– Это вы теперь так утверждаете. Снимите-ка лучше свой костюм и дайте мне возможность осмотреть вас.

– Что Селим?

– С ним уже все в порядке. Парочка переломанных ребер и легкое сотрясение мозга. Я ввела ему транквилизаторы, подлатала немного – скоро все будет нормально.

Она смотрела, как он раздевался; под серой туникой находилась защитная сетка, которая частично спасла его от острых щупальцев и когтей. Но схватка не прошла бесследно: на светлой коже торса ясно были видны царапины, несколько рваных ран и ушибов; левое предплечье разодрано до кости.

Она заметила, что все его тело покрыто старыми шрамами и рубцами – отметинами прежних жестоких схваток.

– Ложитесь, – твердо произнесла она, – на живот. – Затем стала протирать раны дезинфицирующей жидкостью. Эрл почувствовал пощипывание и покалывание.

– Вы много сражались, – произнесла она, дотрагиваясь до шрамов на спине, – чуть ниже, и мы бы уже не имели возможности наслаждаться вашим обществом, – она коснулась кончиками пальцев шрама под левой лопаткой от удара десятидюймового ножа.

Эрл молчал, пока тампон скользил по спине и ногам.

– Переворачивайтесь. Или вам неловко? – свет от лампы за ее спиной серебрил ее густые волосы, оставляя лицо в тени. На мгновение Эрл представил, какой она была много лет назад: стройной, порывистой, гибкой. Увидел улыбку мягких и полных губ. Но глаза оставались странно твердыми…

– Нет, – она сама ответила на свой вопрос, – вы не чувствуете стыда. В этом мы с вами схожи. Вы всегда делаете то, что зависит от вас, и стараетесь сделать это как можно лучше. Женщина не может сражаться на ринге, но в ее жизни и без того достаточно схваток разного рода. Все требует характера и мужества, – ватный тампон скользил по его шее, плечам, груди. Мари снова заговорила. – Ринг достаточно жестокое место. Мне довелось наблюдать тысячи боев, но я никогда не могла понять смысла, необходимости происходящего. Да, ради денег, это я еще могу допустить, но ради чего еще? Неужели вы считаете борьбу своего рода самоутверждением, удовольствием? Или вам нравится убивать людей? Некоторые говорят, что это так: убийство приносит им удовольствие. Но вы не относитесь к подобной категории людей.

Рука осторожно и сильно протирала кожу его живота, бедер, ног… Эрл расслабился, вспоминая. Рев толпы зрителей, жаждущей крови и развлечений, крики и стоны, торжество и страх. И сознание того, что если ты не победишь, то умрешь, или будешь калекой до конца жизни. И ежеминутное понимание того, что удача сопутствует тебе не вечно, что малейшая оплошность – ямка в грунте под ногой, поломка оружия, солнечный свет, попавший в глаза – все может привести к трагедии, несмотря на мастерство и умение.

– Эрл?

Он очнулся от мыслей, понимая, что она ждет ответа.

– Эрл, вы сражались на ринге потому, что вам нравится?

– Я дерусь только тогда, когда это необходимо, – он был резок, не желая обсуждать с ней эту тему, – вы уже закончили?

Она не торопилась, наслаждаясь видом его красивого, сильного мужского тела. Любая женщина была бы счастлива, когда с ней рядом такой человек, и непонятно, почему он до сих пор в одиночестве. И это, она была убеждена, не случайно. Она слишком стара и мудра, чтобы не понимать этого. Вот если бы она была сейчас лет на тридцать, или даже двадцать моложе… но это нереально. Она улыбнулась про себя, вспоминая пожар в крови молодого тела, испытываемую страсть желаний, нежности, любви. А сейчас ей достаточно лишь того, чтобы рядом с ней жил человек, которого она уважает. Но такого она до сих пор не встретила; или встретила слишком поздно.

– Мари?

Она поняла, что пауза длилась слишком долго, она, должно быть, немного выдала свои чувства, чего раньше с нею не случалось. Даже когда она была молоденькой девушкой и влюбилась в первый раз. Она выбросила тампон в таз.

– Опасных ранений нет, очень скоро вы будете в порядке. Вы уже закончили осмотр и уборку нижнего трюма?

Эрл подумал, что Харг наверняка уже успел рассказать ей об их находке: пятнадцать отложенных яиц этой твари, каждое величиной с двойной кулак, каждое – с пульсирующей в нем жизнью. Они уничтожили все пятнадцать. Эрл сказал резко:

– Селим был глупцом, когда соглашался взять на борт эту тварь. По крайней мере, надо было крепче запирать ее, или дать наркотик.

Она кивнула и спросила тихо:

– А как обстоят наши дела вообще, Эрл? Мне бы хотелось услышать правду.

– Трюм поврежден, но его можно отремонтировать. Я послал Горлика и Чома заниматься контейнерами и ремонтом там швов, Харг проверяет узлы охладительных камер. Карн уверяет, что сможет починить генератор. Это только вопрос времени.

– А сейчас мы дрейфуем, уйдя с курса, – произнесла она тихо, – а зачем нужен ремонт трюмных контейнеров, Эрл?

– У нас много времени, а это – все-таки определенное занятие.

– Чтобы меньше размышлять? – она была очень прямолинейной и настойчивой. Поле Эрхафта уже не защищало их корабль, не помогало его движению, и они были игрушкой непредсказуемых космических стихий. Любой обломок, метеорит, встреченный кораблем сейчас, мог послужить причиной их гибели.

– Предположим, что нам не удастся отремонтировать машину, – сказала она задумчиво, – и что тогда? Неужели мы будем дрейфовать до самой смерти, или… – она замолчала, побледнев. Шанс встретить другой корабль или планету в этой части Галактики был слишком мал. – А контейнеры, Эрл? Вы полагаете, что нам придется воспользоваться Низким перелетом?

Он улыбнулся и отрицательно качнул головой:

– У вас слишком богатое воображение, Мари. Хотя, неужели вы считаете, что это так трудно?

– Мне приходилось летать таким образом. Дважды. И мне этого вполне достаточно. Кроме того, в этот раз у нас не будет никакой надежды на удачное окончание путешествия. К черту, Эрл! Ведь я просила вас не лгать мне!

– Я не лгал вам. – Он встал с кровати и крепко сжал ее руки своими, приблизив лицо. – Так слушайте же снова. Мы надеемся починить генератор. Я уверен, что нам удастся это, но только глупец никогда не думает о возможных случайностях и неудачах. Ремонт может потребовать больше времени, чем мы рассчитываем. Или даже может закончиться неудачей. Но у нас по-прежнему остается шанс на спасение. В контейнерах мы сможем переждать дрейф, пока наш корабль не окажется вблизи обитаемой планеты, и мы будем спасены. Вот почему мы чиним оборудование трюма. Теперь вам известно все, но если вдруг вы откроете свой разговорчивый рот, чтобы сказать об этом кому-то еще, то я постараюсь закрыть этот рот совсем. Вам все ясно?

Да, она все поняла. Этот язык был ей знаком и ясен…

Оставшись один после ухода Мари, Эрл снова прилег и попытался уснуть. Он слишком устал; каждая мышца тела болела, кровь перегруженная адреналином, требовала отдыха. Откуда-то донесся высокий тонкий голос: Дженка, догадался он, для тренировки, или – плач по мертвым. Скоро все будут похоронены. Он сомневался, чтобы Лолис захотела похоронить тело своей стражницы на родной земле. Битола тоже будет погребен здесь, со всеми. Короткая, никчемная, в сущности, жизнь. Впрочем, может, ему и повезло: смерть настигла его быстро и безболезненно.

Он повернулся, и его рука случайно коснулась металлической переборки: вибрации не чувствовалось, машина молчала. Эрл окончательно потерял желание спать и лег на спину, глядя в потолок. Он был чистым, свежевыкрашенным – Селим был аккуратным хозяином.

Тихое пение Дженки становилось все громче, затем вдруг оборвалось на высокой ноте, и голос начал совсем иную песнь. Она была медленной и плавной, будила воспоминания, оживляла призраки давно забытого. Дюмарест ясно видел девушку с волнами серебристых волос и с восхитительно изящным телом. Потом перед ним предстала другая – тоже молодая, красивая, с ярко-огненным костром волос, блестящими изумрудными глазами. Калин, которая так много отдала ему, и которую он никогда не сможет забыть.

Песня вызвала и другие ассоциации: Калин доверила ему секрет, утерянный Кикланом, и тот с тех пор неустанно преследовал Эрла, стремясь вернуть то, что ему когда-то принадлежало. Последовательность, в которой должны быть соединены пятнадцать молекулярных узлов, чтобы воссоздать эффект близнецов. Это был страшный секрет, он давал бы Киклану возможность управлять всей Галактикой. Сейчас он был утерян для них: им потребовалась бы тысяча лет, чтобы испробовать все возможные сочетания узлов для получения результата.