Он поднял руки и в неверном свете догорающих факелов увидел на ладонях кровь Эмерика. Фабиан мгновенно вспомнил все. Он убил своего приятеля вот этими руками! Его кровь так и осталась на нем, и эти трое знали обо всем! Они просто отомстили ему, оставив на поживу демону!

Фабиан не знал, откуда взялась эта мысль. Он и думать забыл о Митре, вернувшем ему способность мыслить, равно как и о всех прежних своих благородных побуждениях. Он вновь думал лишь о себе и том, как бы ему спастись.

Меч! Меч! Тебе нужен меч!

Мысль, пришедшая извне, встряхнула его, заставив лихорадочно заозираться в поисках оружия. Конечно, ему необходим добрый клинок — единственное, с чем он умеет как следует обращаться! Как знать, что ждет его впереди? Быть может, не все потеряно, и он еще спасется! Но для этого он должен быть вооружен!

Тут же явилась еще одна мысль: нет времени бегать по дому в поисках оружия — тварь может появиться в любой момент, и тогда смерть! Взгляд его лихорадочно шарил по стенам вокруг, пока не остановился на затянутом паутиной проеме — вот оно, то, что ему нужно! Торчит прямо из двери!

Фабиан схватился за рукоять и потянул ее на себя, но та не желала поддаваться, словно была воткнута не в деревянную дверь, а в гранитную скалу! Он хотел было бросить это бесполезное занятие и поискать оружие в другом месте, но вновь появившаяся в самый нужный момент мысль придала ему сил — этот дохляк Эмерик сумел воткнуть клинок, так неужели же ты, могучий воин, не сможешь вынуть его! Фабиан закусил губу и удвоил усилия — медленно, словно бы нехотя, меч поддался.

Тело Фабиана ныло от напряжения, мышцы налились усталостью, но он не ослаблял усилия. Вот уже половина лезвия снаружи. Еще немного, еще… Он рванул, не в силах больше ждать, и ему показалось, что остаток клинка вылез сам собой.

Не удержав равновесия, он повалился на пол, тяжело дыша, но довольный сознанием того, что победил, не поддался обычному искушению бросить трудное дело на полпути и заняться чем-то другим.

Он отдыхал и смотрел на дверь, не в силах оторвать взгляда от освобожденного отверстия, из которого потянулась к нему черная струйка дыма. К нему? Почему к нему? Почему не к потолку, как полагается любому порядочному дыму?

Когда черное ледяное щупальце коснулось тела, он вдруг понял все и попытался вскочить на ноги, с единственной мыслью — бежать, бежать как можно скорее! Все равно куда — лишь бы подальше от этого места!

— Вреш-шь, не уйдеш-шь… — леденящий душу могильным холодом голос возник внутри головы, заставив застыть, волосы подняться дыбом, заморозив так и не вырвавшийся из судорожно разверстого рта вопль ужаса. Холод быстро распространялся по телу.

— Вон отс-сюда-а!..

Фабиан почувствовал увесистую оплеуху, и ему показалось, что верхняя половина его тела разделилась надвое, и он смотрит на самого себя словно со стороны. Он потряс головой, пытаясь избавиться от наваждения, но оно не желало пропадать.

— Я сказал — вон!

Голос звучал все энергичнее и звучал уже не в голове, и это отрадное на первый взгляд обстоятельство заставило Фабиана содрогнуться, когда он со смесью удивления и ужаса увидел, что говорит, оказывается, он сам, точнее — его тело, лежащее на полу!

Едва он осознал это, как второй удар едва не выбил из него дух, и он еще больше отдалился, увидев свое тело уже целиком и понял, что лишь слабо цепляется за себя руками! Его затрясло — Незримый выставлял его из собственной шкуры, и если он не защитится, то пропал!

— Не-е-ет!

Как ненормальный заорал он и судорожно вцепился в ускользающего себя. Он получил еще один удар, но на этот раз почувствовал злость — это его тело, и никто не имеет на него права, кроме него самого!

Он получал удар за ударом и бил сам, и это было страшно — бить самого себя, но он бил все сильнее, потому что чувствовал, как слабеет сопротивление Незримого. Наконец он решил, что пришла пора, и полез внутрь самого себя через ворот рубахи, словно это было не его живое тело, а лишь пустая скорлупа, за право обладания которой они, два рака-отшельника, дерутся сейчас, и он не желал отступать, потому что знал — ему без этой раковины не жить!

Со стороны это выглядело совсем дико.

Огромный мужчина валялся по полу, отчаянно размахивая руками, словно сражаясь с кем-то невидимым, и впечатление усиливалось зажатым в правой руке мечом. Он лягался, кусался, изрыгал проклятья. Временами слышалось отчаянное — Не-е-ет! — и чей-то дьявольский хохот. Удары сыпались один за другим.

«Как дорожит этот человек своей шкурой и как силен он оказался! Гораздо сильнее, чем я рассчитывал! А главное — сколько шума производит этот ублюдок! — пронзила демона внезапная мысль. — Если сейчас сюда сбегутся остальные, мне придется туго!»

На миг в нем вспыхнула ярость при мысли, насколько он ослаб — душу простого смертного не в силах вытрясти из тела! Придется вновь идти на хитрость, но смертный об этом еще пожалеет…

Фабиан почувствовал, как мгновенно ослабло сопротивление Незримого, сломленное его мощным натиском, и радостно бросился внутрь себя, но не успел овладеть телом, почувствовать его, как град ударов вновь обрушился на него. Град ударов, от которых мысли путались, обрываясь на полпути. Он почувствовал, что его схватили за шиворот и запихивают куда-то. Он судорожно вцепился в себя руками.

Только не наружу! Нет! Ни за что!

— Сиди тихо… — услышал он внутри себя голос, — и я тебя не трону. Твоя шкура нужна мне лишь на время. Скоро я покину тебя, но сиди тихо.

И Фабиан лихорадочно закивал.

В следующий миг он легко вскочил и прислушался — вдалеке нарастал топот. Кто-то бежал сюда, привлеченный шумом борьбы. Проклятье! Одним движением человек вогнал меч на прежнее место. Нет, все равно они могут догадаться… Они догадаются наверняка! Начнутся расспросы, а он не сможет отвечать сам — они сразу поймут, кто он, а человеку, чья жалкая душонка притаилась, забитая в самый дальний уголок мозга, доверять нельзя. Он неизбежно испортит все дело. Нужно сперва договориться с ним, а на это нужно время.

Он развернулся, схватил со стены длинный, узкий меч и быстро и бесшумно побежал прочь.

— Ну как? Нашла что-нибудь интересное? Мелия покачала головой.

— Я обошла весь второй этаж, но, по-моему, там никто даже не побывал. Во всяком случае, чувство именно та кое. — На миг она замолчала, но почти сразу спросила: — А ты?

Конан поморщился.

— По-моему, я видел его. Он бесился у двери — наверное решил, что мы засели внутри, бросив его одного. Потом Увидел меня и дал деру, видимо приняв за тварь.

Сказав это, он замолчал. Всю ночь кто-то кого-то ловил и даже теперь, когда тварь убита, а Незримый в ловушке, им опять приходится заниматься тем же!

— Где Зита? Ты уверена, что ваш друг не опасен?

— Совершенно, — она убежденно кивнула, — а Зита поднялась выше. По правде говоря, я думала, что она вернется раньше меня. Видно, ее что-то задержало.

Конан кивнул в ответ на ее слова и добавил:

— Или кто-то. По-моему, нам стоит ее поискать. Мелия тронула его за руку.

— Ты тревожишься напрасно. Когда я спускалась, сто яла мертвая тишина. Если он и спрятался где-то, то только в подвале. Проверить, конечно, надо, но не стоит торопиться. Подождем еще немного, а потом пойдем. Кстати, мне показалось, что ты хотел рассказать еще о чем-то, что могло задержать ее?

— Верно. — Конан кивнул. — В самом начале ночи я пытался выбраться из дома и обнаружил, что окна не открываются. Я подумал, что это ловушка, и очень разозлился.

Мелия рассмеялась и, немного успокоившись, испытующе посмотрела на Конана.

— Что же ты сделал, когда понял, что тебя поймали? — Девушка с интересом посмотрела на киммерийца.

— Я рассвирепел! — Для полноты впечатления варвар состроил зверское лицо.

— И только-то?! — Она с деланным удивлением всплеснула руками, и в глазах сверкнули озорные искорки.

— Нет, только сперва, — согласился он.