Его уход остался незамеченным. Сейчас мунаганам хватало дел, им было не до своего вождя. В спину уходящему киммерийцу смотрела лишь одна пара сочувствующих глаз: Радхар остался ждать его на опушке леса.

Конан остановился, в задумчивости поглаживая подбородок. Сейчас ему бросилось в глаза то, чего он раньше не замечал: холм имел правильную форму, и без сомнения был творением человеческих рук. Кто же нагромоздил здесь эту гору земли, для чего? Что скрывается в ее недрах? Кто знает ответ, юэтши? Расспросить бы их обо всем, но у него уже нет на то времени.

До вершины он добрался лишь к середине ночи, и устал так, что едва волочил заплетающиеся ноги. Первое, на что он наткнулся, были человеческие останки и пятна крови на земле.

Подойдя поближе, Конан увидел два тела, вернее, то, что от них осталось — обрывки одежды, изломанное оружие, белеющие кости. Варвар был привычен к подобным зрелищам, но невольно отвел взгляд, с содроганием подумав о чудовищной силе, которая смяла, сплющила, раздавила то, что когда-то было крепкими здоровыми мужчинами. Легкий ветерок растрепал его волосы, принеся с собой далекий рокот прибоя.

Он трижды повторил слова, которым научил его Радхар, и огляделся по сторонам. Теперь, если верить юэтши, богиня должна спать мертвым сном.

Осторожно ступая, киммериец обошел всю вершину. На северном склоне его взору открылась, глубокая мрачная трещина, хотя он мог поклясться, что еще прошлой ночью ее здесь не было.

«Неужели я, в самом деле, стал юэтши, глаза которых способны видеть древних богов?!» — с ужасом и восторгом подумал варвар.

Конан заглянул за край трещины и тут же отпрянул. Деркэто была там, если кошмарного вида старуху в запятнанных кровью лохмотьях можно назвать именем прекрасной богини.

Она сидела в глубине небольшой пещеры и казалась застывшей статуей. Огромный сверкающий топор лежал у нее на коленях.

Затаив дыхание, Конан ступил под своды пещеры, лицо его было мрачным, густые брови сдвинулись к переносице, на лбу пролегла глубокая морщина. Между ним и хозяйкой холма осталась некая недосказанность, а варвар всегда и во всем предпочитал идти до конца. Сердце его учащенно забилось, когда он приблизился к грозной богине.

— Я пришел,— негромко сказал киммериец, с ужасом представив себе, что вот сейчас старуха откроет глаза и с усмешкой потянется за своим топором.

Но ничего не произошло, старуха сидела как каменный истукан. Немного осмелев, Конан резким движением выхватил у нее топор и, не оглядываясь, бросился бежать.

Так он не бегал со времен своей юности. Киммериец стрелой вырвался из леса, и без сил рухнул на руки взволнованного Радхара.

— Вижу, тебе это удалось! — в голосе Серого слышалось неподдельное восхищение.— Идем же в твой шатер, расскажешь все как было.

Они вошли в палатку и плотно задернули полог. И оба не сдержали крика ужаса, когда от дальней стены отделилась тень, похожая на растрепанную ворону.

— Я заждалась тебя, киммериец! — укоризненно сказала старуха и негромко, но зло рассмеялась.

— Для тебя я — юэтши,— едва ворочая непослушным языком выдавил варвар, отступая ко входу.

— Вот как? — остановилась карга, рассматривая варвара из-под грозно сошедшихся к переносице бровей.— И кто же надоумил тебя на это? Не ты ли, мой заблудший сын?

Радхар, с трудом веря своим глазам, с повинной головой упал на колени перед старухой.

— Прости меня, великая Деркэто, Конан спас мне жизнь. Я только возвращаю ему долг.

Конан покосился на него и, подумав, тоже опустился на одно колено.

— Я хочу извиниться,— язык тяжело ворочался во рту.— Прости, я обидел тебя.

— Меня нельзя обидеть… Зато можно оскорбить.— Голос богини был холоднее снегов Асгарда.— Верни мне топор! Ты заплатишь за все, и заплатишь сполна!

Конан взглянул ей прямо в глаза — черные окна в некий загадочный, недоступный для смертных мир.

— Сними с меня проклятие, и тогда ты его получишь! — вскинув голову, с вызовом ответил он.

— Послушай меня, северянин! — обратилась к нему старуха.— Ты слишком горд. Я знаю, что смертью тебя не испугать, поэтому решила отомстить иначе. И я придумала наказание…

— И что же это было? — спросил ее Конан. Он вновь обрел хладнокровие и уверенность в себе. Непривыкший склонять голову ни перед кем, будь то боги или демоны, он открыто смотрел в лицо мерзкой старухи.

— Я забрала твою удачу и силу!

Слова богини не сопровождались ни громом, ни молнией, но, несмотря на отсутствие знамений. Конан как-то сразу поверил в то, что она сказала, и перестал улыбаться, почувствовав то стремительное падение в бездну, из которой уже не будет возврата.

— А я забрал твой топор, и если хочешь его получить обратно, то тебе придется быть посговорчивей,— гневно бросил он.

Старуха внезапно мерзко захохотала, и Конану показалось, будто земля уходит у него из-под ног.

— Что ж, ты умеешь торговаться с богами! Благодари своего друга, теперь он в расчете с тобой.— Ведьма повернулась к Радхару и удостоила его благосклонным взглядом. Ты снова станешь самим собой, Конан из Киммерии.

И больше не сказав ни слова, она взяла топор из рук остолбеневшего варвара.

Радхар низко поклонился, Конан последовал его примеру. Когда они выпрямились, Деркэто уже не было в его шатре.

Он и Радхар сидели на морском берегу, подставив лица легкому бризу.

Варвар снова чувствовал себя могучим и сильным, верящим в свою удачу. Он с наслаждением вдохнул полной грудью и взглянул шпиону прямо в глаза.

— Куда ты теперь? Вернешься к Ездигерду?

— Ты меня отпускаешь? — Радхар внимательно посмотрел на киммерийца.— Благодарить не стану,— наконец сказал он, тряхнув головой.— Нет, в Аграпур мне дорога заказана.

— Тогда пошли с нами на Дугари,— предложил Конан.— Возьмем туранское золото, там его на всех хватит.

Радхар невесело засмеялся.

— Ты мне нравишься, киммериец, но с тобой я идти не хочу. Жизнь у мунган беспокойная, а я люблю уют и тишину.

Конан фыркнул. Серый продолжал:

— На перекрестке выбирают одну из дорог. И если нельзя повернуть, то нужно шагать прямо.

— Проще говоря, идти, куда глаза глядят? Радхар не ответил, смотрел куда-то вдаль, на расстилающуюся безбрежную гладь моря. Вдали виднелось несколько белых точек: рыбачьи суденышки юэтши вышли на свой ежедневный промысел.

— Именно,— согласился Радхар, решительно поднимаясь.— Куда глаза глядят. Прощай, Конан.— Он круто повернулся и быстро пошел берегом моря.

Конан посмотрел ему вслед, пожал плечами и зашагал в противоположную сторону.

Он точно знал свою дорогу.