Близки по своим корням и традициям к шведам финны. Когда-то римлянин Тацит писал: «Фенны (финны) до невероятности дикого нрава, бедность их отвратительна. У них нет ни орудий, ни лошадей; нет своего очага. Пищей им служат злаки, одеждой – звериные шкуры, ложем – земля. Всю надежду они полагают на стрелы, которые, за неимением железа, снабжают костяными остриями. Мужчинам и женщинам одинаково доставляет пропитание охота. Как соратницы мужей жены требуют для себя долю добычи. Даже для детей все убежище от зверей и дождей составляет лишь плетень из сучьев: под него возвращаются юноши, под ним укрываются старики. Однако они в этом находят более счастья, чем в поте лица трудиться на полях и заниматься домашним хозяйством, чем со страхом и надеждой радеть о судьбе других и о своей собственной. Не заботясь ни о богах, ни о людях, они достигли самого трудного: сами не питают никакого желания» («Германия»).

В XIX веке официальным языком в Финляндии считался шведский. Как уже сказано, Швецией и Норвегией управлял король Карл-Юхан Бернадотт. В результате русско-шведской войны 1808–1809 гг. и поражения шведов финские земли были включены в состав Российской империи (1809). При этом Великое княжество Финляндское в составе России пользовалось весьма значительной автономией, что дало толчок пробуждению национального и культурного самосознания финнов. Все началось с восстановления культурных основ и нахождения истоков творчества. В 20-х гг. XIX в. в финском городе Або издатель Р. Беккер стал печатать в газете записи народных рун. Губернский врач З. Топелиус и ставший впоследствии знаменитым Э. Леннорт включились в дальнейший сбор материалов устного народного творчества. Путешествуя по восточной Карелии (древней Олонии), Леннорт нашел 80-летнего старца, «патриарха певцов рун» А. Перттунена. В итоге многолетних усилий им были сделаны наброски будущего эпоса. В 1849 г. появилось на свет величественное полотно «Калевалы» (50 рун – 22 795 стихов). В России первые неполные переводы эпоса напечатаны еще в 1840 г., но по-настоящему русский читатель ее узнал позднее, в конце 80-х гг., когда филолог Л. П. Бельский перевел второе издание «Калевалы» (за сей труд переводчику присудили малую Пушкинскую премию). Этот шедевр произвел на русскую читающую публику потрясающее впечатление. Писатель М. Горький справедливо увидел в нем выдающийся «монумент словесного творчества», сказав о нем: «Индивидуальное творчество не создало ничего равного Илиаде или Калевале» (1908). В сознании народа живут герои эпоса: веселый Лемминкяйнен, славный певец Вяйнямейнен, что оставил финнам «Суоми чудную усладу, радость вечную – народу, своим детям – свое пенье». Песни живы и ярки, их не портят пробелы в образовании:

На рубеже XVIII и XIX вв. население Швеции стало расти. Воинственность поутихла, горькие уроки добавили разума. В начале XIX века население Швеции составило 2,4 млн. человек, к 1850 г. выросло до 3,5 миллионов, а к 1900 г. уже перевалило за 5,1 млн. человек. Таким образом, в течение XIX в. число ее обитателей выросло более чем вдвое, и это несмотря на то, что примерно 850 тысяч молодых шведов эмигрировали в Новый Свет в период с 1840 по 1900 гг. Укрощение бога войны Марса, прогресс медицины и земледелия привели к заметному прогрессу. Шведский поэт Э. Тегнер выразил афористично суть новой эпохи: «Мир, вакцина и картофель». С 1810 по 1870 гг. посевные площади в Швеции выросли втрое. И все же жизнь продолжала оставаться очень трудной для обитателей страны, на что указывает такой факт: по числу эмигрантов из европейских стран шведов превзошли лишь ирландцы и норвежцы. Следует учесть, что в начале XIX в. более 90 процентов населения страны жили в сельской местности (за счет сельского хозяйства). Лишь когда экономика дала мощный толчок социальному и культурному развитию, наметились подвижки в уровне жизни народа.

Здесь нам хотелось бы обратить внимание на то, с каким вниманием и заботой отнеслись правители Швеции, Норвегии, Финляндии, других скандинавских стран к обучению именно сельского населения. Скандинавские страны, как, впрочем, и Россия, были в то время преимущественно крестьянскими странами (XIX – начало XX вв.). Для поднятия уровня знаний и культуры основной массы народа в Швеции были созданы крестьянские университеты. Выгода от такого решения оказалась огромной. Вот что писал об этом в конце XIX в. один из российских авторов М. Л. Песковский: «При этом с несомненной ясностью определился глубоко назидательный для нас, русских, факт. Чем шире и глубже образование новых и новых крестьянских поколений, проходящих через специальные университеты для них, тем крепче держатся они земли. Обладая вполне развитым и прочно установленным человеческим сознанием и достоинством, крестьянство с университетскою подготовкой гордится своей трудовой независимостью и ведет сельское хозяйство с беспримерной производительностью, обеспечивая себе вполне приличное культурное существование при таких скромных размерах хозяйства, при которых в других странах терпят нередко большие лишения и даже голод».

Далее автор справедливо подчеркивает решающую роль культуры и образования в вопросах повышения уровня хозяйствования и народного благосостояния: «Короче говоря, Швеция и Норвегия внесли своими крестьянскими университетами новое слово не только в историю мирового народного образования, но даже и в историю культуры человечества. Они нашли ключ, разгадку к обеспечению прочного, мирного, прогрессивного развития и систематического материального улучшения массы населения путем жизненной ее самодеятельности. Ввиду этого все прошлое скандинавских крестьянских университетов есть беспрерывное развитие и усовершенствование их при энергическом содействии правительства, местных общин и частных лиц. Скандинавы давно убедились уже воочию, что такого рода славное и прочное будущее как образованнейший народ, занимающий самое почетное место по уровню народного благосостояния, культурности и цивилизованности, быстро и беспрепятственно распространяющихся до самых отдаленных провинциальных глубин. Эти же последние достигли уже столь высокого умственного и нравственного роста, что в них совершенно не может быть того, что называется «провинциальною глушью», «дикостью», «отсталостью» и «косностью» сельского населения, в каких бы окраинных дебрях оно ни обитало». Полагаю, что у умного правительства России подобное заключение вызовет не только серьезные ассоциации и размышления, но и даст толчок к позитивным переменам и сдвигам в отношении судеб всей массы сельского населения России, во многом и ныне являющегося кормильцем страны.

Стортинг в Норвегии и риксдаг в Швеции приняли законы делового характера. В 1816 г. учрежден Норвежский эмиссионный банк, а в 1822 г. – сберегательные кассы. В 1837 г. принят важный закон об общинных собраниях. При Оскаре были построены железные дороги, телеграф, введены почтовые марки, десятичная система мер и весов. Заключены важные торговые договоры. Наблюдался значительный рост внешней торговли (выручка таможен увеличилась с 1 124 000 талеров в 1821 г. до 2 904 000 талеров в 1840 г.). В 1832 г. закончено строительство большого канала, облегчившего сношения между провинциями королевства. Тогда же стала развиваться машиностроительная промышленность. Строятся заводы в Стокгольме и Гетеборге. На рубеже XIX–XX вв. возникла целлюлозно-бумажная промышленность, объем ее производства вырос за 20 лет в десять раз. К 1914 г. Швеция стала крупнейшим в мире экспортером лесоматериалов. Изменилось и административное устройство. Перемены не были исключительной заслугой короля или его министров. Велика была и роль среднего класса, активно участвовавшего в политической, экономической и культурной деятельности. На иные прогрессивные меры власть шла лишь под давлением оппозиции и едва ли не против своей воли.[17]