совы, за щедрый дар. Вождь знает: его дочь счастлива разделить с Кийку кров и постель, стать хозяйкой его очага!
(Да, конечно, счастлива! Вон как сияют ее черные глазки!) Повязывая жениху традиционный пояс, его дочь только прошептала, почти неслышно: «Айрис любит Кийку!» А украшая его голову новым, собственноручно сшитым налобником, не удержалась: обеими ладонями пригладила его длинные волосы, не стянутые в пучок, как у сыновей Мамонта, а свободно падающие на плечи...
...Свадебное дарение шло своим чередом. Настало время сыновей Мамонта; как хозяева праздника, они несли свои дары последними. И вновь Колдун приглядывался к Малу, уже не пытаясь проникнуть в него. И вновь был удивлен. Язык дарения — особый язык; для тех, кто его чувствует, дар говорит о многом. И вот Мал приблизился к семье просиявшей от счастья Навы, поклонился, сел, заговорил, —уверенно, спокойно (слов не расслышать!), и... развернул на коленях знакомую белую шкуру северного оленя! Колдун ничего не мог понять; неужели Мал принес как свадебный дар Наве то же самое подношение, что было вчера отвергнуто как нечестивое?! Нет, конечно, нет; он должен был что-то переменить, только часть вещей могла остаться прежней; тот же налобник... Но отсюда — не рассмотреть! А Внутреннее око... Нет, хватит! Он устал и от тех попыток! В конце концов, главное, — Мал берет, наконец, хозяйку очага! Берет по совету Айрис...
Да, сватовство Мала, лучшего охотника трех родов и старого холостяка, привлекло всеобщее внимание. Детишки и подростки сгрудились вокруг; даже другие женихи и невесты нет-нет, да и бросали взгляды в сторону Навы и ее семьи... Айрис, сидящая рядом, между отцом и матерью, сияла от счастья не меньше, чем когда к ней самой приблизился Кийку; подпрыгивала на месте, ударяла в ладоши... Рады были и Арго, и Айя... Арго с улыбкой произнес:
— Жаль, что Мал не построил новое жилище!.. Вот, что значит, — откладывать, да откладывать!.. Быть может, — отложит еще раз, и приведет свою хозяйку в наше стойбище позднее, к осени?
— Ой, отец, нет! Нава так долго ждала!.. Она не будет в обиде; а новый дом они построят вместе! ...И дары, наверное, богатые!
Да, судя по лицам, свадебный дар Мала был очень щедр!.. Жаль, что отсюда его не рассмотреть!
Получив пояс (наконец-то Нава не унесет его со свадьбы назад, в стойбище Серых Сов, в жилище своих родителей!), Мал направился к вождям. Поклонился; подошел к Гарту; сказал нужные слова. На траву легли два новых дротика, оперенные лебедем, и колчан, украшенный песцовыми хвостиками. Вождь Серых Сов был доволен; даже толстый колдун, с важным видом произнес какие-то слова...Лицо Мала оставалось бесстрастным, — как в тот давний день, когда он, еще почти мальчик, принес в свое стойбище убитого тигрольва и положил его голову к ногам своего вождя.
Свадебные дарения закончились. Арго видел: все прошло удачно. Даже из Начальных даров было отвергнуто только два; один, — уже традиционно, — очередное сватовство Йорга из общины Кано... И вновь — безуспешное: кому нужен неудачник и лентяй? Второго, — брата Кийку, — было жаль: видимо, у правнучки старого Гора на примете кто-то другой...
