- А теперь Рёко-сан скажет нам закон Архимеда, - размеренным голосом напевала учительница физики.

Невысокая рыжая женщина средних лет нарисовала на доске большой сосуд, наполненный водой и прямоугольное тело, на которое действовали две силы: тяжести и выталкивающая. Ученики старательно перечерчивали изображение к себе в конспекты, и только Марина и я, каждый на своей парте, подремывали. В полусонном состоянии приволок нас Бака-сэнсей в школу и усадил за парты. А теперь еще россиянке грозила двойка.

- А?! Что?! - протирая глаза, сонным голосом прошептала девушка.

Увидев на доске чертеж сосуда с погруженным в него кирпичом, она тут же вспомнила физику, которую, естественно, изучала у себя дома. Только ее не проснувшийся мозг отказывался выдавать что-нибудь вменяемое.

- Если тело вперто в воду, - тяжело вздохнув, начала Марина, - ты не выпрешь его сроду! Действует туды-сюды, силы выпертой воды!

Дочитав стихотворение до конца, она зевнула и продолжила свой сон.

Ошарашенная учительница не знала, что и делать! Девочка спала - да! Но в то же время, пусть даже на совершенно жутком языке, она правильно сформулировала физический закон. Макото-сэнсей так хотела поставить худшую оценку нерадивой ученице, но теперь, когда класс гоготал над ответом девушки, преподавательница не могла осуществить своего злобного умысла.

- Новенький! - Макото так и не научилась правильно произносить мою фамилию.

Она подошла ко мне, притворявшемуся спящим, и постучала указкой по макушке.

- Формулу напишите на доске.

- В картуше или без? - не совсем уяснив суть вопроса, спросонья поинтересовался я.

Вот и найдена жертва! Торжествуя, что я сказал глупость, Макото нарисовала в табеле жирный ноль.

'А мне все равно, как я учусь!' - подумал про себя я. Не в этом заведении мне получать документ об образовании. А соглядатаи могут и плохо учиться. Но зато сон как рукой сняло. Я открыл учебник и принялся искать требуемую формулу. А когда я дочитал историческую справку об Архимеде, то шепнул сидевшей перед ним Марине:

- Мне и не положено знать этого! Я жил в четырнадцатом веке до сей эры, а Архимед свою формулу вывел несколько позже.

Минасуке, как и предполагалось, навострила уши, заслышав нечто из ряда вон выходящее. Не удивлюсь, если это она тайным образом заманивает сюда поклонников всего японского. Осталось только найти мотив для убийства, и дело закрыто.

Марина улыбнулась в ответ, но услышавшие странный комментарий соседки принялись обсуждать его и сорвали урок Макото-сэнсей. Строгая женщина вскоре не знала, что и делать со старшеклассниками, которые только и говорили о том, что человеку из далекого прошлого не понять формул будущего. Особо изобретательные ребята перевели дискуссию к разработке модели машины времени. Все бы ничего, но на учительницу уже никто не обращал внимания. И никому не было дела до темы о сообщающихся сосудах. Зато довольный я, ехидно улыбаясь, рассказывал совсем недавно завербованной в ОСЯ девушке, как просто организовать бардак в толпе. А Минасуке тем временем сгорала от любопытства и внимала каждому сказанному слову.

- Прекратите! Сейчас же! Хватит болтать! - вопила Макото.

- Не нравится мне эта тетка, - хихикал я. - Марина, ты не против, если я скормлю ее крокодилам?

- А можно? - не по-доброму сверкнув глазками, обернулась ко мне Минасуке.

Вот оно! Мечта уничтожения! Значит, я все-таки прав, и эта девочка, интересующаяся пришельцами и есть убийца.

- Еще как! - заискивающе улыбнулся я, доставая из кармана пиджака красно-белый мячик.

Надо подыграть, разговорить преступника, пусть сам сознается.

Один щелчок по серой кнопочке, и на столе у Макото-сэнсей вспыхнул белым светом силуэт небольшого танцующего крокодильчика. Болтовня в классе тут же смолкла на радость физички. Но радовалась она недолго, потому что прыгавшее по столу животное уронило на пол сообщающиеся сосуды и продолжало скакать, словно пьяные ребята в 'Веселой Коши'.

- Ты считаешь, что он может сожрать учиху? - скептическим тоном спросила Минасуке, ткнув пальчиком в сторону кармамона.

- Подавится, - махнул рукой я, убирая создание обратно в шарик.

Больше оно мне не нужно, и так вижу, куда клонит малолетняя преступница.

А если честно, то я просто нашел момент проверить, освободились ли тела этих зверюг от влияния божеств. И был образован, что освободились.

- Новенький! - не на шутку разъярилась Макото-сэнсей. - Что вы себе позволяете?

- Ничего особенного! - встав, пожал я плечами.

Я одарил учительницу таким милым невинным взглядом, что никто не мог усомниться - этот человек не шалил на уроке.

Хотела меня Макото выгнать, да не успела, потому что урок закончился.

А на перемене я продолжил записи в своем дневнике наблюдений.

'Физичка - типичная учительница. Вроде бы вчера в личных документах я видел, что она работает тут не один десяток лет. Женщина она строгая, но справедливая. Она не могла прийти из другого мира, поэтому меня она не интересует. Как мне повезло, что Макото-сэнсей дала мне повод проверить, ушли ли боги из сознания карманных монстров. К моему счастью, кармамоны теперь являются сами собой и их можно отправлять в Джутто обратно профессору Дубу'.

- Эй! - дернула меня за плечо Марина. - На физ-ру опоздаешь! Все уже переоделись, а ты строчишь свои закорючки!

Я тут же спрятал блокнот за пазуху и обернулся в сторону зеленоволосой Сэйлор-Афины, которая в дневной час вовсе не походила на супер-женщину или спасительницу мира. Это обычная школьница с внешностью пятнадцатилетней девочки (только нам с Иваном было известно, что Зайцевой на самом деле идет двадцать первый год). Если бы не рассказ Киномото о физкультурной форме учениц, я бы вскрикнул от удивления: 'Почему ты в трусах по школе бегаешь?' Но таковой была форма ниххонских школьниц: очень короткие черные шортики и облегающая маечка. Хорошо еще, что у парней менее облегающая одежда - подумал я, извлекая из сумки свою одежду для спорта.

Но самым большим удивлением для меня было то, что физкультуру вел Анико-сэнсей, тот самый нахальный преподаватель японского. За два дня, прошедшие с урока родного (якобы) языка, учитель не забыл меня, новенького изгоя. Он тут же нахальным взглядом нашел в строю нерадивого ученика, написавшего на доске кеметскую грамоту, и после физкульт-привета, добавил:

- Посмотрим, как ты ноги переставлять умеешь.

'Посмотрим!' - про себя усмехнулся я. - 'Насколько подготовка в ОСЯ достойна!'

Пусть я и не умел писать на японском, не это в жизни главное. Но с физподготовкой у работников российской спецслужбы все было в порядке, и Анико ждет разочарование, не опозорюсь. Даже если закрыть глаза на постоянные тренировки в детстве, фехтование, стрельбу из лука и езду на колеснице, три месяца после операции в Лесоморье мы с Иваном посвятили тяжелым упражнениям и занятиям в тренажерном зале. Мы не просто накачивали пресс и мускулы, не только бегали по стадиону, но и учились тому, что на школьных уроках никому даже и не снилось.

'Этот хлюпик, - думал в свою очередь Анико, когда я закрыл глаза и коснулся магией его сознания, - будет самым последним в этом классе: и в беге, и в прессе, и в подтягивании!'

И только чтобы унизить новичка, учитель устроил на уроке грандиозное соревнование. Но не очень-то у него получилось. Девушки из класса охали и ахали от того, как легко я справлялся со всеми безголовыми набитыми ватой козлами, канатами, бревнами и прочими самыми сложными заданиями.

'Нет ни одного снаряда, который бы он не взял!' - удивлялся Анико. Знал бы он, что я еще успеваю читать его мысли… А женская половина класса в голос кричала мое имя без единой ошибки.

Анико сидел на скамейке, его обнимали Феона и еще одна высокая девица. Учителя мучило сейчас только одно: в классе появился некто, способный пошатнуть его авторитет. Его, самого красивого и самого сильного мужчины во всей школе. Если не считать нас с Дураковым.