– Я был не прав! У меня был один удачный день! Я встретил свою кузину!

– И все же мне кажется, что было бы очень хорошо притвориться перед Бэзилом, будто вы все еще хотите жениться на мне и поэтому не смогли приехать к нему в дом вместе с нами, – сказала Эстаси.

– В конечном счете, – согласился Шилд, – я склонен думать, что вы правы. Я сам должен иметь какие-то оправдания тому, что посещаю эту гостиницу слишком часто. Вот что: я присоединюсь к вам в Дауер-Хаус, и вы можете выражать мне свое нерасположение сколько хотите!

Мисс Тэйн утвердительно кивнула:

– Я понимаю! Вы явитесь как раз вовремя, чтобы спасти Бэзила от моей назойливости. Я представлюсь ужасно глупой женщиной и стану задавать ему массу вопросов. Расскажите мне что-нибудь о его доме.

– Поговорите с восхищением о серебряных украшениях на дубовых панелях в столовой, – посоветовал сэр Тристрам.

– И еще о резных украшениях с драгоценными камнями над камином в гостиной, – добавил Людовик. – Сильвестр говаривал, что они дьявольски хороши.

– Голландское влияние, – сказал сэр Тристрам. – Отметьте школу Торриджиано в библиотеке.

– А он все еще там? – заинтересовался Людовик.

– Да бог его знает! Бэзил не стал бы перевешивать. Скажите, жаль, что оконные проемы без колонн. Говорите о завитках на орнаментах, о лепных украшениях. Спрашивайте об истории каждой картины и удивитесь, что лестница напоминает вам ту, которую вы уже где-то видели, хотя никак не можете вспомнить, где именно.

– Больше ничего не говорите! Я все поняла! – заявила мисс Тэйн. – Молю Бога, чтобы он не передоверил меня своему мажордому!

Манеры Красавчика были столь изысканны, что это облегчило выполнение тщательно продуманного плана. Обе леди отправились в Дауер-Хаус в экипаже сэра Хью. Дом находился к северу от Левенхэм-Корт, примерно в пяти милях от Хэнд-Кросс. Это было солидное строение XVI века, к которому вела короткая подъездная дорога. Сад при доме был отгорожен от парка низкой изгородью и являл собой образец тонкого вкуса. Низкие кусты росли около дубовой входной двери, которая тут же открылась, как только мисс Тэйн постучала.

В гостиную их провел солидный дворецкий вполне городского вида. Это было элегантное помещение, обставленное по самой последней моде, но у мисс Тэйн не было времени восхищаться современной мебелью. Все ее внимание было поглощено фризом над камином.

Красавчик присоединился к гостьям через несколько минут. Если он и чувствовал что-то неладное в столь неожиданном визите, то ничем этого не проявил. Он поприветствовал обеих леди с присущей ему грацией, затем высказал опасение, что они могли замерзнуть при поездке в такую холодную погоду, и попросил их придвинуться поближе к огню. Эстаси, чьи щеки раскраснелись от резкого восточного ветра, тут же последовала этому совету, но мисс Тэйн никак не могла оторвать взгляда от полки над камином. Она остановилась как вкопанная и изобразила крайнее восхищение:

– Что за прекрасная работа! Вы никогда не говорили мне, что обладаете таким сокровищем, мистер Левенхэм! Я просто глаз не могу оторвать от нее!

– Мне кажется, это очень хороший экземпляр, мэм, – признал Красавчик. – Последний лорд Левенхэм говорил, что эта вещь лучше той, что находится в Корте, но, боюсь, я не очень хорошо разбираюсь в подобных делах!

Этого мисс Тэйн не могла допустить. Никакие его протесты не могли поколебать ее уверенности – мистер Бэзил говорит так просто из скромности. И она смело нырнула в океан разговоров. Тут было все: и голландское влияние, и стиль эпохи Возрождения, и особенности готики. От резных украшений Сара перешла к картинам на стенах. Дала неожиданную оценку де Хооху и тут же припомнила, что провела пару недель в Голландии несколько лет тому назад. Ее воспоминания и суждения об искусстве заставили Эстаси смотреть на мисс Тэйн с удивлением и восхищением, и, только когда та сделала паузу, чтобы набрать воздуха, Красавчик ухватился за возможность прервать ее и пригласить дам в столовую, чтобы предложить им выпить чего-нибудь освежающего.

Красавчик открыл дверь перед двумя леди, чтобы пропустить их в холл. Мисс Тэйн прошла первой, все еще продолжая болтать, а Эстаси задержалась на мгновение, чтобы сообщить весьма таинственным тоном своему кузену:

– Мы приехали сегодня, потому что я вдруг подумала, что вы, очень светский человек, можете дать мне совет. Только мне не хотелось бы говорить этого при Саре. Она очень хорошо ко мне относится, но все же не принадлежит к нашей семье.

Тот поклонился:

– Я всегда к вашим услугам, моя дорогая кузина, но не скрою, что я немного удивлен.

– Удивлены? – Эстаси по-детски вытаращила на него глаза.

– Да, – вежливо ответил Красавчик, – потому что до этого вы не искали ни моего общества, ни моих советов.

– О! – воскликнула Эстаси, сделав выразительный жест своими маленькими ручками, будто отбрасывая его возражения в сторону. – Пока дедушка был жив, мне не надо было ничьих советов! Но теперь я попала в затруднительное положение.

Он посмотрел на нее, прищурив глаза, будто хотел сказать что-то важное.

– Да, ваше положение довольно сложное, – сказал он. – Но я знаю, как покончить с этим.

Голос мисс Тэйн, которая просила мистера Бэзила сказать, насколько оригинальна эта лестница, положил конец их приватному разговору. Бэзил прошел вслед за Эстаси в холл и сказал, что, по его мнению, лестница абсолютно оригинальна.

В столовой были поданы напитки и сандвичи. Мисс Тэйн ела, отпивая миндальный ликер, и пользовалась случаем поближе рассмотреть стенные панели. Они состояли из двух частей, как и описывал их Людовик; верхняя, покрытая резьбой в виде круглых завитков, орнаментов, головок и эмблем, была отделена от нижней части широким фризом. Нижняя часть в свою очередь разделялась пилястрами с резными капителями. Все вместе было изумительно красиво, но мысли мисс Тэйн были заняты только одним – отыскать тот завиток или резной фрукт, нажав на который они достигнут желанной цели.

Ее щебет все продолжался, она как бы ничего не могла поделать со своей глупостью. Потом она вынула свой альбом, в котором сэр Тристрам предусмотрительно набросал несколько совершенно воображаемых домов, и выразила надежду, что гостеприимный хозяин позволит ей сделать рисунки панелей в его прелестной столовой-гостиной. У Сары уже начал заплетаться язык, когда она с огромным облегчением услышала звон колокольчика у входа. Это случилось как раз в тот момент, когда Красавчик предложил проводить ее в библиотеку, где панели были еще лучше, чем в столовой, хотя и здесь они тоже прекрасны. Они уже прошли в холл, когда дворецкий открыл дверь, чтобы впустить сэра Тристрама. И первое, что Шилд услышал, переступив через порог, был голос мисс Тэйн, восхвалявшей достоинства Торриджиано. Сэр Тристрам подавил желание улыбнуться и, сделав быстрый шаг вперед, обратился к Эстаси довольно строгим голосом:

– Я был в гостинице «Красный лев», и мне сказали, что я найду вас здесь! Я не понимаю цели вашего приезда в Дауер-Хаус, но настоятельно прошу вас дать мне возможность поговорить с вами сегодня же!

Эстаси подалась назад с жестом, который одновременно выражал тревогу и антипатию.

– Я же сказала, что не хочу с вами разговаривать! И не вижу причин, почему вы должны преследовать меня, когда я привезла подругу навестить моего кузена!

– Это во многом касается и меня, потому что я несу ответственность за вас, – возразил Шилд.

Красавчик вмешался в их разговор:

– Мой дорогой Тристрам, не угодно ли вам войти? Вы именно тот человек, кто нам сейчас нужен! Вы знакомы с мисс Тэйн?

Сэр Тристрам чопорно поклонился:

– Мы встречались с мисс Тэйн, но…

– Ничего не могло быть лучше! – заявил Красавчик. – Мисс Тэйн оказала мне честь, приехав посмотреть мой дом, но, увы, вы же знаете, как прискорбно мало я понимаю в антиквариате! Но вы, мой дорогой друг, так хорошо разбираетесь…