Вспомним опять же Пушкина… В 1822 г. в «Заметках по русской истории 18 века» он трезво и с горечью писал о разрушении церковной культуры (заметьте, еще за сто лет до революции, да и при самых авторитетных царицах-матушках – Екатерине II, и царях-батюшках – Петре I): «Екатерина явно гнала духовенство, жертвуя тем своему неограниченному властолюбию и угождая духу времени. Но лишив его независимого состояния и ограничив монастырские доходы, она нанесла сильный удар просвещению народному. Семинарии пришли в совершенный упадок. Многие деревни нуждаются в священниках. Бедность и невежество этих людей, необходимых в государстве, их унижает и отнимает у них самую возможность заниматься важною своею должностию. От сего происходит в нашем народе презрение к попам и равнодушие к отечественной религии; ибо напрасно почитают русских суеверными: может быть, нигде более, как между нашим простым народом, не слышно насмешек на счет всего церковного. Жаль! Ибо греческое вероисповедание, отдельное от всех прочих, дает нам особенный национальный характер. В России влияние духовенства столь же было благотворно, сколь пагубно в землях римско-католических. Там оно, признавая главою своею папу, составляло особое общество, независимое от гражданских законов, и вечно полагало суеверные преграды просвещению. У нас, напротив того, завися, как и все прочие состояния, от единой власти, но огражденное святыней религии, оно всегда было посредником между народом и государем, как между человеком и божеством. Мы обязаны монахам нашею историей, следственно и просвещением…» Мы согласны со всем, только не с тем, что сказал поэт в отношении церквей и просвещения. Известно же, что тут как раз и сокрыта существенная разница в положении Православной церкви и Церкви католической. Последняя много веков делала и делает главный упор миссии на просвещение людей, хотя и, разумеется, в духе римско-католических идеалов.[618]

Главная сила иезуитов, культурной элиты Ватикана, состояла и состоит как раз в их широкой сети образовательных и культурных учреждений. Вот и коренной перелом в пользу Православия в России произойдет только тогда, когда Русская Церковь сделает ставку на образование народа. Пушкин писал: «Иезуиты довольно были умны, чтобы знать природу человеческую и невежество русского народа». Да ещ как умны были… Ведь из их учебных заведений вышла фактически вся культурная, писательская, научная и философская Франция, да и «вся Европа». И Екатерина была неглупа. Это она после издания папой Климентом XIV буллы о роспуске ордена иезуитов (1773) дозволила им сохранить свою организацию и владения в России. Мы были единственным государством, где они имели такое вот право. Почему она пошла на это? Только ли потому, что была немка: привыкла, мол, видеть опору власти в западной церкви?! Как сказал де Местр, обращаясь к Александру I (1815): «Иезуиты – это сторожевые псы верховной власти. Вы не хотите дать им воли грызть воров, тем хуже для Вас; по крайней мере не мешайте им лаять на них и будить Вас». Главный труд Церкви сегодня – уже не в охранительной, а в просветительской миссии. Нас волнует судьба Православия и Церкви. Опять же сравните. У иезуитов по миру – 195 университетов, 500 колледжей, институтов, 9 тысяч средних школ. В США – более ста их университетов.[619]

Хотелось бы обратить внимание наших церковных и светских властей на те методы, которыми иезуиты завоевывали популярность среди мирян и властей. У них кое-чему можно было бы и поучиться. Если взять их «тайные скрижали» и «конституции», то там главным требованием к служителю Ордена было знание и интеллигентность. С помощью немалых знаний и тонкого умения передавать их людям (причем, бесплатно) они учились управлять обществом и людьми. В свои коллегии и университеты они подбирали лиц не по верности догмам или канонам, а по таланту. Иезуиты искали таланты, поддерживали их, помогали им всячески. Интересно, что даже их противники (Д'Аламбер и Вольтер в статье «Иезуиты» в «Энциклопедии») смогли поставить им в упрек лишь один недостаток – гордыню. А заполучив в свои руки молодежь, будущую элиту, они становились хозяевами в странах. Менее убедительны итоги их воспитания. Г. Бмер в книге «Иезуиты» писал о «плодах просвещения» иезуитов в Польше: «Чтобы завоевать Польшу, нужно было прежде всего покорить дворянство. Проблему разрешили иезуитские школы. Благодаря своей бесплатности они получили в Польше, как и везде, самую широкую славу… Примерно в 1650 г. все высшее преподавание находилось, за немногими исключениями, в руках ордена. Игнатий Лойола в буквальном смысле слова стал Praeceptor Poloniae, и Польша сделалась классическою страною школьного господства Ордена на севере, как Португалия была ею на юге. Какое воспитание дал Польше этот наставник? Дворянство выучилось латинскому языку и превратило латынь в обиходный язык… Оно пришло к убеждению, что хлоп, крестьянин, является потомком Хама и как таковой вполне законно осужден на рабство. Оно пришло также к убеждению, что еретиков не только можно, но и должно преследовать. Вообще же оно ничему не научилось и ничего не позабыло. Под поверхностным лоском новой латинской культуры оно осталось попрежнему глубоко невежественной, дикой, буйной аристократией с очень большим самомнением, но с очень маленьким сердцем. В иезуитских школах оно сделало только одно новое приобретение: варварский фанатизм». В итоге поляки, позволившие себе увлечься идеями иезуитов и пытавшиеся распространить это учение на земли Украины и Литвы с помощью грабежей, захвата церквей, подавления православия, вызвали у народа восстание (в 1611 г. иезуиты разрушили церковь в Вильне, в 1616 г. – богемскую и лютеранскую церкви в Познани, в 1637 г. разграбили дома в Кракове). Киев, Смоленск, иные земли перешли к России, «под естественное покровительство русского царя». Таков урок истории.[620] Иная церковь не только спасает, но и создает грешников.

И все же клир Запада в чем-то угадал магистральный путь эпохи: «Идти вместе с образованием, наукой, культурой». Когда церковь потребовала от Г. Торо заплатить некую сумму для поддержки священников, чьи проповеди посещал его отец, но никогда – он сам, Торо отказался это сделать. Объясняя это решение, он сказал: «Не пойму, почему школьный учитель должен платить налог на нужды священника, а не священник – учителя». Православию надо бы взглянуть на себя незамутненным оком. Тот идеал, который зачастую рисуется, далек от реальной картины мира. Везде царит «жалкая и убогая Русь». Об этом Б. Н. Лосский писал отцу. Говоря о живописи Нестерова, он отмечал, что при взгляде на его «Святую Русь», которая была широко представлена в Европе на афишах, у европейца-католика тут же возникает впечатление, что это «страна несчастных и немощных дикарей», которая приносит тут свое покаяние Римом признанному Христу.[621] Диалог Православия и Рима должен войти в культурно-духовную сферу. Всем нужен мир, а не войны и раскол, да и спор церквей непонятен Богу.

Православная Церковь должна наверстать то, что ею упущено за века. Русское социально-экономическое агентство пишет, что 60 процентов россиян верят в Бога. Хочется в это верить. Но надо трезвее смотреть на положение дел: век, а то целых два ходили в атеистах – и вдруг чудо: всеобщее воцерковление! Я понимаю, что после стольких лет атеизма нельзя требовать от массы людей искренней веры. Пусть они хотя бы выполнят назидание немецкого романтика Новалиса, сказавшего: «Совесть замещает на земле Бога». А то кого только не узришь нынче в храмах Москвы или Петербурга. И это не схоластический спор сиониста М. Бубера с христианином о том, кто из них лучше понял Христа. В конце спора оба посмотрели в глаза друг другу, сказали «Забыто» и – обнялись. Хорошо уже то, что 34 процента граждан России выступают за сотрудничество Церкви и государства в духовно-гуманитарной области. Нас радует невиданное возрождение интереса к православной культуре, мысли, духу и образованию. Православная Церковь просто обязана стать, наряду с русскими писателями и учеными, духовником нового государства Российского. Радует, что сегодня идеи православия проникают в души молодежи (прежде всего сельской молодежи). Более 300 школ в Курской области активно участвуют в реализации областной программы преподавания «Основ православной культуры», а в Курском педагогическом университете в 2000 г. открыто религиозоведческое отделение. Ведь некогда на философско-богословских факультетах России вырастали и мужали умнейшие люди. Завязь истинной человечности или «бутон культуры» произрастает из зерна религии (П. Флоренский). Даже И. П. Павлов высказывал сомнение в том, сможет ли наука или положительное знание «полностью и для всех заменить религию». Хотя он считал, что пусть «натура сама выбирает», быть ли человеку верующим или рационалистом, видя в религии адаптивное, а порой целительное средство, позволяющее людям слабым или же в горе уйти от дрянной действительности. Ученый считал религию естественным и законным человеческим инстинктом. Поэтому он категорически возражал против уничтожения религии (кем бы то ни было). Известны и его усилия по восстановлению колокольного звона в храмах.[622] Уже в наши дни директор Института мозга РАН, академик Н.П. Бехтерева скажет: «Всю жизнь посвятив изучению мозга человека, я прихожу к выводу, что понять создание такого чуда без понятия Творца практически нереально». Жизнь на Земле безусловно имеет своего творца.