Cèpheide. 1964 as by Jean-Michel Ferrer

Торазо осторожно вошел в комнату, и массивная стенная панель бесшумно скользнула на свое место за его спиной. Усевшись в изголовье постели Мюрелки, он включил запись. Все, что будет сказано здесь, необходимо тщательно зафиксировать и сохранить для архивов. Даже если Мюрелки свихнулся. Впрочем, Торазо в это не верил. — Мюрелки! Навигатор медленно открыл глаза. Он выглядел гораздо лучше, чем тогда, когда его доставили в госпиталь два дня назад. Его раны почти полностью зарубцевались, и даже левый глаз казался почти здоровым.

Он бледно улыбнулся Торазо.

— Никак, инквизиция пожаловала? — поинтересовался он.

— Совершенно верно, — сдержанно ответил Торазо. — Однако наша организация не собирается докучать вам. Мы вам верим.

Сомнение скользнуло по лицу Мюрелки, но спустя мгновение его взгляд просветлел.

— Господи, — наконец прошептал он, — надеюсь, что вы не шутите, офицер.

— Я не шучу. И кроме того, я не офицер.

— Кто же вы?

— Я сотрудник Службы космической картографии.

— А, понимаю... Было бы странно, если бы ваши люди не попытались сунуть нос в эту историю.

— Именно это мы и сделали, — сухо заметил Торазо.

— И все же вы верите мне?..

Сотрудник картографической службы посмотрел в окно, занимавшее почти всю стену. Далеко внизу простиралась к горизонту фиолетовая поверхность океана, покрытая морщинами волн, разбивавшихся фонтанами брызг о мозаичную стену набережной Шелдрон-порта. Жгучее летнее солнце Шелдрона пылало на гребне каждой волны, на каждом прозрачном камне, множество которых усеивало узкую полоску пляжа.

— Хотелось бы, чтобы вы тоже верили нам. Во всей этой истории важно не то, насколько правильно вы вели себя. Главное — это понять, что представляет собой планета Лиры.

Мюрелки тихонько присвистнул. Глубоко ввалившиеся глаза и резко бугрившиеся на лице скулы выдавали огромную усталость. Торазо подумал, что навигатор страдает не столько от физических, сколько от моральных мучений.

— Хорошо, господин инквизитор. Меня устраивает наш договор. Значит, вы хотите, чтобы я повторил свой рассказ?

— Я должен буду записать его. Мюрелки закрыл глаза.

— Это случилось две недели назад, — начал он. — Наш корабль, который я пилотировал вместе со вторым членом экипажа, младшим навигатором Люшем, приблизился к планетной системе звезды PP-Лиры. Среди целого выводка планет, болтавшихся вокруг центрального светила, только одна представляла некоторый интерес. Ваша служба, господин инквизитор, уже побывала в этой системе, и по поводу планеты компьютер выдал: «Жизнь отсутствует. Богатые ресурсы».

Именно такую планету и искали мы с Люшем — без зверья, без надоедливых насекомых, но зато с большими залежами полезных ископаемых. Видите ли, мы с Люшем давно образовали небольшую, но дружную команду свободных навигаторов. Такая работа дает неплохую прибыль — могу сказать вам, что сейчас на моем счету в Межзвездном банке находится довольно круглая сумма...

Так вот, мы с Люшем посадили корабль на эту самую планету... Как там ее? Кажется, PP-Лиры-VIII, как вы ее называете.

Атмосфера на поверхности оказалась пригодной для дыхания. Когда мы выбрались из корабля, меня поразило сходство окружавшего нас пейзажа с марсианской пустыней. Правда, небо над головой больше походило на земное. В общем, было очень холодно, но дышалось легко. Что касается окрестностей, то, насколько хватало глаз, простиралась волнистая равнина, покрытая небольшими дюнами из мелкого серого песка; впадины между дюнами были заняты миниатюрными озерцами или прудами; в их неподвижной воде четко отражались облака. Все это вы можете увидеть на снимках, которые сделал Люш... Точнее, могли бы увидеть, если бы свидетельства уцелели вместе с ним.

За те два часа, в течение которых мы находились на поверхности планеты, я почти закончил анализ песка. Должен признаться, состав песка оказался весьма сложным, что породило у нас определенные надежды. После этого Люш решил проанализировать состав воды — так, на всякий случай. Он взял довольно громоздкий прибор, я нагрузился склянками для проб, и мы направились к соседнему водоему.

Неожиданно нас ослепила сильная вспышка — я даже подумал, что в небе над нашей головой что-то взорвалось. Но это пробудилось солнце. Если до сих пор оно было желтовато-белым и ничем не отличалось от земного, то сейчас внезапно, без малейших предупреждений, ярко вспыхнуло, превратившись в огромную голубую звезду класса Веги или Денеба. Яростный поток света залил всю планету. Песок под нашими ногами почернел, над прудами заклубились испарения.

Мы почувствовали, что вот-вот зажаримся. Я помню, что Люш был немного дальше меня от корабля в тот момент, когда мы бросили все свое снаряжение и кинулись назад.

Пробежав несколько шагов, я услышал отчаянный крик Люша, обернулся... и оцепенел от изумления. Из луж и прудов во все стороны устремились пучки тонких гибких нитей. Извиваясь, словно змеи, они тут же переплетались, образуя что-то вроде розовых клубков или чудовищных лимфатических узлов, отвратительно пульсировавших, словно вывалившиеся из распоротого живота внутренности. Не успел я полностью осознать представшую моим взорам картину, как Люш взлетел высоко над землей, оказавшись в тисках обвившихся вокруг него нитей. Сокращаясь, они тянули Люша к пруду, тому самому, из которого мы хотели взять пробы воды для анализа.

Не знаю, что случилось со мной, но я дико заорал и как безумный кинулся к кораблю. Упругие тонкие нити-щупальца со всех сторон устремились ко мне; они хлестали меня по ногам, по лицу, пытались обвиться вокруг тела, обжигая при этом кожу, словно крапива.

Люш продолжал дико кричать; он замолчал только после того как я нырнул в открытый люк корабля, словно успокоился за мою судьбу. Что касается местности, то она превратилась во что-то ужасное. Окрестности, только что совершенно мертвые, буквально ожили. Из каждого водоема продолжали вытягиваться нити, извиваясь и переплетаясь, словно в яростной схватке. На них возникали большие розовые шары, пульсировавшие, сливавшиеся или распадавшиеся на части. Из песка к небу устремлялись стебли растений, которые тут же покрывались листвой и цветами. Цветы мгновенно распускались в слепящем свете солнца; в их чашечках копошились какие-то нелепые создания, которые явно не были насекомыми, и все это...

Через несколько минут я взлетел; голова у меня шла кругом, перед глазами все плыло в розовом тумане, как бывает при сильном опьянении. Последнее, что я успел разглядеть на обзорном экране рубки управления — это густая чаща коричневых стеблей, увенчанных уродливыми наростами, громоздившимися друг на друга, словно кто-то пытался построить из них Вавилонскую башню...

Мюрелки замолчал. Он упорно смотрел в окно на мирный пейзаж Шелдрона широко раскрытыми глазами, словно перед ним все еще мелькали жуткие картины ожившей планеты.

— Мюрелки, — после некоторого колебания обратился к нему Торазо, — знаете ли вы, что такое солнце PP-Лиры, с точки зрения астрофизики?

— Ну, это то, что называют цефеидой, верно?

— Правильно. Это звезда, уровень светимости которой может резко изменяться через определенные промежутки времени. Для PP-Лиры период колебаний составляет около 350 часов. Спокойная бледно-желтая звезда через каждые 350 часов вспыхивает, превращаясь в голубого монстра, затем через некоторое время снова успокаивается и возвращается в исходное состояние.

— Понимаю, — кивнул Мюрелки. — Именно это и произошло, когда мы находились на планете.

— Да, именно так все и случилось. — Торазо встал, выключив записывающее устройство. — Видите ли, для нас очень важен ваш рассказ, потому что вы с Люшем оказались первыми людьми, посетившими одну из планет звездной системы подобного типа. Можно сказать, что вам просто не повезло — вы могли улететь с планеты до начала вспышки, и с вами ничего не случилось бы... Видите ли, Мюрелки, мы хорошо понимаем, что свет — это сама жизнь. Когда на планету обрушились потоки яростного света PP-Лиры, жизнь на поверхности планеты мгновенно проснулась от летаргического оцепенения. Она пробудилась, чтобы просуществовать несколько часов, обеспечить продолжение рода и снова заснуть. Случайно получилось так, что наш разведывательный корабль побывал на планете во время периода низкой светимости звезды. Планета находилась в состоянии сна и была отнесена к классу безжизненных...