– Все дело в чувстве исключительности, – согласился Марий. – Каждому нравится ставить себя выше италиков. Думаю даже, что это чванство больше распространено среди простонародья, чем среди элиты. Не забудем завербовать на нашу сторону Луция Декумия!

– Кто это такой? – нахмурился Друз.

– Некто из низов, мой хороший знакомый, – усмехнулся Марий. – Однако среди себе подобных он – авторитет. Притом беззаветно предан моей свояченице Аврелии. Надо будет привлечь Аврелию, а уж она обязательно обеспечит его поддержку.

Друз нахмурился еще пуще.

– Сомневаюсь, чтобы тебе повезло с Аврелией, – буркнул он. – Ты заметил наверху, среди преторов, ее старшего брата, Луция Аврелия Котту? Он хлопал вместе с остальными. Как и его дядя, Марк Аврелий Котта.

– Не тревожься, Марк Ливий, она не так узколоба, как ее родственнички-мужчины, – сказал Рутилий Руф с блаженной улыбкой. – У этой женщины своя голова на плечах, к тому же через мужа она связана с самой свободомыслящей ветвью Юлиев Цезарей. Не бойся, Аврелия будет с нами. А значит, и Луций Декумий.

Раздался негромкий стук в дверь. Перед мужчинами предстала Юлия, одетая в тончайшую ткань, приобретенную на Косе. Она, подобно Марию, выглядела загоревшей и стройной.

– Марк Ливий, дорогой! – Подойдя к Друзу сзади, она обняла его за шею и поцеловала в щеку. – Не стану усугублять твою скорбь лишними слезами, но можешь мне поверить на слово: я очень опечалена! Не забывай, что здесь тебе всегда рады.

Ее появление и искренняя симпатия, которую она испытывала к Друзу, принесли ему облегчение; ее соболезнования, вместо того чтобы напомнить о страшном несчастье, придали ему сил. Он поймал ее за руку и припал к ней губами.

– Спасибо, Юлия!

Она опустилась в ретиво подставленное Рутилием Руфом кресло и приняла у супруга чашу со слегка разбавленным вином, ничуть не сомневаясь, что ее присутствие среди мужчин окажется кстати, хотя она еще с порога смекнула, что они обсуждают нечто далеко не шуточное.

– Lex Licinia Mucia, – догадалась она.

– Совершенно верно, сердечко мое, – кивнул Марий, взирая на супругу с обожанием; сейчас он любил ее даже больше, чем в первые годы, когда только женился на ней. – Мы как будто до всего договорились. Но все равно ты окажешь мне помощь: чуть позже мы вернемся к этой теме.

– Я сделаю все, что смогу, – ответила Юлия. Шлепнув Друза по руке, она со смехом добавила: – А ты, Марк Ливий, сам того не желая, испортил нам путешествие!

– Как же это меня угораздило? – Друз уже улыбался.

– Это моя вина, – сознался Рутилий Руф.

– Ты уже получил заочно причитающуюся тебе порцию лестных эпитетов, – молвила Юлия, окинув его негодующим взглядом. – Представляешь, Марк Ливий, твой дядя отправил нам в январе письмо в Галикарнас, где написал, что его племянница лишилась мужа, обвинившего ее в измене, и поделом: она родила рыжеволосого сына!

– Все так и было, – отозвался Друз, улыбаясь все шире.

– Да, но, видишь ли, у него есть еще одна племянница – Аврелия! Возможно, ты этого не знаешь, но одно время прошел слушок о ее связи с неким рыжеволосым мужчиной, который состоит сейчас старшим легатом при Тите Дидии в Ближней Испании. Прочтя это таинственное сообщение твоего дядюшки, мой муж вообразил, что речь идет об Аврелии. Тогда я настояла на немедленном возвращении, ибо поклялась собственной жизнью, что Аврелия не пойдет с Луцием Корнелием Суллой ни на что, кроме обыкновенной дружбы. Только вернувшись, мы узнали, что испугались не за ту племянницу. Публий Рутилий обвел нас вокруг пальца. – Она снова расхохоталась.

– Просто я по вам соскучился, – ответствовал Рутилий Руф без малейшего намека на раскаяние.

– Семьи иногда причиняют страшно много беспокойства, – ответил Друз. – Но должен вам признаться, что Марк Порций Салониан оказался куда более симпатичным человеком, чем Квинт Сервилий Цепион. С ним Ливия Друза обрела счастье.

– Вот и хорошо, – молвила Юлия.

– Да, – отозвался Друз, – еще как хорошо.

За время, прошедшее между первым чтением lex Licinia Mucia и его почти единогласным утверждением трибами народного собрания, Квинт Поппедий Силон ни единого дня не сидел на месте. О новом законе он узнал от Гая Папия Мутила в Бовиане.

– Значит, война, – сказал он невозмутимо.

– Боюсь, что так, Квинт Поппедий.

– Мы должны созвать на совет всех вождей.

– Они уже предупреждены.

– Где назначен сбор?

– Там, куда римлянам не придет в голову сунуться: в Грументе. Через десять дней.

– Замечательно! Внутренняя Лукания – как раз то место, о котором не помыслит ни один римлянин. Там на расстоянии целого дня пути нет ни римских землевладельцев, ни латифундий.

– Как и римских граждан, что еще важнее.

– Но как избавиться от случайных римлян, если таковые объявятся? – спросил Силон, нахмурившись.

– Марк Лампоний все продумал, – ответил Мутил со слабой улыбкой. – Лукания – разбойничий край. Случайных римлян станут отлавливать тамошние разбойники. После завершения совета Марк Лампоний покроет себя славой, добившись их освобождения без выкупа.

– Неглупо! Когда отправляешься туда ты сам?

– Через два дня.

Мутил с Силоном рука об руку побрели в сад-перистиль большого, изящного дома Мутила: подобно Силону, Мутил был человеком состоятельным и хорошо образованным и обладал развитым вкусом.

– Расскажи-ка мне, Квинт Поппедий, как прошло твое путешествие в Италийскую Галлию.

– Я нашел все примерно в том состоянии, как должно быть в соответствии с планами Квинта Сервилия Цепиона, которые он излагал в моем присутствии два с половиной года назад. Россыпь чистеньких городков в верховьях реки Медоак за Патавием и вдоль рек Сонтий и Натизон за Аквилеей. Железо поставляется посуху из Норея, что в Норике, но в основном водным путем – по одному из рукавов Дравы, а потом волоком на Сонтий и Тилиавент, откуда доходит до места назначения по воде. Я выдавал себя за римского prefectus fabrum и платил наличными, которые все буквально рвали у меня из рук. Я не скупился, но и работали мастеровые без отдыха, торопясь выполнить мой заказ. Я оказался для них первым крупным заказчиком, и они будут счастливы и впредь изготовлять оружие и доспехи для меня одного.

Мутил насторожился.

– Ты уверен, что не переборщил, изображая римского префекта? – спросил он. – Что, если за тобой следом появится настоящий префект? Он поймет, что идет по пятам самозванца, и уведомит Рим.

– Не беспокойся, Гай Папий, я умело замел следы. Пойми, благодаря мне этим новым поселениям нет нужды искать заказчиков. Римские заказы распределяются в испытанных местах – Пизах, Популонии. Из Патавия и Аквилеи наше оружие может попасть по Адриатике в италийские порты, которыми не пользуются римляне. Римляне ни за что не пронюхают о наших грузах и не узнают, что восточная часть Италийской Галлии занимается изготовлением оружия. Римляне активны на западе, на Тусканском море.

– Может ли восточная часть Италийской Галлии произвести еще больше оружия?

– Вполне! Чем больше они будут его производить, тем больше кузнецов устремятся туда. Надо отдать должное Квинту Сервилию Цепиону: его проект претворен в жизнь.

– Кстати, как насчет Цепиона? Ведь он италикам далеко не друг!

– Слишком себе на уме! В его планы никак не входит оповещать о своих делишках Рим – ведь так он пытается распихать по углам золото Толозы! Он отлично отгородился от сенаторского любопытства и не станет изучать ничего, кроме бухгалтерских книг. Он нечастый гость на своих заводах. Я был поражен, когда в нем проявился этот талант: во всем остальном он, несмотря на благородную кровь, вовсе не блещет умом. Нет, Квинт Сервилий Цепион не доставит нам хлопот. Пока ему в карман падают сестерции, он останется покоен и счастлив.

– Значит, основная наша цель – добыть побольше денег! – Мутил скрипнул зубами. – Клянусь всеми богами Италии, Квинт Поппедий, я и мои соплеменники испытаем огромное удовлетворение, когда сотрем Рим и римлян с лица земли!