Владимир Шулейкин, знаменитый гидролог, гляциолог, океанолог и т. д. в 1941 году получает сугубо теоретическую задачу – о "плоском теле, находящемся на поверхности жидкости".

Причём решать нужно бысто, ответственность огромная. И тысячи жизней на кону.

Так появилась Дорога Жизни.

Байки от Альфреда Шпеера

1. Ковровое

Новая имперская рейхсканцелярия строится в страшной спешке. На весь процесс – от проектирования до открытия Гитлер даёт год.

Одно из первых дел – ещё даже до закладки – заказ ковров. Они громадные и должны изготавливаться только вручную.

Так и выходит, что многие помещения приходится проектировать под запланнированные в них ковры.

2. Ковёр не нужен

В зал приёмов рейхсканцеллярии ведёт анфилада комнат протяжённостью в двести метров. Специально для неё заказана длиннейшая ковровая дорожка.

Однако Гитлер приказывает дорожку не укладывать.

Потому как двести метров по очень скользкому мрамору надёжно выбивают собеседника из равновесия и уж во всяком случае не дают сосредоточиться.

Для переговоров – самое то.

3. Бомбить здесь

Дворец с куполом высотой 290 метров – личный проект Гитлера.

Стоять он должен в самом центре Берлина, в конце улицы, на которой будут собраны правительственные здания.

В архитектурный ансамбль города не вписывается никак, но самоубийц – сообщить об этом – нет.

Заваливает проект простой чиновник, консультант по вопросам ПВО.

290 метров – это выше уровня низкой облачности. Так что получается великолепнейший ориентир для вражеских бомбардировщиков. Прямо-таки указатель "Бомбить здесь".

4. Комната секретов

Предусмотрен в рейхсканцеллярии и зал заседаний кабинета министров. Великолепная акустика, облицовка деревом, кожанные кресла…одна беда – не используют его. Вообще.

Время от времени какой-нибудь министр выбивает разрешение на экскурсию и долго-долго стоит над кожанным креслом со своим именем.

Где ни разу не сидел.

Свой среди своих

1939 год. Из Москвы возвращается в Риббентроп. Возвращается в полном восторге.

И рассказывает всем и каждому, что еще никогда не чувствовал себя так хорошо, как среди сотрудников Сталина: «Как если бы я находился среди старых партейгеноссен, мой фюрер!»

5. Флаги над Эльбрусом

Известный эпизод Великой Отечественной – когда в 1943 советские военные альпинисты снимали с Эльбруса фашистские флаги.

За что все участники операции получили награды из рук командующего Закавказским фронтом генерала армии И. В. Тюленева

А вот откуда эти флаги там появились?

В официальной историографии говорится об отряде немцев под командованием капитана Грота (в немецких источниках – Бауэра), 21 августа 1942 года поднявшихся на обе вершины Эльбруса, и установивших оные флаги.

И это правда. Но не вся.

Потому что в той же официальной историографии ни слова не говорится о том, как вломили и капитану и тем, кто с ним были.

Почитать об этом можно у Шпеера.

Дело в том, что капитан Грот-который-Бауэр совершил это восхождение чисто по своей инициативе – так, приключение заскучавших альпинистов. И вообще, когда в следующий раз на Эльбрус слазишь?

Может ещё и Высоцкого вспомнил:

А до войны вот этот склон

Немецкий парень брал с тобою

Только вот момент для приключения он выбрал – ну неудачнее не придумаешь. Как раз выдыхается немецкое наступление на Кавказ. В ставке рвут и мечут.

И тут какой-то услужливый идиот радостно докладывает Гитлеру, что "Эльбрус – наш".

…Скандал длится несколько часов, причём из монолога Гитлера можно подумать, что единственный виновник провала наступления 1942-го года – капитан Грот-Бауэр. То есть альпинистов Гитлер вообще терпеть не мог, а уж тут…

Говорят, даже несколько дней спустя он вспоминал "этих сумасшедших скалолазов", которые вместо того, чтобы воевать Сухуми, играются в игрушки.

6. И перелить микроскопы на пушки

Летом 1943 г. прекращаются поставки вольфрама из Португалии в Германию.

Производство вольфрамовых сердечников для танковых снарядов под угрозой.

Тут кто-то вспоминает, что где-то в университетах залежалось 1200 тонн другого металла – не менее тяжёлого.

Альфред Шпеер вызывает научников и прямо интересуется – когда с их работы ожидается какая-нибудь польза. Научники мнутся, а потом выдают – годика эдак через три-четыре. Ага. Аккурат к году сорок шестому-сорок седьмому.

После чего всю тыщу-с-лишним тонн немедленно передают в оборонку. Оборонка ругается – металл нестоек, ядовит, да ещё в порошке самовозгорается. Но – приказано – сделано. Снаряды передают в армию.

А армия в восторге.

Выясняется, что при резком повышении давления (например, при попадании в цель) металл меняет структуру кристаллической решётки на более плотную и твёрдую и прошивает броню, попутно раскаляясь за счёт энергии удара. А попав внутрь танка разлетается в мелкие брызги, попутно самовоспламеняясь – в результате чего температура в танке повышается на тысячу градусов.

Вот так и были открыты урановые сердечники, а Германия осталась без ядрёной бомбы.

7. Чем заняться в тюрьме?

В отличие от того же Дёница, Шпеер считает своё участие в Нюрнбергском процессе чистейшим недоразумением. За что и огребает…если и не по полной, так изрядно. Двадцатник.

…первые десять лет он пишет мемуары.

Последний оставшийся в живых член своего круга, он считает своим долгом перед историей поделиться воспоминаниями и информацией, которой кроме него не располагает более никто…

Пишет родным.

Много читает, выписывая книги из разных библиотек страны. За первые три года в одиночке – более пятиста книг – от греческой драмы до узкоспециальных журналов…

Позже увлекается садоводством.

Затем выписывает атласы и путеводители и начинает виртуальное путешествие – делая круги по тюремному саду. Скрупулёзно отсчитывая каждый пройденный метр, он "проходит" Балканы, Персию, Индию, Сибирь, форсирует Берингов пролив, потом поворачивает к югу.

Освобождение догоняет его где-то в Центральной Мексике.

Байки от Феликса Юсупова

1. "Стреляли"

1916 год. Убийство Распутина. Распутин демонстрирует чудеса живучести, убийцы – чудеса непрофессионализма.

На стрельбу и вопли в конце концов прибегает городовой – типа "А чё это вы тут делаете, а?".

Феликс Юсупов начинает нести чушь про перепившегося гостя, который…

И тут появляется депутат госдумы Владимир Пуришкевич. И чеканит:

– Мы тут, голубчик, Распутина убиваем. Не говори никому, не надо.

Городовой слегка балдеет. А потом отвечает в том духе, что дело правильное и ваще никому ни слова.

…На следующий день об убийстве знает весь город. Причём, втрое больше, чем было на самом деле.