- А вам не лучше было бы лично известить его о своем приезде? - ее голос задрожал.

Филипп от неожиданности встрепенулся.

- Мадемуазель, верно, изволит шутить? В деревню? В такую погоду? - его всего передернуло.

- Понятно, - пролепетала Клеона и подумала, что он говорит правду. Она начала раздраженно ковырять каблуком пол. Филипп не отводил глаз.

- Какая изящная маленькая ножка, - мягко сказал он. Ножка молниеносно спряталась.

- Как это жестоко! Сие зрелище определенно вдохновило меня на мадригал.

- Вам нравится потешаться надо мной, сэр? - Что вы! - возмутился Филипп. Разве вы можете служить пищей для забавы или намеком на насмешку? Вы вызываете только кристально чистый восторг и восхищение. Мой глаз, милая мадемуазель, удивительно тонко чувствует красоту, и не имеет значения, где эта красота - в лице или ножках: глаз начинает нашептывать мозгу, а там расцветает мадригал. Я полагаю, что вам их посвящают целыми сотнями? Я наслышан о ваших ослепительных победах, я чуть не умер от ревности, увидя вас наяву.

- Я вам не верю, - хихикнула Клеона.

- Не верите? Ах, если бы я только смел надеяться!

- Я вас решительно не понимаю, сэр! На что надеяться?

- Я только прошу, как милости, воздать должное вашим маленьким ножкам.

- Мистер Жеттан, я тоже прошу, чтобы вы, наконец, перестали делать из себя посмешище.

- Если обожание выглядит в ваших глазах смешно, то я должен немедленно подчиниться. Ради вашей единственной улыбки я готов на все, за исключением того, что не в моей власти.

Глаза Клеоны заблестели.

- Вы изрядно преуспели в искусстве лести, сэр.

- Что вы! В чем угодно, но только не в этом, даже когда это так необходимо, как сейчас, - Филипп широко улыбнулся.

- Вы меня удивляете, сэр! Я всегда считала Париж родиной лести.

- Поверьте, это просто клевета. Париж учит умению восхищаться.

- О-ля-ля! - Клеона тоже умела притворяться. - Вы так глубокомысленны, мистер Жеттан! Боюсь, что я не в состоянии уследить за вашей мыслью. Ведь я всего лишь недавно приехала из деревни. - Она произнесла последнюю фразу достаточно колко.

- Не может быть, - ответил он, разглядывая ее с видом искушенного человека.

- Это так же точно, как и то, что еще шесть месяцев назад вы презирали все это! - Клеона обвела веером его модное одеяние.

- Как, разве прошло всего шесть месяцев? Мне кажется, что все это как будто вообще из другой жизни... У вас такая хорошая память, мадемуазель.

- У меня? - Клеона поняла, что сделала ошибку, и поспешила ее исправить. Не думаю, сэр. Это наш дорогой сэр Моррис напомнил мне.

Ее глаза впились в его лицо в надежде увидеть смущение. Но мистер Жеттан казался непроницаемым и продолжал невозмутимо улыбаться.

- Теперь я совершенно пропал! - вздохнул он. - Мадемуазель Клеона определенно забыла, как произошел мой отъезд? Увы, но я вижу, что это именно так.

Сердце Клеоны забилось. Ей почудились нотки обиды в его ровном и спокойном голосе.

- Моя память, навряд ли длиннее вашей, мадемуазель, но я, по-моему, ничем вам не обязан.

- В самом деле? Я думаю, вы ошибаетесь, сэр.

- Возможно, вы правы, - почтительно поклонился Филипп. - Я припоминаю, что именно вы уговорили меня уехать учиться.

Клеона беззаботно рассмеялась.

- Разве? Это было так давно, я, наверное, забыла. И... кажется, мистер Винтон хочет пригласить меня.

Филипп быстро посмотрел вокруг. Молодой Джеймс Винтон пробивался в их направлении. Филипп вскочил со стула.

- Джеймс! - Он протянул озадаченному юноше обе руки. - Неужели вы забыли, Джеймс? Как говорит мадемуазель, еще всего шесть месяцев назад мы виделись почти каждый день.

Винтон был в некотором замешательстве. Затем внезапно схватил сверкающую перстнями руку Филиппа.

- Жеттан... Филипп! Господи, приятель, это в самом деле ты?

- Он сильно изменился, не так ли? - присоединилась к разговору Клеона. Ей не давала покоя мысль, что Филипп выказал столь явную радость, увидев Джеймса, а беседуя с ней, буквально умирал от скуки.

Радостный смех Филиппа вывел ее из состояния минутного замешательства.

- Я непременно сочиню сонет о меланхолии, - пообещал он, - посвященный моим друзьям, которые меня совсем не знали. Я вам пришлю его с миртовой веточкой.

Винтон сделал шаг назад, чтобы лучше рассмотреть Филиппа.

- Тысяча чертей! О чем можно сказать в таком сонете? Не могу поверить, неужели ты стал поэтом?

- В Париже не очень любили мои стихи, - промурлыкал Филипп. - Друзья говорили: "Хватит, маленький Филипп, достаточно". Но вам непременно понравится! Где вы остановились?

- У Дарши, на Жермин-стрит. Я приехал в Лондон в экипаже моей дамы. - Он кивнул в сторону Клеоны. Глаза Филиппа немного сузились.

- А! Джеймс, вы непременно должны оказать мне честь и прийти ко мне завтра на карточную вечеринку. Я живу на Курзон-стрит, 14.

- Премного благодарен, обязательно буду. Ты живешь в собственном доме?

- Я снял его у сэра Хамфри Грандкурта на месяц или два. Мое хозяйство непременно развеселит вас. Мною командует мой камердинер, грозный француз.

- Французский камердинер?

- Именно! Он не допускает никого из английской прислуги, чтобы те не вгоняли меня в тоску, поэтому у меня в поварах его кузен. - Он бросил косой взгляд на Клеону, не переставая смеяться. - Вы были бы приятно удивлены, мадемуазель, если бы только послушали про его ревностную неприязнь к англичанам.

Клеона сделала усилие, чтобы рассмеяться.

- Я надеюсь, что он не воспринимает вас как англичанина, мистер Жеттан?

- Стоит мне только намекнуть по этому поводу, как он сразу начинает обвинять меня в насмешках над ним! Ох, прошу меня простить, меня зовет мисс Флоренс! - Он раскланялся. - Я также был бы счастлив увидеть вашу тетушку. Джеймс, не забудьте! Завтра, Курзон-стрит, 14!

Он лихо развернулся на каблуках и отправился к госпоже Флоренс Фармер. Клеона видела, как он поцеловал ее пухлую ручку, от нее не ускользнули и влюбленные взгляды, которыми та его одаривала. Она облизнула пересохшие губы и принялась флиртовать с Джеймсом. Филипп краешком глаза следил за ней.

Всю ночь Клеона рыдала в подушку. Филипп вернулся безразличный, язвительный и даже презрительный! Филипп, который когда-то так ее любил, Филипп, некогда такой сильный и властный, стал светским франтом! Почему, ну почему же она тогда прогнала его? И как только он посмел так фальшиво выражать ей свое лицемерное восхищение? Неожиданно она села на кровати.

- Я его ненавижу! - сказала она спинке кровати. - Я его ненавижу, и еще раз ненавижу, и еще раз ненавижу!

Филипп улыбался, пока Франсуа раздевал его, его улыбка была исполнена нежности и любви.

- Дело сдвинулось, - решил Франсуа, - скоро у меня появится госпожа.

Глава XIII

СЭР МОРРИС ПРИЕЗЖАЕТ В ГОРОД

Высокий джентльмен энергично позвонил в колокольчик на парадном крыльце дома Томаса Жеттана. Дверь отворил Моггат. Вид у него был, как и обычно, угнетенный и подавленный.

- Где твой хозяин, Моггат? - озадачил его посетитель прямым вопросом.

Моггат распахнул дверь пошире.

- Сэр, он должен быть в библиотеке. Прошу вас, проходите.

Сэр Моррис проскользнул внутрь, отдал шляпу Моггату и уверенным шагом направился к дверям библиотеки. Моггат посмотрел на него с некоторым опасением. Ему не часто приходилось видеть сэра Морриса в таком смятении.

- Между прочим, - сэр Моррис на мгновение остановился и обернулся к Моггату, - сейчас прибудет мой багаж.

- Очень хорошо, сэр.

Сэр Моррис открыл дверь и исчез.

Томас сидел за столом и повернулся на скрип открывающейся двери.

- Морри! - он быстро поднялся. - Вот так сюрприз! Как дела, приятель?

Он принялся радостно пожимать брату руку.

Сэр Моррис бросил на стол клочок бумаги.

- Как это прикажешь понимать, черт возьми? - потребовал он объяснений.