«Так что же меня излечило, – ужаснулся Киса, – древняя магия или наука будущего?»

А впрочем, не одно ли это то же? Истинные знания феноменально редки во все времена. Настолько, что впору задуматься о том самом космическом эгрегоре… И энергетическом канале связи с ним, через которую в наш мир время от времени и изливаются великие открытия… или великая магия…

«Pater noster upto in terra» («Отче наш, иже еси под землёй») Строчка из заклинания

Протяжно скрипнула дверь. В учительскую вошла Морриган, на ходу пытаясь нашарить в сумочке сигареты и не замечая, что одна лямка её соблазнительно декольтированного платья вот-вот упадет с обворожительного плечика. Она была поглощена не слишком приятными мыслями, судя по гримасе брезгливости и отвращения, застывшей на красивом лице.

Так поглощена, что не заметила маленького старичка, сидящего в углу за громоздким столом, до того заваленным гримуарами, что только сморщенная лысина виднелась из-за книжной баррикады. Уже собираясь закурить, Морриган услышала невнятное бормотание, ставшее такой неожиданностью, что она подскочила на месте и выронила сигарету.

– Тёмные силы! Агриппа, нельзя же так пугать! Я думала, здесь никого нет, – глянув на валяющуюся на шикарном ковре сигарету, она потянулась за другой. – А разве ты не должен принимать сейчас историю оккультизма?

– Нет, экзамен уже закончился. Я решил не тратить попусту драгоценного времени, поставил всем по тройке и отпустил этих презренных оболтусов на все четыре стороны. Толку от них всё равно не добьёшься... – маг оторвался от книг и грустно вздохнул.

– Наконец-то хоть кто-то ещё это понял! – Морриган глубоко затянулась, и так зло уставилась на камин, располагавшийся напротив неё, что дрова, почувствовав гнев богини, тут же поспешили вспыхнуть.

– Не стоит, – Агриппа взмахом руки потушил огонь. – И так чересчур жарко в последнее время. Наши студенты уже третий день пытаются сдать экзамен по пирокинезу.

Маленький старичок, кряхтя, выбрался из завалов, образованных его неуёмной жаждой знания, ковыляя, добрёл до кресла, стоявшего рядом с креслом Морриган, и с облегчением плюхнулся туда. Его сморщенное, как печёное яблочко, лицо внимательно уставилось на богиню.

– Что-то случилось, Морриган?

– Мы все стали маразматиками, вот что случилось! И Люцифер в первую очередь! – Компактный Агриппа ещё больше уменьшился и опасливо обернулся, как будто хотел посмотреть, не прячется ли где-нибудь могущественный Князь Тьмы. Морриган не обратила внимания на его реакцию и продолжала яростный монолог:

– Мы страдаем ерундой! Да, эта школа была создана для пополнения рядов армии Тьмы. Да, мы успешно справлялись со своей задачей в течение пяти столетий. Но сейчас все наши труды БЕС-ПО-ЛЕЗ-НЫ! Каждый новый выпуск всё бездарнее предыдущего! Представляешь, единственное, на что способны мои ведьмы, так это сварить приворотное зелье. Никакими другими способами они не в состоянии заманить мужчину в свои сети. А помнишь, как раньше?.. Какие ведьмы выпускались! Им достаточно было посмотреть на мужчину, в крайнем случае, приходилось прибегать к обворожительной улыбке – и тот валялся у их ног. Помнишь? – она взглянула на мага, до сих пор находившегося под впечатлением от дерзости Морриган. Тем не менее он нашёл в себе силы кивнуть и выдавил:

– Ну, так может, это просто ты расслабилась?

Агриппа сразу понял, что ему не надо было так говорить. Морриган побледнела. В глазах, где до этого полыхал огонёк гнева, теперь бушевало настоящее пламя; изящно очерченные ноздри хищно трепетали. Наверное, именно так выглядела богиня войны на пике своего могущества – в те времена, когда она носилась над полем боя, вдохновляя воинов пением...

– Тебе не следовало так говорить, маг, – сказала она холодным голосом, за которым угадывалась едва сдерживаемая ярость.

«Мне конец, – подумал он. – Я потерял осторожность. Столько столетий я всегда сознавал, с кем имею дело, и вот сегодня всё-таки забылся... Они же боги! У них разговор недолгий...»

Он вспомнил тот день, когда его, великого чернокнижника и колдуна, сам Люцифер вернул к жизни с тем, чтобы Агриппа преподавал теорию оккультизма в только что возникшей школе зла. Идея была гениальной: по всему миру собирались люди, способные к колдовству. Конечно, заключался договор: как и Фауст, люди подписывались собственной кровью, но, в отличие от условий, предложенных доктору, их договор был несколько другим – он также предусматривал передачу души во владение Люцифера на вечные времена, но прозорливый Князь Тьмы не торопился тащить её в ад. Человек продолжал жить, учился в школе, окончив её, пакостил мирным людям – в общем, существовал, как ни в чём не бывало. Но и он, и Люцифер знали, что подписанный договор – это свидетельство зачисления его бессмертной души на службу тёмных сил.

Среди потенциальных претендентов на приём в школу предпочтение отдавалось подросткам и юношам – чем моложе человек, тем легче обучается. Непременным условием было господство тёмного начала в душе человека. Ведь чтобы там ни думал Торквемада и его шайка, занятия магией не всегда означают приверженность силам тьмы. В школе новобранцы учились, как правильно вызывать и подчинять себе демонов, обучались некромантии и искусству ясновиденья; из девушек делали ведьм – искусительниц духовенства, монархов или губительниц простых мужчин – в зависимости от способностей и внешних данных. Не одну роковую женщину выпустила в мир Лилит – поначалу именно она стояла во главе факультета ведьминских искусств. Морриган в то время преподавала боевую магию. Люцифер нашёл кельтскую богиню на краю смерти. Люди отказались от неё, как и ото всех прежних богов. Силы небольшой кучки верующих, преданной старым богам, не хватало для поддержания жизни в некогда могущественной воительнице. Князь Тьмы резонно заметил: «Раз уж тебя причисляют теперь к отряду демонов, так почему бы тебе действительно не войти в наши ряды?». Морриган подумала: «А почему бы и нет?» – и встала под знамя Врага Рода Человеческого. Её воинские навыки оказались очень кстати не только в непосредственной борьбе сил света и тьмы, но и в стенах школы...

Дальнейшие предсмертные воспоминания Агриппы были прерваны совершенно неожиданным для него запахом хорошего табака и бесстрастным голосом Морриган:

– Успокойся, я не собираюсь тебя убивать, – она швырнула зажигалку на журнальный столик, стоявший рядом с креслом. – Было бы непростительным расточительством с моей стороны избавляться от потенциального единомышленника.

Маг пристально посмотрел на Морриган: каким-то непостижимым образом она смогла взять под контроль эмоции и смирить ярость – обычно это было для неё непосильной задачей.

– Ты готов слушать меня дальше?

Агриппа кивнул. Он был заинтригован. Что же заставило Морриган так непривычно себя вести? Испытанного им пару минут назад чувства обречённости и след простыл.

– Превосходно. Так вот: я считаю, что идея школы исчерпала себя. Но это ещё не всё. Люцифер, по-моему, совершенно не...

Она не договорила. Взгляд Морриган, до этого задумчиво устремлённый в пространство, зацепился за что-то, что не дало ей закончить фразу. Это было лицо старого мага. Оно выражало ужас, вызванный чем-то, находящимся за спиной богини. Сердце Морриган замерло. Она медленно обернулась. Позади, скрестив руки на груди, стоял Князь Тьмы.

Около минуты в учительской царило гробовое молчание. Никто не пошевелился, никто не вздохнул. Наконец тишину прорезал вкрадчивый голос Люцифера:

– Ты уверена, что хочешь закончить фразу, деточка?