«И не будет!» — уверенно подумал он, поглядывая на копошащиеся у леса фигурки.
Копыта гулко застучали по настилу моста, и грозный отряд медленно выехал на широкую поляну. Ферндин велел всадникам остановиться и, показывая рукой в сторону деревни, сделал вид, что отдает приказания, стражники с факелами, немного вырвавшись вперед, поскакали по дороге. Остальные, негромко переговариваясь и приготовившись к бою, двинулись вслед за ними.
Их противники, торопясь заслонить собой деревню, наконец приблизились к отряду рыцарей. Теперь стало видно, что на крепких крестьянских лошадках сидело по двое всадников: боец с коротким мечом и небольшим щитом и лучник, примостившийся сзади.
Лучники проворно соскочили с конских крупов и, прицелившись, осыпали рыцарей градом стрел. Воины Ферндина, послушные приказу, тут же сомкнулись плотной стеной и, выставив вперед грозные копья, бросились навстречу нападавшим.
Еще мгновение — и стычка была бы неизбежна. Но тут из кустов с треском и ревом вылетел, подгоняя жеребца, разъяренный киммериец и бросился наперерез отряду рыцарей. Мелькнув, как черная молния, он оказался впереди дрогнувших было деревенских воинов и, высоко подняв над головой широкий меч, одним взмахом перерубил несколько копий. Стена всадников дрогнула, и Конан, пользуясь замешательством врага, со свистом поднимая и опуская меч, мгновенно пробил брешь в их рядах. За ним на легконогой кобыле еле поспевал Бёрри, и сразу было видно, что тяжелый меч рыжему пройдохе не менее знаком, чем хрупкая эрта.
Вокруг могучего бойца на черном коне сразу закипела ожесточенная схватка. Лихим наемникам еще не приходилось встречаться со столь опасным противником — они не успевали поднять мечи, как отрубленные руки уже летели в сторону; не глядя на поверженного врага, северянин бросался на следующую жертву, и вскоре отряд стражников Ферндина поредел больше чем наполовину. Жеребец, сверкая налитыми кровью глазами и роняя пену с губ, тяжелыми копытами топтал упавших на землю бойцов, заканчивая дело своего хозяина.
Тем временем лучники, стараясь помочь киммерийцу, осыпали врагов дождем стрел, но почти не причиняли вреда: наконечники отскакивали от щитов и крепких панцирей.
Ферндин, сначала, как и все, растерявшийся от неожиданности, разглядел, что это лишь один воин рубится с его отрядом. Злобно сверкнув глазами, он привстал в стременах и крикнул:
— Вперед! Он здесь всего один, тот, другой, не в счет! Окружайте, окружайте! Ему не уйти! Так вот почему эти глупцы посмели восстать! Эй, кто там, заходи сзади!
Рыцари, окончательно протрезвев, наконец поняли, что это — настоящий бой, а не забава, как показалось вначале. Подбадривая себя воинственными криками, они насели на Конана, и киммериец вскоре почувствовал, что эти господа умеют неплохо драться. Не обращая внимания на сыплющиеся стрелы, рыцари наскакивали на северянина, и он только успевал отбивать многочисленные удары.
В конце концов и Конан, и Бёрри оказались в кольце осмелевших противников, и Ферндин, немного выехав вперед, вдруг очутился лицом к лицу с киммерийцем. И липкий утренний страх снова накатил на него холодной волной, волосы зашевелились под золоченым шлемом — в грозном воине, уже занесшем меч для удара, он узнал своего соперника, которого поразил на Турнире… Ледяные яростные глаза киммерийца встретились с округлившимися от ужаса глазами барона… И Ферндин, каким-то чудом увернувшись от занесенного над его головой меча варвара, кинулся за спины рыцарей.
А те, окружив северянина плотным кольцом, с криками и хохотом травили противника, как загнанного зверя; отчаянно отражая удары, Конан изо всех сил пытался все таки прорваться к Ферндину, то тут, то там мелькавшему позади своих гостей.
Все… Помощи ждать больше неоткуда… От селян с их короткими мечами и охотничьими стрелами толку почти никакого… Ну нет, он все-таки доберется до проклятого убийцы, и его добрый меч напьется черной крови негодяя Ферндина! А Мергит… что же Мергит?! Значит, он был прав, нельзя надеяться на обещания сумасшедшей старухи… И, не видя больше ничего, кроме сверкающих доспехов и искаженного страхом пожелтевшего лица, Конан с новой яростью обрушился на нападавших.
Внезапно за его спиной раздался многоголосый крик ужаса. Мощным ударом раскроив череп одному и сбросив с коня другого рыцаря, Конан, вырвавшись из кольца, улучил мгновение и обернулся назад: со стороны леса к месту битвы во весь опор мчались семеро всадников на черных конях и в черных доспехах. За их спинами развевались короткие черные плащи, а на шлемах трепетали султаны черных перьев.
Союзники Конана, деревенские воины и лучники, увидев рыцарей, приближающихся к полю битвы, бросились врассыпную, уверенные, что это спешит на выручку новому барону Редборнскому подмога из Мэноры.
Конан и Рыжий Бёрри тоже подумали, что видят герцогский отряд; решив дорого продать свою жизнь, киммериец воскликнул:
— Ну, Рыжий, сейчас будет совсем жарко, клянусь Кромом! Держись!
Он обрушился на противников, как неукротимая горная лавина, сея смерть и ужас на своем пути… Но Ферндин, проклятый Ферндин все время ускользал, с надеждой поглядывая на приближающихся всадников; как и все, он был уверен, что это посланники герцога. Стараясь держаться подальше от страшного меча киммерийца, он метался по поляне, то подбадривая сражающихся, то радостно бормоча:
— О Сет! Ты услышал мой призыв! Я так и знал, герцог не выдержал и послал за мной отряд! О, какие бойцы! Сейчас с этим бешеным варваром будет покончено! О Черный Сет, что это?! Назад! Назад, к замку! Скорее!
Но уже было поздно: трое всадников в черном, проскакав по полю наискосок, оказались у моста, отрезав путь к отступлению. Остальные как вихрь обрушились на воинов, окруживших Конана, и яростный звон мечей слился с воплями и стонами умирающих.
Отряд Ферндина, еще совсем недавно такой грозный, теперь превратился в кучку обезумевших от ужаса всадников, метавшихся по полю в тщетной попытке уйти от смерти. Теперь уже они оказались в кольце: семь рыцарей стояли вокруг, не давая никому вырваться, а в центре бушевал Конан, почти неотличимый в своих черненых доспехах от черных всадников.
Замкнув кольцо, неведомые бойцы больше не вмешивались в битву, предоставляя киммерийцу и Рыжему Бёрри разделываться со своими врагами самостоятельно, но лишь только кто-нибудь из рыцарей Ферндина пытался бежать, то тут же натыкался на вездесущий меч одного из черных всадников.
Ферндин метался по кругу, но все меньше и меньше оставалось спин, за которыми он мог укрыться от разящего меча киммерийца. Огонь голубых глаз преследовал его повсюду, а те, в черном, что молча стояли вокруг, вызывали в нем еще больший ужас — он не пытался вырваться из круга, а только пришпоривал коня, уворачиваясь и убегая.
Ах, как не хватало ему сейчас волшебной силы старого Барха, той силы, к которой он стремился всю жизнь, но так и не смог овладеть! Распустить бы сейчас за спиной черные кожистые крылья и взлететь к небесам, оставив в дураках и этого гиганта-киммерийца, и черных всадников, на которых он боялся даже смотреть.
«Нет, надо все же попытаться! О, Сет, владыка, помоги мне!» — и с хриплым криком, больше похожим на карканье ворона, Ферндин резко повернул коня, намереваясь обрушиться на черного всадника с яростью человека, лишенного последней надежды на спасение, но поднятая для удара рука внезапно ослабла, горло, как тисками, сжала судорога страха, а по спине предательским ручейком покатились капли холодного пота.
Всадник на черном коне гарцевал в двух-трех шагах от него, не нападая и не защищаясь. Надетый поверх доспехов короткий плащ трепетал за его спиной, словно тканью играл сильный ветер, хотя разгоряченное лицо Ферндина не ощущало ни малейшего дуновения. Из-под причудливого шлема с колыхающимся пучком черных перьев виднелось бледное лицо; запекшиеся почерневшие губы кривила зловещая ухмылка. Неподвижные глаза под сведенными бровями пронзали, как копья, леденя кровь; всадник смотрел мимо Ферндина и в то же время прямо на него. Тот в ужасе отвел глаза и столкнулся со взглядом другого воина в черных латах, и барону показалось, что видит то же лицо… Ферндин метнулся было в гущу рыцарей, но Конан уже рассеял врагов по полю, а Бёрри добивал тех, кто пятился от разъяренного киммерийца в надежде унести ноги.
