Позже Бенито вспоминал, что, полюбив женщин, он с удивлением обнаружил, что и сам нравится многим представительницам противоположного пола. Внешность у него была вполне к тому располагающая – он несколько походил на молодого Бонапарта: удлиненное лицо с крупным орлиным носом, выдающийся подбородок, глубоко посаженные темные глаза… Об этих черных горящих глазах вспоминали многие женщины! Бенито быстро сообразил, что глупо платить за любовь в борделях, когда можно получить все то же самое бесплатно.
Он начал с тех, кто был ближе – зачем далеко ходить? – и совратил свою кузину. За двоюродной сестрой последовали ее подруги, потом все прочие окрестные барышни. Поскольку учительствовал Муссолини в женской гимназии, недостатка «в материале» у него не было. Но так как свидания проходили в местах, не приспособленных для любви (скамейки в парке или углы в подъездах), то любителю «раздевать глазами каждую женщину» раздевать их на деле почти никогда не удавалось. Эта дурная привычка – все делать наспех и «в полном обмундировании» – осталась у Бенито на всю жизнь. Но, как ни странно, и это не мешало женщинам домогаться его снова и снова.
Одно время будущий отец фашизма проживал в горной деревушке у замужней домохозяйки. Эта синьора никогда не отличалась целомудрием, помимо законного мужа она привечала и других мужчин, но страсть, с которой Луиджия набросилась на молодого постояльца, удивила даже искушенного Бенито. Возможно, дуче, любивший на склоне лет потешить слушателей воспоминаниями о своей мятежной молодости, несколько преувеличил страстность своей домохозяйки, но по его словам выходило, что ревнива она была ужасающе. Однажды она выдрала и уничтожила несколько страниц из его рабочих тетрадей, увидев там женские имена. Откуда деревенской жительнице было знать, что эти имена Бенито выписал специально для занятий из учебников истории и литературы!
Но из нескончаемого потока женщин Луиджия запомнилась Муссолини неспроста. В один отнюдь не счастливый день он обнаружил симптомы некоего недомогания, передаваемого исключительно половым путем – похоже, ревнивая синьора оказывала определенные услуги не только постояльцу. Господин учитель запомнил страстную ревнивицу навсегда и заработал сифилис, от последствий которого страдал до конца своих дней.
Учительствовал Муссолини недолго – эта деятельность его абсолютно не привлекала. Он мечтал о славе и богатстве. «Я хочу быть вершителем судеб», – сказал он как-то одной из своих любовниц. Бенито тогда и не подозревал, что через несколько лет по всей Италии будут развешаны его портреты и полотна с его высказываниями, а весь народ станет славословить и воспевать великого дуче Муссолини.
Оставив педагогическое поприще, Бенито в 1902 году отправился на поиски счастья в Швейцарию. Уже тогда он назвал себя социалистом (вслед за отцом) и полюбил выступать перед аудиториями. Сначала небольшими, состоящими из живущих в Швейцарии рабочих-эмигрантов. Выступал он зажигательно, и его популярность довольно быстро росла, а имя очень скоро стало хорошо известно швейцарской полиции, которая несколько раз арестовывала его за «подстрекательские речи». Увлекшись идеями социализма, Муссолини даже познакомился с работами некоторых «основоположников учения», однако предпочитал брать из их теорий лишь то, что ему нравилось, и то, что было понятно ему самому – в этом случае он мог объяснить идею другим, а то и выдать за свою.
Но гораздо сильнее, чем социалистические идеи, Муссолини потрясла концепция сверхчеловека, созданная Ницше, и он сразу же решил для себя, что не станет искать этого «сверхчеловека» где-то на стороне, а будет культивировать его в самом себе. Еще ему очень понравилось ницшеанское понимание народа как «постамента для избранных натур», а войны – как наивысшего проявления человеческого духа. Все это Муссолини усвоил и взял на вооружение.
Через пять лет жизни и деятельности в Швейцарии терпеливые швейцарские власти выслали его из кантона Женевы обратно в Италию. Это случилось в 1907 году (в России уже произошла первая революция и по Европе вовсю разгуливал «призрак коммунизма»). В том же году Бенито впервые назвали «Маленьким вождем» («пикколо дуче»). А через несколько лет определение «пикколо» отпало само собой и титул дуче прочно закрепился за Муссолини, который был этим очень доволен.
«Сверхчеловек» Муссолини поселился в своей родной провинции, сошелся с местными социалистами и принялся проповедовать свои идеи в небольшой газете «Лотта ди классе» («Классовая борьба»). Надо признать, что журналистом он был одаренным и чрезвычайно плодовитым. О темпераменте и говорить не приходится – Бенито с бешеным пылом громил монархию и милитаризм, ругал богатых и священников, социалистов-реформистов и республиканцев. Писал он ярко, зло и агрессивно. Заштатная газетенка вскоре удвоила тираж и стала ежедневным органом Итальянской социалистической партии (ИСП) в Форли. А непримиримого журналиста-борца избрали местным партийным секретарем.
Параллельно с партийными успехами шли победы и на любовном фронте. Однако в 1909 году темпераментный итальянец влюбился по-серьезному. Когда-то, как вы помните, он был школьным учителем, и вот сейчас он столкнулся со своей бывшей ученицей – Ракель Гвиди. Девушка работала в баре местной гостиницы, и они часто виделись. Дуче был очень удивлен – девица не упала сразу к его ногам. Она не отвергала его ухаживаний, однако и не спешила сказать твердое «да».
Не желая обременять себя – великого революционера, которому предстояло вершить судьбы страны, – Муссолини предложил Ракели гражданский брак. Девушка, поразмыслив, согласилась (ах, эти черные глаза!), вот только родителей такой вариант абсолютно не устраивал. Тогда темпераментный итальянец Бенито разыграл перед ее матерью целый спектакль – он выхватил из кармана револьвер и трагически воскликнул: «Видите этот пистолет, синьора Гвиди? В нем шесть патронов. Если Ракель откажет мне, первая пуля достанется ей, вторая – мне! Выбирайте!» Синьора Гвиди была очень впечатлена. И Бенито увел Ракель из родительского дома «без свадьбы и женитьбы».
Так бы они и прожили всю жизнь, официально не поженившись, если бы не вмешалась судьба в лице Иды Дальсер. Да-да, той самой, с которой мы и начали весь рассказ. Только, по более традиционной версии личной жизни Бенито, Ида была всего лишь любовницей дуче, правда, страстно желающей стать синьорой Муссолини. Она так и представлялась всем и каждому, особенно после того, как родила дуче сына.
Официально свободный Муссолини поспешил оформить брак с Ракелью в мэрии.
По этой версии Ида Дальсер также оказалась в психиатрической больнице. В 1937 году Муссолини решил прекратить выступления Иды и отправил ее в психушку. Там она и оставалась до конца своих дней. Их сын погиб в годы Второй мировой войны.
Но пока до этого было еще далеко. Шел всего лишь 1912 год. В партии итальянских социалистов зрел кризис, и Муссолини решил этим воспользоваться для следующего рывка наверх. На очередном партийном съезде дуче и прочие «непримиримые» деятели «революционной фракции» добились серьезного успеха: изгнали из партии своих оппозиционеров – сторонников реформистской тактики. Муссолини произнес на съезде речь, которая имела невероятный успех. О ней говорили, ее цитировали – даже в газетах. Дуче был доволен. Но не вполне. Ему хотелось большего. Много большего.
Он нацелился на центральную газету ИСП. Будучи талантливым публицистом, он мечтал о главной «трибуне», а не о провинциальной газете. Муссолини понимал – если он начнет проповедовать на всю страну, путь наверх откроется гораздо быстрее.
И в ноябре 1912 года его мечта сбылась – он возглавил редакцию газеты «Аванти!» («Вперед!»). Муссолини «засучил рукава» и рьяно взялся за дело, как он это умел. Через полтора года тираж газеты поднялся с 20 экземпляров до 100 тысяч, она стала одной из самых читаемых, а Бенито Муссолини – одним из самых популярных людей в Италии.
В 1914 году началась Первая мировая война. Итальянская социалистическая партия, всегда настроенная против войн, выдвинула лозунг «абсолютного нейтралитета». Однако Муссолини, впитавший идеи Ницше (помните: «война – наивысшее проявление человеческого духа»), придерживался иных взглядов. Он пытался воздействовать на своих соратников по партии, писал статьи, призывающие: «От нейтралитета абсолютного к нейтралитету активному и действительному», но добился только одного – его освободили от обязанностей главного редактора, а еще через месяц с шумом исключили из партии.
