— Так зачем же ты пришел сюда, варвар? — прошипел служитель, и лицо его мгновенно сделалось злым.

— Я Конан,— киммериец сбросил на пол позаимствованный плащ,— и если тебе мое имя ничего не говорит, назови его Харагу и скажи, что я хочу встретиться с ним.

— Хараг занят важными делами! — надменно ответил жрец.

— Скажи и увидишь, что для меня он время найдет!

Жрец еще раз внимательным взглядом окинул гиганта-незнакомца, и что-то подсказало ему, что тот действительно пришел не просто так.

— Жди меня здесь.

Конан кивнул, и жрец удалился.

Ожидание продлилось недолго. Киммериец еще не успел соскучиться, когда почувствовал слабый ток воздуха, словно где-то рядом открылся невидимый проход, и мгновенно обернулся.

В паре локтей от него отворилась потайная дверь, и в проеме показался коротышка толстяк в жреческой мантии.

Чутким слухом киммериец уловил едва слышное бряцание оружия внутри, но никто больше не появился, и дверь закрылась, так что Конану осталось лишь гадать, что случилось бы, не обернись он вовремя.

— Гостю Харага нечего опасаться в храме Затха! — словно угадав мимолетные мысли молодого варвара, поспешил успокоить его коротышка и с любопытством посмотрел на молодого варвара.— О чем ты хотел говорить со мной?

— Меня наняли охранять Мелию.

— Никогда не слышал о такой.

— Брось юлить, паук! — Лицо Конана посуровело.— Сегодняшней ночью я уже выловил одного. Он умер нехорошо, но перед смертью рассказал много чего интересного.

— Ты поднял руку на жреца Затха! — взревел толстяк, и лицо его побагровело.

Конан спокойно кивнул, недвусмысленно давая понять, что да, поднял.

— Значит, слышал о Мелии,— заключил он.

— Ее должны принести в жертву в нынешнее полнолуние, иначе все пропало! — вдруг выпалил жрец.

— Что ты вдруг разоткровенничался? — удивился киммериец.— Странно это.

— Я просто хочу, чтобы ты понял: ее ничто не спасет! — прошипел он.— Пусть приходит сама. Этим она облегчит жизнь всем!

Конан наклонился к жрецу, и тот испуганно отпрянул. Если с головы Мелии упадет хотя бы волос, клянусь Кромом я разорю вашу поганую паучью нору в Йезуде!

— Твоя девка все равно умрет! — зло прошипел коротышка, который, похоже, нормально говорить не умел вовсе.— Ты ничего не сможешь сделать, хвастун!

Еще никто не называл Конана хвастуном. Кровь прихлынула к его лицу.

— Я могу всех нас избавить от проблем.

Он шагнул к жрецу. Лицо киммерийца было страшным, и толстяк, почувствовав недоброе, попытался скрыться в потайную дверь, из которой вышел, но было уже поздно. Руки Конан стальным капканом сомкнулись на голове жреца и резко рванули ее в сторону. Раздался хруст, показавшийся оглушительным в огромном, пустом зале, и Конан разжал руки. Безжизненное тело комком тряпья упало на пол.

— Прекрасно проделано! — Раздавшийся откуда-то сверху голос был молодым и веселым.— Затху нужны умелые воины. Почему бы тебе не сменить нанимателя?

Конан вышел из-за ряда колонн. Молодой высокий жрец, стоявший на кольцевом балконе, был совершенно не похож на низкорослого толстяка, явившегося на зов варвара. Вероятно, он и был Харагом. Впрочем, Конан не жалел о сделанном: одним пауком стало меньше, а значит, воздух в Шадизаре станет лишь чище.

— Вероятно, ты и есть Хараг?

— Конечно.— Весельчак ухмыльнулся.— Неужели ты думал, что я лично выйду выслушивать объяснения какого-то вора?

— Однако ж ты здесь, клянусь лапами Затха! — усмехнулся киммериец, и улыбка сползла с лица жреца.

— Ты не ответил на мой вопрос! — резко бросил он.

— Отчего же не наняться? — Конан посмотрел в лицо Харагу.— Однако не раньше, чем закончу нынешнее дело. Всему свой черед. — Он сделал паузу и усмехнулся. — Если, конечно, ты к тому времени будешь еще жив.

Гнев исказил довольно приятное лицо Харага.

— Ты смеешь говорить это мне, варвар?!

В голосе его послышалась угроза, но Конан не отвел взгляда.

— Ты слышал, что я сказал этому мешку с дерьмом?— он указал на валявшееся на полу тело толстяка.— Выбирать тебе!

— Значит, ты не уйдешь отсюда!

Едва услышав эту угрозу, Конан отпрыгнул в сторону и обернулся. Меч будто сам собой вынырнул из-за спины и привычно улегся в ладонях. Похоже, за каждой из колонн была спрятана потайная дверца, потому что Конан оказался вдруг окруженным кольцом воинов и понял, что если дать им сойтись, они просто задавят его массой.

— Убейте его!

Свой приказ Харат сопроводил картинным жестом.

Конан замахнулся на двоих воинов, стоявших ближе всех к выходу, и тотчас услышал сзади топот бегущих.

Воины загородились щитами и отвели мечи для удара, но Конан не стал ждать, когда они нападут, не стал нападать и сам. Вместо этого он кувырнулся через голову и, проскочив, таким образом, между ними, совершенно неожиданно для нападавших оказался за их спинами. Мгновенно вскочив, он как-то по-особому крутанулся на правой ноге. Последовали два молниеносных удара, слившихся в одном движении, и две головы в шлемах, беспорядочно вращаясь, разлетелись в стороны.

Кровь брызнула двумя фонтанами, окрашивая алым мрамор зала и доспехи воинов, которые на миг замерли в оцепенении, но этого мига хватило Конану, чтобы двумя прыжками выскочить наружу.

До полудня было далеко, дневная жара еще не вступила в свои права. В таверне Абулетеса было пусто, царила приятная прохлада, и, пользуясь утренним затишьем, хозяин подсел к Конану, чтобы поделиться с ним последними новостями.

— Слышал я, что Маргаб ищет тебя. Похоже, все-таки он прибыл по твою душу.

Абулетес вопросительно посмотрел на молодого киммерийца, но тот лишь равнодушно пожал плечами:

— Мне сейчас не до него.

— Если меня об этом спросят, я могу так ответить.

Северянин кивнул:

— Чего еще слышно?

— Говорят, появились аренджунцы.

— Что значит — говорят? — удивился Конан.— Сколько их? Зачем прибыли? Где остановились?

Абулетес недовольно поморщился. Он любил показывать свою осведомленность во всем, что касалось событий, происходящих в Шадизаре, и терпеть не мог, когда что-то оказывалось не до конца ясным. В упомянутом же им деле вопросов было больше, чем ответов.

— Не знаю, Конан. Несколько человек видели их мельком. Никто не обратил на них особого внимания, а они, едва появившись, тут же пропали, словно и не было никого. Это-то и настораживает. Появились и исчезли! Ты ведь знаешь, у меня везде свои люди, но, сколько я ни старался, так ничего узнать и не смог. Ни где остановились, ни зачем приехали! Как в воду канули!

— А Маргаб? — поинтересовался киммериец.— Этот тоже прячется?

— Маргаб? Нет. Тот приехал раньше и живет себе спокойно. Хочет тебя видеть.— Абулетес значительно посмотрел на Копана, но тот думал о своем, и кабатчик вздохнул.— Встреться с ним, Конан, может, у него дело какое?

— Мне недосуг, — отмахнулся северянин.

— Ну, недосуг так недосуг,— согласился Абулетес,— тебе виднее.

— Ясно одно,— заговорил о своем варвар,— интересы у них разные.

— Это верно,— кивнул кабатчик.

— Впрочем, куда они подевались, я знаю, важнее, кто и сколько их.

— Ну,— Абулетес помялся,— думаю, их около десятка. По крайней мере, так говорят те, кто их видел,— поспешно добавил он,— а что касается имен, так в лицо узнали только двоих: Эль-Карама и Бен-Сауфа. Ты знаешь эту пару.

Конан действительно знал обоих. Похитители людей. Два партнера, долгие годы работавшие вместе, они не останавливались до тех пор, пока не выполняли порученного им дела. Пожалуй, более опасных противников Конан найти бы не смог. По крайней мере, среди тех, кого знал. Не то чтобы он испугался. Киммериец вообще не боялся никого и ничего, но и недооценивать опасности положения он не хотел.

— Что ты знаешь о Тефилусе? — вдруг спросил он.

— Отце Мелии? — уточнил Абулетес.