Винсент с достоинством кивнул, вытащил из-за пояса кошель, не глядя сунул в руки женщины, и рванул в дом: Бритта!!

Ноги его все-таки не сдержали. Он увидел ее живой и улыбающейся, еще более прекрасной, назло всем, и рухнул к ее ногам, уткнувшись в подол платья:

–– Бритта! Милая…

Сколько любви, обожания, волнения и тепла было в этом шепоте! А дрожащие руки с перстнями, впившиеся в мягкий бархат, нервно мнущие его. Саша облегченно вздохнула и широко улыбнулась чрезвычайно довольная красноречивым проявлением родственных чувств. У нее замечательный брат, может, черес чур чувствительный, сентиментальный для воина, но любящий. Она будет любить его, заботиться о его тонкой ранимой душе. Девушка нежно погладила пышные волосы и с материнской улыбкой заглянула в оторвавшееся от ее подола лицо. Оно было бледно и растеряно.

–– Бритта? –– в голосе слышалась неуверенность.

–– Винсент, я сильно изменилась? –– настороженно спросила Саша. Серые глаза пытливо и холодно щурились, но буквально через минуту, к ее облегчению, потеплели:

–– Нет. Ты по-прежнему прекрасно выглядишь. А волосы… Не расстраивайся, Бритти, они отрастут, но и без них ты чудесна. Рана, конечно, ужасна, но ты жива.

Саша смущенно потрогала висок: почти зажило.

–– Простите, милорд, –– влезла Морхара в их родственные лобзанья. –– Я бы хотела поговорить с вами.

Винсент бросил на нее неприязненный взгляд и снова повернулся к сестре: погладил ее руку и поднялся с колен, помогая встать девушке, довел как тяжелобольную до дверей и ласково прошептал:

–– Иди, милая, я сейчас.

Саша неуверенно покосилась на Морхару и послушно кивнула:

–– Хорошо.

Винсент проследил взглядом за передвижением сестры и, найдя, что она двигается вполне бодро и уверенно, успокоенно повернулся к женщине:

–– Что ты хотела?

–– Отвар, милорд, –– Морхара указала на кувшины. –– Герцогине необходимо пить их три дня –– она еще слаба, а рана очень серьезна. Это обезопасит ее от последствий травмы. И еще, милорд, она серьезно пострадала и ее память немного подводит временами. Это пройдет, как только она окрепнет.

Родерик хмуро оглядел дьяволицу: ничего таких не берет. Другая бы там же, на камнях, дух испустила, а эта не только выжила, но и похорошела изрядно. А ведь похудела и волос лишилась, а, поди, и это ее украсило –– вид ранимый, трогательно-беззащитный. Ох, и натворит она теперь бед больше прежнего. Если, конечно, Годфрид не поспешит.

Ах, как спокойно было в замке эти три дня!

Мужчина с недовольным видом нехотя подошел, чтоб помочь дьяволице сесть в седло, но та легко вспорхнула сама и одарила его светлой улыбкой:

–– Спасибо, Родерик.

Сенешаль так и застыл с протянутыми руками, но через пару секунд очнулся и поспешил к своему коню.

А Саша с довольной улыбкой поерзала в седле, устраиваясь удобнее, и с гордостью оглядела свиту: 37 богатырей в урезанном варианте. И все, как у Пушкина, на подбор –– ладные, плечистые. А брат у нее –– королевич. И красивый, и заботливый, и любящий! Как он волновался за нее, переживал.

Трогательно. И приятно.

Что там Кипр или Египет –– тоска! Вот оно, настоящие счастье –– путевка в стародавние времена.

Винсент шел к лошади медленно и осторожно, боясь расплескать ведьмино зелье, и только передав горшки Вордану, облегченно перевел дух и взлетел на коня, спеша покинуть это дьявольское место с его странными и опасными обитателями.

Саша помахала рукой женщинам, глядя на них с некоторым сожалением, и, видя, как блестят от слез глаза Марины, пообещала:

–– Я буду приезжать!

Винсент кинул на сестру хмурый взгляд и хлопнул по крупу ее лошади. Экскорт резво поскакал в глубь леса. Саша еще долго оборачивалась, с тоской поглядывая на удаляющиеся фигурки, и если б не бдительность графа, наверное, не сдержалась бы, развернула кобылку и вернулась, чтоб обняться с женщинами.

Вордан со значением переглянулся с Родериком и оба нахмурились, не зная, как расценивать подобную привязанность герцогини. Опять что-то задумала?

–– Как бы отравой какой не разжилась у Морхары, –– протянул Родерик тихо. Вордан покачал головой:

–– Не даст. Морхара этим не промышляет.

–– Как знать, как знать, –– не поверил старый воин и поддал коня: что-то и ему здесь не по себе.

Ее всегда потрясало величие древних замков, но оказывается, картинки и телевизор не смогли в полной мере отобразить всю мощь этих сооружений. То, что открылось ее взору, поражало, вызывало какой-то глубинный трепет, и восторг от той силы, что веяло от гигантского средневекового исполина –– замка Мороган.

Пока его башенки виднелись далеко впереди, он казался игрушечным и не настоящим, как спичечный эскиз храма Василия Блаженного или Кремля, Саша чувствовала лишь естественное любопытство, не больше. Ну, замок, ну, красивый –– и что? Всего лишь островок серого камня среди холмов, окруженный зеленой порослью.

Однако они приближались, и очертания сооружения становились все более четкими, величественными и оглушали. Замок, оказывается, был построен на гранитной скале и словно вырастал из нее, гармонично переходя от серых глыб в круглые башни.

Не большая, но весьма бурная речушка, ворча, бежала мимо стен, покрытых мхом, скрытых у основания кустарниками и деревьями. У узкого каменного моста через нее стирали женщины, дробно хлопая деревяшками по белью. При приближении всадников они бросили свое занятие, чтоб низко поклониться. Саша автоматически ответила тем же, но остальные словно не заметили приветствий, и копыта лошадей дробно процоколи мимо.

За мостом начиналась булыжная дорога вверх, круто уходящая вправо, огибая монументальные стены. Саша запрокинула голову, пытаясь увидеть их конец, и чуть не свалилась, до того они оказались высокими.

Всадники поднимались все выше, не останавливаясь и не обращая внимания на телегу у обочины, неряшливых мужчин в грубой, потрепанной одежде, чуть не бьющихся лбом о булыжники дороги. Она казалась бесконечной и навевала мысль о том, что территория, занимаемая замком –– необъятна.

И вот, наконец, они въехали через огромные кованные ворота в темный тоннель с низким арочным потолком, потом оказались в небольшом дворике, похожем на каменный мешок, потом проехали через еще одни ворота, миновали решетку с пиками, висящую над головой, еще один тоннель и наконец-то прибыли на место.

На просторном дворе стоял невообразимый шум, суетились люди, переговаривались стражники, работали вилланы, стояли телеги, где-то слева был слышен звон молота –– кузня, ржание лошадей, визг поросенка. Большая часть эскорта остановилась здесь и начала привязывать коней под навес. Кто-то закричал, требуя, чтоб накормили его лошадь, послышался мужской хохот и женский визг. Обычный день в обычном замке.

Саша тряхнула челкой: только не для нее. У нее возникло чувство, что она попала в сказку и сейчас вон из той бочки вынырнет водяной, из-под телеги с сеном выскочит тролль или гномик, из-под деревянной лестницы, завывая, появится привидение, а в небе, широко расправив крылья, будет летать дракон и таращить выпуклые глаза в поисках жертвы.

Не страшно –– необычно. Если, конечно, не вмешивать в это психиатрию.

Они процокали мимо еще одной арки, поддерживающей перекрытие, ведущее в круглую башню, с окнами бойницами, и оказались в еще более обширном дворе, более чистом и уютном, чем те. Слева лестница наверх, прямо тяжелая с виду дверь и бесконечность каменных стен на всем обозримом пространстве.

Пока она оглядывалась, Винсент спрыгнул с лошади и встал рядом, протягивая девушке руки.

–– Спасибо, я сама, –– улыбнулась Саша и слетела прямо в его объятья. Они были чересчур крепкими и долгими, а руки слишком властными и даже наглыми. А может, ей показалось?

Девушка смело шагнула внутрь, желая поскорей ознакомиться с местом своего обитания на ближайшее время.