Томас Пейн (1737–1809)

В дальнейшем Пейн уходит в политику. Встреча с Франклином в Лондоне предопределила его судьбу. С рекомендательными письмами Пейн отправился в Америку. Там он начал писать научные, политические памфлеты («Африканское рабство в Америке», эссе «Здравый смысл» и др.). Последнее эссе имело потрясающий успех в Америке и во Франции. В 1776 г. в Америке было продано 100 тысяч экземпляров его сочинений. С началом войны за независимость Пейн вступил в американскую армию адьютантом генерала Н. Грина. В новых эссе («Кризис») он отстаивал дело колоний. Заслуги его перед Америкой очень велики. Будучи назначен секретарем Комитета иностранных дел (1777), он получил от Франции провиант, займы и военную помощь для колоний, а после войны подготовил законодательные меры, способствовавшие постепенному освобождению рабов в Пенсильвании и учредил первый банк. Вернувшись во Францию, он попал прямо на «пир революции». В памфлете «Права человека» Пейн отстаивал идеи Французской революции, выступая против ее аристократии. В Англии же его обвинили в подрывной деятельности, а затем привлекли к суду и изгнали из страны.

В революционной Франции, куда Пейн бежал, он был признан героем и избран делегатом Национального Конвента, причем округа соревновались за честь выдвинуть его в Конвент. Пейна назначают в «Комитет Девяти», в задачу которого входит составление новой французской Конституции. Популярность его в Америке и Европе была исключительно велика. Лафайет поручил Пейну передать Вашингтону в качестве символа ключи от захваченной народом Бастилии. В ответ Вашингтон и пальцем не пошевелит, когда Пейна посадят в тюрьму во Франции, где он оказался потому, что защищал жирондистов. К счастью, ему удалось избежать гильотины и он сумел-таки завершить работу над «Веком разума» (1794). После публикации работы на него набросились христиане. И много лет спустя иные никак не желали реабилитировать имени автора. Для этих людей он оставался «грязным маленьким атеистом» (Т. Рузвельт). Пейн смог вернуться в Америку лишь в 1802 г. Упрекать его в атеизме нет оснований. К примеру, вот как он начал «Век Разума»: «Я верю только в одного Бога, и ни в какого другого; и я надеюсь на счастье в другой жизни. Я верю в равенство людей, я верю, что долг религии состоит именно в поддержке справедливости, любви и милосердия и в стремлении сделать наших людских братьев счастливыми… Но я не верю в кредо, которое распространяют Еврейская Церковь, Римская Церковь, Греческая Церковь, Мусульманская Церковь, Протестантская Церковь, да и вообще ни одна известная мне церковь. Мой собственный ум – вот моя церковь».[201] Отчего они обрушились на Пейна? Он тонко чувствовал слабые места религий: «Иудеи превратили Бога в человекоубийцу, с целью освободить место для иудейской религии. Христиане превратили его в самоубийцу, чтобы превзойти и изгнать иудейскую религию, они вынуждены были допустить несовершенство его силы и мудрости». Пейн утверждал, что «Библия и Новый Завет – обман и подделка». И ратовал за такую революцию в системе религий, когда «каждому проповеднику придется быть философом», а в результате перемен «каждый храм станет школой».[202]

Т. Пейн оказал серьезное влияние на ход американской и европейской мысли. Его называют «апостолом американской и французской революций», ибо он считал революции полезными инструментами истории. Без них нет и не может быть прогресса. Тем же, кто упрекал восставший народ в США в уравниловке, говорил: «Все эти герцогские и графские титулы были не более чем детской забавой для тщеславия. Теперь люди действительно достигают зрелости и надевают тогу мужей. Революция не уравняла – она возвысила». Пейн отверг упреки в насилии, предъявленные народу. Чего вы ждете от тех, кто за все время не видел от правящего класса ничего хорошего, кроме пыток и нищеты! Чернь – плод жизни и деятельности богачей! Только революция сможет превратить «чернь» в «народ». Может, власти и парламент изменят положение вещей?! Нет, привилегии никогда не будут уничтожены самими привилегированными. Если свести к некому обобщению взгляды Т. Пейна, то перед нами предвестник теории государственного социализма. Кроме того, это был человек очень мужественный и совестливый. Он говорил: «Малодушие – удел ничтожных. Тот, чье сердце твердо, чьи поступки совершаются в согласии с его совестью, будет отстаивать свои принципы до конца жизни». И, надо сказать, сам он до конца дней четко следовал этому девизу.

Обращаясь к богачам в работе «Аграрная справедливость», он просил их подать пример самоограничения. Он же предложил из своих скромных средств внести в национальные фонды Франции и Англии по сто фунтов стерлингов, требуя одновременно увеличить и налоги на прибыль богачей. Он писал: «Но когда система цивилизации, возникшая из этой системы правления, будет так организована, что каждый мужчина и каждая женщина, родившиеся в этой Республике, получат в наследство некоторые средства, чтобы начать свою жизнь, и будут гарантированы от нищеты, которая неизбежно сопутствует старости при других правлениях, тогда Французская Революция найдет защитника и союзника в сердцах всех народов. Армия принципов проникнет туда, куда не может пробиться никакая армия солдат. Она будет преуспевать там, где дипломатия потерпела бы крах…».[203] Пейн призвал народ не верить пустым обещаниям и конституциям. Любопытно, что виг Э. Берк одно время заигрывал с демократией, переписываясь с Пейном. Но после его публикаций Берк вдруг превратился в ярого тори! Почему? «Права человека» глубоко потрясли консервативную Англию. Вся демократия буржуазии сразу куда-то улетучилась.

Ж. Жорес назвал книгу «Права человека» – «первым евангелием политического радикализма с социальным оттенком».

Политикам, желающим сохранить страну и голову, надо внимательнее изучать труды Т. Пейна. Он требовал от государства выплаты пенсий трудящимся «не как милостыни, а как права», ратовал за предоставление всем детям пособий, чтобы они могли ходить в школу и получать должное воспитание. Он требовал держать в жесткой узде как монополии, так и конкуренцию. Пейн разработал четкую программу социального обеспечения трудящихся, считая, что подлинная свобода наступит только тогда, «когда мастерские будут полны, а тюрьмы – пусты, когда на улице нельзя будет встретить ни одного нищего», когда мир и разоружение дадут больше средств науке, образованию, культуре, а к власти в стране придут последовательные республиканцы и социалисты. Он утверждал: «Война – это жатва королей» и сильных мира сего. Пейн решительно подчеркивал: «Все люди по роду своему едины и, стало быть, все они рождаются равными и имеют равные естественные права». Представляется важной мысль и о том, что богатства в обществе не могут принадлежать только узкой кучке собственников. Пейн писал о правах человека: «Общество ничего не дарит ему. Каждый человек – собственник в своем обществе и по праву пользуется его капиталом».[204] В одной из своих работ он заявил: «Один честный человек ценнее для общества, чем все когда-либо жившие коронованные хамы». Сторонник образования и самовоспитания, он говорил: «Каждый обучающийся является в конечном счете своим собственным учителем».

Наиболее известными деятелями американской революции были Вашингтон, Франклин и Джефферсон. Предки Бенджамина Франклина (1706–1790) владели в Англии небольшим участком земли. Этого было недостаточно для сносной жизни. И йомены занялись различными ремеслами (угольщики, ткачи, мыловары). Родичи Франклина были образованными и умелыми людьми. Не редкость для йоменов. Один их них, Бенджамин-красильщик, изобрел систему стенографии и обучил племяннника, как ею пользоваться. После его смерти нашли две большие тетради стихов. Позже в Лондоне племянник купит восемь политических брошюр, написанных этим дядюшкой. Другой его дядя, Томас, несмотря на то, что был выходцем из простых крестьян, выделялся талантами и образованностью, и влиятельный прихожанин эсквайр Палмер помог ему стать адвокатом. Ему покровительствовал даже влиятельный лорд Галифакс. Дед Франклина по линии матери был оратором, мастером слова. Так что одаренность этого рода очевидна.