Зита надолго замолчала, добросовестно выполняя поручение Конана, и Мелия, посмотрев на киммерийца, спросила:

— Как думаешь, Конан, мы останемся в живых? Варвар внимательно посмотрел ей в глаза. Как просто прозвучал ее вопрос! Словно не о собственной жизни и смерти интересовалась она, а о чем-то каждодневном, будничном, не имеющем важного значения. Похоже, с сестрами проблем не будет. На деле они оказались сильнее, чем этот здоровенный, раскисший от страха мужик!

Он еще раз окинул ее внимательным взглядом — не ошибся ли? Но она по-прежнему ждала ответа — спокойная, готовая ко всему. Он понял, что такой девушке нельзя лгать, и ее прямой вопрос требует столь же прямого ответа.

— Не знаю, — Конан говорил медленно, тщательно взвешивая каждое слово, но Мелия настаивала на своем.

— Ты думаешь — мы умрем?

— Не знаю, — повторил он и, увидев, как девушка по морщилась словно от зубной боли, добавил: — Но умирать я не намерен.

— Так ты считаешь, что мы выберемся, — она все-таки хотела получить однозначный ответ.

— Не знаю, — в третий раз повторив свою фразу, Конан улыбнулся и на сей раз решил не ограничиваться ею, — но время работает на нас.

Мелия удивленно посмотрела в глаза варвару, ища в них подтверждения родившейся в ней надежде. Она-то считала, что чем дальше, тем тяжелее становится их положение. Время, проведенное в этом доме, превратилось для них в сплошную цепочку неудач и потерь. Трагических, как смерть несчастного Эмерика и появление в доме этого Митрой проклятого творения Сета — Незримого! А враг их, наоборот, становится все сильнее — теперь он не один, а значит, сделался вдвойне опаснее! И вдруг Конан заявляет, что все происходит наоборот!

Ее не могло удовлетворить такое объяснение, и Конан понимал это.

— Вспомни, когда кто-то из вас вызвал его в наш мир, что произошло!

Мелия кивнула.

— Я думала, он развалится на куски.

— Может быть, так и случилось бы, если б не ограждающее заклятье, — на мгновение Конан задумался, — но когда его втащили в дом, и он начал охотиться за нами, то не стал ломиться сквозь стены, и даже нашу неуклюжую баррикаду он развалил не с первого раза.

— Ты хочешь сказать?..

— Он становится слабее, — Конан кивнул, — а сейчас мы сидим в коконе, который, по словам Зиты, он способен распороть как подушку, а он даже не пытается достать нас, хотя цель его именно такова. Говорю тебе: он теряет силы, и ему неоткуда их восполнить!

Конан видел, что почти убедил ее, но остатки сомнения еще боролись с его доводами.

— Но ведь и мы теряем силы! Вскоре мы почувствуем голод и жажду, и чем дальше, тем будет хуже. Быть может, понимая это, он и не торопится рваться внутрь, не желая тратить силы понапрасну?!

— Пусть ждет, — Конан равнодушно пожал плечами, — меня это вполне устраивает, потому что я ждать не собираюсь. Как только Зита закончит свои поиски, мы выйдем отсюда, потому что лучшая защита — это нападение! События развиваются слишком быстро. Уверяю тебя, мы не успеем умереть от жажды, а когда выйдем, тогда-то он и поймет, что потратил время даром, а мы нет, но будет уже поздно.

— А ты уверен, что и он не рассуждает так же?

«Не глупа и красива, — Конан посмотрел на нее с невольным уважением и тут же одернул себя, — да что там — умна и прекрасна, словно богиня, спустившаяся в мир людей!» Такого сочетания Конан еще не встречал — обычно красота исключала ум, которым Митра не слишком щедро одаривал женщин.

— Не уверен. Именно поэтому и не отвечаю тебе, что мы наверняка останемся живы.

— А если сестра ничего не найдет, что мы будем делать, когда выйдем?

Конан равнодушно хмыкнул. Для него подобного вопроса не существовало.

— Мы займемся тем, чем, как думает Незримый, занят сейчас он.

— Что же это?

— Охота.

Некоторое время Мелия молчала, пораженная. Он что, с ума сошел, этот не знающий страха воин?

— Как же мы станем охотиться на него? Ведь ты сам говорил, что не можешь лишить жизни лишенного тела!

— Верно, — согласился Конан, — но вторая тварь вовсе не бесплотна! Уничтожив ее, мы нанесем Незримому серьезный урон! — Он немного помолчал. — Но нужно быть готовыми к тому, что он немедленно захочет отомстить. Это нужно использовать.

— Но, насколько я понимаю, лишь в том случае, если Зита найдет способ избавиться от него самого? — Она вопросительно посмотрела на Конана.

— Это было бы просто здорово! — Он кивнул. — Тогда нам останется лишь прикончить тварь.

Она удивленно посмотрела на киммерийца. Он говорил об этом так, словно знай он, что делать, и исполнение задуманного уже не представляло бы ни малейшей трудности! А ведь он производил впечатление человека умного и не хвастливого, значит, отвечающего за свои слова!

— А если нет? Не кажется ли тебе, что рано или поздно, ослабленный или нет, но он доберется до нас. Сперва до меня, Зиты, Фабиана, А под конец и до тебя, как бы ты ни был силен и уверен в себе!

— Кром! Я же сказал тебе, женщина, что не могу гарантировать победы, но надеюсь на нее! Уже сейчас он не пытается прорваться сюда, хотя и может! А может, уже не способен на это?! Но даже если просто экономит силы, то мы можем постепенно ослабить его настолько, что он не сумеет вырваться из умно устроенной ловушки.

— Что за ловушка? — Мелия вдруг, сама не зная почему, так разволновалась, что щеки ее вспыхнули, оттенив пронзительную черноту бездонных глаз. Она чувствовала, что это не пустые слова, не попытка успокоить напуганную девушку, и сердце ее взволнованно забилось.

— Ты хочешь от меня слишком многого! — Он пожал могучими плечами. — Нужно найти место, из которого он не сможет выбраться.

— Но что это за место? — не унималась Мелия.

— Спроси у сестры, — отрезал Конан. Как ни прекрасна была девушка, как ни приятно было ее общество, но разговор надоел ему, и он решил поставить точку.

Зита обернулась к ним в тот момент, когда Мелия, сердито нахмурившись, исподлобья посмотрела на киммерийца, но промолчала. Если бы это был кто-то другой, ему дорого обошлась бы подобная бесцеремонность, но это был он, и девушка смолчала, быть может впервые в жизни.

— О чем вы тут спорите? — Зита улыбнулась Конану так, словно между ними уже было что-то, словно был он ей ближе, чем все остальные. Конан почувствовал, как сильнее забилось его сердце, удивился и обрадовался этому.

— Мы не спорим, сестра. — Мелия заметила этот взгляд, но никак не выдала своих чувств. — Мы ждем, что ты нам скажешь. Ты нашла, что искала? — По сияющему лицу девушки и так было видно, что ей есть что сказать. — Ну? Не мучай нас, милая!

Она радостно кивнула, но тут же помрачнела.

— Да. Я нашла подходящие заклинания. К сожалению, их всего два, и одно из них не очень полезно, а второе очень опасно. — Она посмотрел на Конана, словно извиняясь перед ним за свою, ведомую лишь ей одной, провинность.

— Стоит ли говорить об опасности в нашем положении? — усмехнулся он. — Говори лучше в чем дело.

Однако Зита не торопилась, словно обдумывая в последний раз то, что собиралась сказать.

— К сожалению, бесполезное могу использовать только я, а опасное только ты…

Мелия закусила пухлую губку. Вон оно как все обернулось — два спасителя несчастных пленников! А она-то строила из себя благородную дуру, не решаясь соперничать с сестрой, позабыв о простой истине — в любви каждый сам за себя!

Впрочем — это даже хорошо, что не она сделала первый шаг на этом пути. Как бы все теперь ни обернулось, но ей не в чем будет упрекнуть себя.

Она посмотрела на Конана, но тот явно не думал сейчас о подобных тонкостях, он смотрел на сестру, ожидая ее объяснений, и уже начинал терять терпение.

— Говори!

— Хорошо. — Она наконец решилась. — Тогда я начну с бесполезного: я могу обострить свою чувствительность — зрение, слух, ощущение опасности, малейшие колебания воздуха или температуры не останутся незамеченными, ну и кое-что еще.

— А ты не могла бы и нам добавить чувствительности, сестра? — Мелия обворожительно улыбнулась Конану, и он улыбнулся в ответ, в душе прокляв все на свете — это надо же было выбрать момент! Никогда он не понимал женщин и никогда не поймет!