Ян Кайхуэй тоже не оставалась «в долгу» – как всякая китайская женщина, получившая образование, она обладала чудесным поэтическим даром:
В пасмурном небе – холодный ветер,
Мороз до костей проникает.
Далеко от меня мой любимый,
Преграды нас разделяют.
Как ты – зажили ли ноги?
Сшил ли одежду на зиму?
Письма к тебе не ходят,
Вестей мне никто не носит.
Жаль, у меня нет крыльев —
Полетела б к тебе, любимый.
Однако великий коммунист Мао шагал вперед, не оглядываясь назад и, похоже, не глядя под ноги… Через кого он перешагивал и по чьим трупам он прошел? Вряд ли всех можно перечесть… Среди этих невезучих, попавшихся на пути Великого кормчего, были и его семьи – жены и дети. Судьба второй семьи Мао была не просто драматичной, а трагичной.
Мао Цзэдун вел полную опасностей полуподпольную жизнь. В 1927 году революция потерпела поражение. Мао Цзэдун и Ян Кайхуэй мучительно переживали победу врагов, и вот однажды ночью Мао разбудил Ян Кайхуэй и сказал, что поражение революции не дает ему покоя и что ему нужно ехать в Хунань – поднимать «восстание осеннего урожая».
Соратница Ян Кайхуэй лучше всех понимала мужа… А что ей еще оставалось делать? Ведь с собой он ни ее, ни детей брать не собирался – не женское это дело вершить судьбы мира. Особенно когда мужчина этого не хочет. Так подпольщик Мао бросил вторую семью и отправился поднимать восстание.
Вспомнил он о своей жене только в августе 1930 года, когда верная соратница Ян Кайхуэй попала в руки гоминьдановцев, врагов революции. Естественно, враги знали, кто попал к ним в руки, и требовали у нее списки членов местной парторганизации. Ян Кайхуэй молчала даже под пытками. В ее защиту выступили многие общественные деятели. Гоминьдановцам пришлось уступить, но они потребовали от жены видного коммуниста одного – письменного заявления о разрыве отношений с Мао Цзэдуном. Бедная женщина отказалась. Она не предала его. И была казнена.
Знала ли эта замечательная, верная женщина, что шла на смерть ради человека, который уже завел себе новую «жену» – юную предводительницу отряда крестьянской самообороны? Она шла на казнь, а он…
Когда Ян Кайхуэй казнили, оставшиеся без матери и брошенные отцом три сына Мао стали бродяжничать. Младший пропал, а двух старших подпольщики тайком переправили в СССР. Впрочем, сделали они это по своей воле, самого Мао никогда особо не волновало, что станется с его детьми. Он предпочитал жить только своей жизнью.
Знакомство с новой возлюбленной произошло так. Ему представили девятнадцатилетнюю девушку: «Знакомьтесь, уважаемый Мао, вот Хэ Цзычжэнь – кадровый работник одного из здешних уездов». На что он радостно ответил: «А я думал, это чья-то жена! Замечательно! Теперь будем воевать вместе!» И они стали воевать вместе…
Понятно, они не только воевали, но и жили вместе. И какое-то время были счастливы. И новая жена Мао была его верным другом и соратником.
Но главным в жизни Мао оставалось Дело – противоборство с гоминьдановцами во главе с Чан Кайши. Под напором врага коммунисты решили передислоцировать свои революционные базы за тысячи километров на север – так начался Великий поход, в ходе которого Мао занял ведущее место в партии.
Молодая жена, как и положено верной соратнице, и секретарем ему была, и быт обеспечивала, и в боях сражалась (в одном из них получила 17 осколочных ранений). Да еще и детей рожала! Хэ Цзычжэнь родила пятерых детей, но сберечь удалось лишь девочку Цзяоцзяо (явившуюся на свет сразу же по завершении Великого похода). Любящий папа переслал дочурку в СССР. В Ивановский интернациональный детдом, где уже жили двое его сыновей. А вслед за дочерью в СССР отправилась и жена Мао – Хэ Цзычжэнь. Если Великий кормчий не мог уйти сам, он отсылал жену…
Оказавшись на чужбине, в условиях суровой русской зимы, пятилетняя дочь Мао простудилась. Девочку увезли в больницу, а потом – еще живую! – отправили по ошибке в морг. Обезумевшая от горя мать ворвалась в мертвецкую и нашла свою захлебывающуюся плачем
девочку среди посиневших трупов. Эта картина подействовала на измученный мозг настрадавшейся за свою короткую жизнь женщины самым кошмарным образом… Хэ отправили в сумасшедший дом, где она провела шесть лет.
Когда Мао встал во главе Китая, о ней вспомнили и вернули на родину. Но бывший муж не пожелал видеть полоумную супругу, потерявшую за его «Великий поход» четверых детей и едва не лишившуюся пятого. Он не пустил ее дальше Харбина. А спасенную матерью Цзяоцзяо воспитывала уже другая жена Председателя – Цзянь Цзинь.
Эта привлекательная шанхайская актриса стала четвертой и последней женой Мао.
Помните песню Владимира Высоцкого о Мао?
Мао Цзэдун – большой шалун:
Он до сих пор не прочь кого-нибудь потискать.
Заметив слабину, меняет враз жену.
И вот недавно докатился до артистки.
Он маху дал, он похудел:
У ней открылся темперамент слишком бурный.
Не баба – зверь, она теперь
Вершит делами революции культурной.
А ну-ка, встань, Цзинь Цзянь,
А ну, талмуд достань…
Ну и так далее. Высоцкий, несмотря на все поэтические вольности, надо признать, был абсолютно прав – Цзянь Цзинь действительно была «баба-зверь». В чем-то она была сродни самому великому Председателю. Во всяком случае, к намеченной цели шла весьма целеустремленно (кстати, так же, как Эвита Перон, у которой с Цзянь Цзинь было еще много общего).
Вообще, личная жизнь Мао Цзэдуна была очень бурной, особенно после того, как он оказался у власти. Как заметил кто-то из западных журналистов, «он мог дать сто очков вперед любому американскому плейбою». Его сладострастие соседствовало с жестокостью и равнодушием. Многочисленные любовницы не остались не только в анналах истории Компартии Китая, но и в памяти самого Мао. Четыре жены – как наиболее заметные вехи на «любовном» пути самого знаменитого китайца XX века – уцелели в памяти народной прямо-таки чудом.
О первых трех мы уже рассказали. Перейдем к четвертой.
Как-то Цзинь сказала: «Я выйду замуж только за самого известного человека в Китае». Тогда она не имела в виду Мао. Но, как верно заметил один китайский биограф, «жизнь указала ей на ошибку». Как видим, цель была поставлена очень конкретно, оставалось лишь вычислить этого «самого известного» – и не прогадать.
Познакомились они в 1938 году. За плечами Цзянь Цзинь была театральная карьера и множество романов, Мао Цзэдун почти всю свою сознательную жизнь провел, командуя боями за правое дело коммунизма. Несмотря на разницу в возрасте (21 год), страсть оказалась нешуточной и для него, и для нее (приходится верить – так пишут в «воспоминаниях»). Правда, эту жену сложно назвать «верной соратницей»… Хотя она с большим пониманием относилась ко всем «особенностям характера» великого человека. Например, однажды она сказала его личному врачу: «Доктор Ли, вы совершенно не знаете Председателя. Он очень любвеобилен и не пропускает ни одной юбки. Его мудрый разум никогда не восстанет против плотских утех, а женщин, желающих доказать ему свою преданность, более чем достаточно».
«Вскоре я понял, – пишет врач Ли Чжисуй, – что жена Мао знает своего супруга гораздо лучше меня. Сексуальные аппетиты вождя оказались такими же необузданными, как и он сам».
Мао Цзэдуну тогда было шестьдесят пять лет. Но удивляет и восхищает не мужская сила Председателя, а женская мудрость его жены…
Принято считать, что глупостью, истеричностью и стервозностью – а это были, по словам людей, знавших Цзянь Цзинь не понаслышке, главные ее качества – мужчину не удержишь. Особенно эти женские качества не любят мужчины, которые привыкли тасовать женщин, как колоду карт. А представляете, как относился к женским капризам человек, у которого миллиард подданных… Но Цзянь Цзинь удалось пробыть в роли супруги вождя Поднебесной без малого 38 лет. И это как раз подтверждает, что не добрые и интеллигентные, не мягкие и сердечные женщины держат в своих кулачках диктаторов и тиранов. Еще одним подтверждением может служить то, что уже во второй пятилетке семейной жизни Мао постоянным рефреном звучали его слова: «Слишком опрометчиво заключил я этот союз. Цзянь Цзинь – моя жена. Будь она лишь сотрудницей, я бы тотчас избавился от нее». Но что-то не спешил избавляться, хотя мог это сделать легко и просто. Как видно, нашла наконец коса на камень.
