Инцидент, который привел молодого человека к падению, был классифицирован как восстание, и легат, который не любил этого молодого человека, оказался тайным врагом. Молодого человека — вместе с несколькими другими — привлекли к военному суду Коскония. Его судили за преступление — мятеж. Суд признал его виновным. Если бы он служил во вспомогательных войсках или был неримлянином, приговором автоматически стали бы порка и казнь. Но он был римлянин и младший трибун и имел много наград за храбрость. Поэтому молодому человеку предложили два варианта. Конечно, он лишится гражданства. Но он мог выбрать порку и навсегда покинуть Италию или стать гладиатором. Разумеется, он выбрал судьбу гладиатора. Так он, по крайней мере, сможет вернуться домой. Родом из Кампании, он знал о гладиаторах все. Гладиаторские школы традиционно были сконцентрированы вокруг Капуи.
Вместе с семью другими мятежниками, которые приняли такое же решение, его посадили на корабль, отправлявшийся в Аквилею. Там их встретил агент и отправил в Капую для работы. Однако в его намерения не входило сообщать о своем прежнем статусе римского гражданина. Его отцу и старшему брату не нравились гладиаторские игры, они никогда не ходили на погребальные церемонии. Он мог жить очень близко от земель своего отца, а родственники даже знать об этом не будут. Для арены он взял себе другое имя, хорошее имя, короткое, звучащее по-военному: Спартак. Да, оно легко слетало с языка: Спартак. И он поклялся, что Спартак станет знаменитым гладиатором, его будут звать на бои по всей Италии, он превратится в местного героя Капуи, и девушки будут виснуть на нем, и его будут приглашать на такое количество обедов, что он не сможет с ними справиться.
На рынке в Капуе его купил ланиста, пропретор гладиаторской школы, хозяином которой был консуляр, экс-цензор Луций Марций Филипп. Внешность молодого человека была впечатляющей. Высокий, с сильно развитыми икрами, бедрами, грудью, плечами. Шея, как у быка, нежная кожа — словно загорелая кожа девушки, только с несколькими интересными шрамами. Красивый, светловолосый, сероглазый. В движениях видна грация. Держится по-царски. Ланиста, который заплатил сто тысяч сестерциев за него от имени Филиппа (который, естественно, не присутствовал на торгах — Филипп никогда не видел ни одного из пятисот своих гладиаторов, которых он так щедро сдавал в аренду), с первого взгляда на Спартака понял, что тот прирожденный гладиатор. Филипп не проиграет.
Существовали два стиля гладиаторской борьбы — фракийский и галльский. Глядя на Спартака, ланиста не мог решить, какому виду борьбы следует его обучать. Обычно ответ диктовали физические данные человека, но Спартак был так великолепен, что мог стать и тем, и другим. Однако у галлов было больше шрамов. Для них существовал большой риск получить увечья. А Спартак стоил дорого. Поэтому ланиста избрал для Спартака фракийский стиль. Чем дольше он будет оставаться красивым на арене, тем выше будет его цена при найме после того, как он начнет завоевывать популярность. У этого гладиатора прекрасная голова, и лучше, чтобы все ее видели. Фракиец не носил шлема.
Началось обучение. Будучи предусмотрительным человеком, ланиста, выбирая доспехи, позаботился о том, чтобы атлетическое совершенство Спартака не уступало его внешности. Доспехи его были из серебряных пластин с золотой чеканкой. Алая набедренная повязка поддерживалась на талии широким черным кожаным поясом для меча; на бедре висела кривая сабля фракийского кавалериста. Голени были защищены наголенниками, которые доходили до бедра, что делало фракийца менее подвижным, чем его противник-галл. Поэтому он должен быть более сообразительным и хорошо координировать движения, чтобы справиться со всеми этими хитрыми штуковинами. На правой руке — кожаный рукав, инкрустированный металлическими чешуйками, закрепленный ремнем через шею и грудь. Он защищал руку до суставов пальцев. Завершал экипировку небольшой круглый щит.
Спартак легко справлялся со всем. Конечно, он представлял собой загадку (семеро осужденных его товарищей были куплены в другие места). Он никогда не говорил о своей военной карьере, а то, что агент в Аквилее рассказывал в своем письме, звучало очень схематично. Спартак одинаково хорошо говорил по латыни и по-гречески, на диалекте Кампании. Он был умеренно грамотен, и он знал, что такое армия. Все это стало беспокоить ланисту, который предвидел осложнения. Спартак был слишком воином, даже на тренировочной арене с деревянным мечом и кожаным щитом. Первая рука, которую он сломал оппоненту в нескольких местах, могла быть ошибкой. Но когда число переломанных Спартаком костей вывело пятерых учителей гладиаторского искусства из строя на несколько месяцев, ланиста вызвал Спартака к себе.
— Послушай, — сказал он спокойно, — ты должен научиться думать о сражении на арене как об игре, а не как о войне. Это спорт! Этруски изобрели гладиаторские игры тысячу лет назад, и с тех пор это искусство переходит из поколения в поколение как почетная и очень квалифицированная профессия. Этот спорт существует только в Италии, больше нигде. Кто-то умирает, и его родственники устраивают игры, которые Ахилл изобрел для Патрокла, — торжественное соревнование атлетов.
Красивый молодой гигант слушал с равнодушным лицом. Но ланиста заметил, что пальцы его правой руки сжимались и разжимались, словно им не хватало меча.
— Спартак, ты меня слушаешь?
— Да, ланиста.
— «Доктор» — твой тренер, а не враг. Я скажу тебе, трудно найти хорошего учителя! Из-за твоего энтузиазма, направленного совершенно не туда, за последний месяц у меня вышли из строя пять учителей, и я не смогу их заменить. Где мне найти таких же хороших? Да, все они будут жить. Но двое из них уже не смогут работать! Спартак, ты не сражаешься с врагами Рима, и цель игры — не пролить ведра крови! Люди приходят смотреть спорт. Их интересуют выпады и отражение ударов, сила и грация бойцов, их навыки и ум. Зарубки, порезы и даже глубокие раны, которым довольно часто подвергаются гладиаторы, конечно, возбуждают аудиторию. Однако все эти люди явились в цирк не затем, чтобы увидеть, как два человека убивают друг друга, как они отрезают сопернику руки и ноги! Зрителей интересует спорт. Спорт, Спартак! Соревнование атлетов. Если бы аудитория жаждала полюбоваться, как убивают и калечат, она отправилась бы на поле боя — богам известно, у нас было более чем достаточно сражений в Кампании! — Он замолчал, посмотрел на Спартака. — Дошло это до тебя! Ты понял?
— Да, ланиста.
— Тогда или и тренируйся, как хороший мальчик! Трать свой пыл на брусья и деревянные манекены. А в следующий раз, когда ты встретишься с учителем, постарайся, чтобы мы увидели, как красиво ты размахиваешь в воздухе деревянным мечом. Я не желаю больше слышать хруст сломанных костей!
Поскольку Спартак был достаточно умен, чтобы понять мысль ланисты, некоторое время после их разговора он тщательно обращал внимание на ритуалы и следил за изяществом движений — ему это даже понравилось. Осторожные, опасливые преподаватели, которые встречались с ним на арене, с радостью увидели, что он больше не пытается сокрушить их члены, но старается запомнить разные фигуры боевого «танца», которые так будоражат толпу. Ланиста долго не мог поверить, что Спартак избавился от своей кровожадности. Но через полгода он все-таки внес своего проблемного гладиатора в список пяти пар, которые должны были драться на погребальных играх в Капуе. Так как это было местное представление, ланиста мог присутствовать сам, чтобы посмотреть, как Спартак ведет себя на арене.
Галл, который вышел против Спартака (они выступали третьей парой), ничем не уступал ему. Немного выше ростом, такого же великолепного телосложения. Нагой, за исключением небольшого куска материи, прикрывающей его гениталии, галл сражался прямым, обоюдоострым мечом, с очень длинным, слегка выпуклым щитом. Главным украшением его был великолепный шлем, серебряный, со щитками для защиты щек и шеи, украшенный стоявшей на хвосте эмалевой рыбой размером больше обычного плюмажа.
