Не дожидаясь, чем все это кончится, Гайяр быстро пополз вдоль стены. Ярость уже не клокотала в его груди, мешая дышать, а застыла тяжелым горячим камнем. Добравшись наконец до проверченного отверстия, он привстал на одно колено и заглянул внутрь. Там, около самого возвышения, бесформенной грудой лежал поверженный киммериец, связанный и опутанный сетью. Мальчик лихорадочно обдумывал планы спасения приятеля, но ничего путного в голову не приходило. Прошло немало времени, и теперь оставалось только молить богов, чтобы Шафраст не поспешил разделаться с Конаном так же, как со строптивым Эрисом!

Гайяр ждал долго, ему показалось, что прошла целая вечность.

«Быть может…» — но он не успел додумать до конца свою мысль.

Дверь из внутренних покоев резко распахнулась. Быстрыми шагами вошел Шафраст и задвинул засов. Сейчас он снова был одет, как повелитель: алые шелковые шальвары, легкие туфли с загнутыми носами, расшитые жемчугом и бисером, распахнутый парчовый халат.

Мальчик поспешно опустился на колени и приник ухом к отверстию, стараясь не пропустить ни слова. «Быть может,— снова подумал он,— все-таки удастся что-то сделать для киммерийца!»

Тем временем Повелитель Хитрецов подошел к своему пленнику, несколько раз ткнул его в бок носком своей туфли и, наклонившись, снял с его головы рваный плащ. Взлохмаченная голова приподнялась с ковра, а полный ненависти взгляд словно обрушил на голову Шафраста те проклятия, которые не могли сорваться с языка.

— Ого, каков зверь! Ха-ха-ха, сейчас укусит! — воскликнул Повелитель Хитрецов, потирая руки.— Ну, ладно, полежи пока так, послушай, что я скажу. Потом я вытащу кляп у тебя изо рта… Тогда и скажешь все, что думаешь. Но мой тебе совет, киммериец: усмири свою гордость и покорись!

Конан яростно замотал головой, пытаясь вытолкнуть тряпку, затем резко сел и подтянул под себя связанные ноги, тщетно пытаясь встать. Не спуская с него глаз, Шафраст поднялся на свое возвышение и уселся в кресло.

— Ты очень силен, киммериец, гораздо сильнее, чем любой из моих черных парней… Но даже ты не сможешь разорвать эти веревки! О, ты все-таки ухитрился подняться на ноги? Ну, что ж, попрыгай, попрыгай предо мной, а когда надоест, можешь опуститься на колени. Ведь скоро ты станешь моим подданным или… или пожалеешь, что появился на свет! Я поймал тебя, ты мой пленник, и жизнь твоя в моих руках! Вернее, в моей руке! Вот, видишь перстень Бела? Не может быть, чтобы ты не слыхал о нем! Стоит мне протянуть в твою сторону указательный палец, и твоя голова тут же покатится с плеч! Так как, хочешь ли ты умереть? Нет, такие, как ты, предпочитают жизнь! А теперь я, пожалуй, готов послушать тебя! Стой так, как стоишь, не вздумай упасть и навалиться на меня — иначе ты тут же превратишься в груду падали! Вы, киммерийцы, коварны и хладнокровны, но, я думаю, мозгов у вас в голове все-таки побольше, чем у моих зембабвийцев! Стой и не шевелись!

Поднявшись с кресла, Шафраст опасливо шагнул к нему, вытянув вперед руку с перстнем. Гайяр около своей дырки весь сжался: вдруг Конан в порыве ярости решится на непоправимое, заплатив жизнью за мгновенный порыв? Но киммериец словно окаменел, глядя прямо перед собой неподвижными глазами. Шафраст с трудом вытащил тряпку изо рта варвара и отступил на шаг назад:

— Ну, что же ты молчишь, киммериец?! Признаться, я был уверен, что услышу от тебя все проклятия, какие только есть на свете! Но у тебя, похоже, язык отнялся? Если ты ничего не понял, повторю еще раз: ты ловкий, очень ловкий вор, и ты мне нужен! Если будешь делать то, что я велю, тебя ждет совсем неплохая жизнь! А если не согласишься… тогда сначала испытаешь величайшее унижение, а потом — смерть… Ты будешь мне отвечать?! — Голос Шафраста почти сорвался на визг, но варвар стоял все так же неподвижно, глядя куда-то перед собой.

Как видно, Повелитель Хитрецов ожидал от своего пленника чего угодно: вспышки ярости, потока проклятий и базарной брани, но только не этого презрительного молчания.

— Ты, щенок, колода киммерийская, смеешь не отвечать мне, истинному хозяину Шадизара! Я и так слишком долго позволял тебе пастись на моем пастбище! Да, кстати, я слышал, что вы, киммерийцы, не причиняете зла детям и женщинам, особенно тем женщинам, которые вас любили! Посмотрим, может быть, это тебя проймет! — И Шафраст, злобно сплюнув прямо на ковер, ударил в гонг.

Резкий звон разорвал тишину, и тут же раздался осторожный стук в дверь. Отодвинув засов, Повелитель Хитрецов подождал, пока двое зембабвийцев введут в комнату женщину под легким шелковым покрывалом. Шафраст кивнул, и черные слуги, пятясь, выскользнули за дверь.

— Подойди сюда, красавица, подойди поближе! Встань вот здесь, напротив этого бесчувственного варвара! Он даже не смотрит на тебя, а еще совсем недавно, наверное, клялся всеми богами, что любит!

Сдернув с женщины шуршащий шелк, Повелитель Хитрецов впился взглядом в киммерийца;

— Ну, вот она перед тобой, твоя сообщница! Правда, этот цветочек немного помят и не так свеж, как раньше, но, что поделаешь, другого и быть не могло: сначала ты, потом я, потом еще четверо моих зембабвийцев… Согласен, они немного перестарались!

Да, перед Конаном стояла Филота, совсем нагая, с телом, исцарапанным жадными руками, с синяками на нежной коже. Но лицо оставалось безучастным, потухшие глаза смотрели, не узнавая, а искусанные губы приоткрылись в страдальческой гримасе. Не выдержав, киммериец застонал и, забыв про веревки, попытался шагнуть в ее сторону. Но тут же рухнул, как подкошенный, под громкий хохот Повелителя Хитрецов:

— Ага, не выдержал, сопляк?! Ну, давай, поднимайся и смотри, что с тобой будет, если не согласишься…— Все еще смеясь, Шафраст поднялся на возвышение и засунул палец в пасть льва на правом подлокотнике.

Гайяр, то жадно слушая, то приподнимаясь к щели в ставне, увидел, что толстая спинка кресла словно раскололась надвое. А там, как в открытой раковине моллюска, на черном бархате лежала свернувшаяся змеей обыкновенная кожаная плеть.

— Кр-ром! Падаль, ты ее избивать будешь? Погоди, я до тебя доберусь! Негодяй, хребет переломаю, руки вырву! Не трогай девушку!

— Значит, ты согласен, киммериец? Не катайся по полу, не грозись впустую, сам видишь, тебе меня не укусить! Так ты согласен?!

— Пусть Нергал с тобой соглашается, паскуда! — взревел в бешенстве Конан, пытаясь связанными ногами ударить Шафраста.

— Значит, я пока не убедил тебя! Но я давно догадывался: ты крепкий орешек и мне понадобится время, чтобы обломать тебя! Время — великий маг, поверь мне, киммериец! Ну, да ты сам это поймешь. А теперь смотри, что я сделаю с ней и что ждет тебя!

Шафраст хлестнул девушку плетью. Словно порыв ветра пронесся по комнате, закружив и смяв очертания женской фигуры. Миг… На наборном полу вместо Филоты стояла, поджав хвостик и дрожа от страха, маленькая черная собачонка. Ее глаза с немым ужасом смотрели вверх на Повелителя Хитрецов, а он со смехом говорил киммерийцу:

— Ну как, нравится? И ты таким будешь, только покрупнее. Мне нужны сильные и злые сторожевые псы! А потом, если не одумаешься, я сделаю вот так…— Он вытянул указательный палец в сторону собачонки.

Та с визгом попыталась отскочить, но было поздно: лохматая голова покатилась по ковру, а тельце, сделав еще шаг, упало у самых ног киммерийца.

Шафраст торжествующе склонился над варваром:

— Видишь мою силу? Если ты не глуп, то покоришься! Я мог бы сделать гораздо проще — поднести к твоим глазам перстень Великого Бела, и ты сразу бы стал моей послушной игрушкой… Но таких рабов у меня более чем достаточно. Они сильны, как быки, но и так же тупы. А ты хитер и умен! Так что пусть твой ум подскажет тебе, что лучше: стать моим телохранителем, мечтающим только о жратве, выпивке и бабах, стать псом, охраняющим мои богатства, умереть или…

— Ты мразь, Шафраст, и сам это знаешь! — Конан сел на ковре и вытянул связанные ноги.— Дерьмо по сравнению с тобой — чистейшее золото!