В мясорубку, преследующую цели экспансии, борьбы западной цивилизации за гегемонию в современном мире, Россия была втянута практически силком. Хотя я не исключаю огромной вины и собственно российской элиты, готовой таскать каштаны из огня для сытой Европы. Народ же, скажем без обиняков, заставили выполнять в этой мировой бойне роль пушечного мяса. Никакой болтовни и демагогии в расчет не принимаем. Есть интересы и проблемы, а есть средства и пути решения проблем и достижения интересов. Но у России не было тогда ни самостоятельной промышленности, ни денег, ни умных вождей. Большая же война всегда требовала колоссальных расходов, а где, спрашивается, взять денег нищему. Оружие для войны давала Америка, деньги – Англия, США и Франция. Ну а кровь солдат и офицеров, ясное дело, была русская. Приведу ряд цифр. В начале войны русские в вопросах вооружения обходились еще собственными силами. Но в 1916–1917 бюджетном году ввоз американских товаров резко возрос. Вскоре США прочно заняли первое место в русском импорте. В 1917 г. американцы направили в Россию 24,5 тысячи пулеметов и 3,6 млн. винтовок (из общего числа полученных из-за границы 5,4 млн.).[464] России и Временному правительству дали кредиты под кабальнные проценты. Отчего Запад обожает все «временные правительства» в России? Ответ понятен. Оно позволяет Западу делать в стране и со страной что угодно. Временщикам дали 450 млн. долларов, не считая косвенных кредитов, полученных ими уже через посредство Англии. Представитель американских промышленников Тарло писал Керенскому почти в приказном порядке: «Столь необходимые России капиталы может дать только Америка!» Полковник Хауз, как бы отвечая на призыв президента В. Вильсона «Мы должны финансировать весь мир», пишет шефу: «Англия дала взаймы России около трех миллиардов долларов. Она сделала это не из любви к России. Она это сделала, как бы оплачивая часть собственных военных расходов. Цель состояла в том, чтобы нанести поражение Германии, достигнуть этого Англии было легче всего, поддерживая своих союзников. Нами руководили те же побуждения».[465] Займы России затем с прибылью возвращались в банки США. Таким вот способом янки и финансировали собственную промышленность. К осени 1917 г. русские заказы в США составили сумму в 1287 млн. долларов, или свыше 2,5 миллиардов рублей. На деле оказалось, что Россия совершенно не подготовлена к войне. «Возникшая война, – признались царские министры Барк и Трепов, – с несомненностью показала отсталость нашей промышленности от современных требований и нашу во многих отношениях грозную зависимость от иностранцев». Россия понесла невосполнимые людские потери. Во-первых, уничтожались лучшие и отборные армейские кадры. В ходе боев, как отмечают, был практически выбит кадровый офицерский корпус (25 тыс. из 49 тыс.), состоявший из строевых офицеров армии. Немецко-австрийские орудия и пулеметы безжалостно уничтожали элитные гвардейские и лейб-гвардейские части, а также унтер-офицерский состав, эту опору могучей империи. В итоге, к осени 1917 г. вооруженные силы России потеряли 60,6 процента личного состава (то есть больше, чем даже войска побежденных Германии и Австро-Венгрии). Потеряв 7 млн. человек убитыми, ранеными и калеками, Россия лишилась старой и надежной кадровой армии. В столицы хлынули потоки шушеры (в том числе 0,5 млн. евреев, которых выселили из прифронтовой полосы). Здесь же осели беженцы из мест жестоких боев. Во-вторых, все это вместе взятое превратило столицы в пороховые бочки, к которым достаточно было поднести горящий фитиль. В-третьих, ценой русских солдат и офицеров Англия, Франция и США одержали победу в битве против Тройственного союза (Германии, Турции, Австро-Венгрии). «Разгадка «чуда на Марне» и многих других побед Антанты на западном фронте лежит на дне Мазурских и иных болот».[466]

Долгосрочные итоги войны также известны… В проигрыше оказались Россия, Германия, Франция, Австро-Венгрия. Выиграли Англия, Сербия и в особенности Соединенные Штаты Америки. О России мы, даст Бог, еще сможем поговорить в будущем. Пока скажем только, что Россия стала отныне данником капиталистического мира, по сей день влача вериги царского долга Франции. Хуже всего то, что мы в 1914 г. в сражениях против Германии, Австро-Венгрии, Турции положили почти всю свою кадровую армию, обслуживая капиталистов Англии, США и Франции. Ллойд-Джордж скажет в 1939 г., что если бы не было «жертв со стороны России в 1914 году, то немецкие войска не только захватили бы Париж, но их гарнизоны по сие время находились бы в Бельгии и Франции». Позже даже У. Черчилль вынужден будет сказать по поводу этого замечания Ллойд-Джорджа: «Мудрые слова» (1948). В той войне мы потеряли практически весь цвет русской армии. Командир корпуса Зуев доносил военному министру России: «Немцы вспахивают поля сражений градом металла и ровняют с землей окопы и сооружения, заваливая их защитников землей. Они тратят металл, мы – человеческую жизнь!»[467] При таком отношении к русским людям наших царей, премьеров, министров, генералов и банкиров многие из них заслужили свою судьбу в «окаянные дни» (Бунин).

Что же мы видим при взгляде на цивилизацию? На ее корабле мы с грехом пополам добрались до наших дней. Говоря словами Ф. Броделя, капиталистическая модель, несмотря на все просчеты и ошибки ее строителей, все-таки «доплыла» до XXI века. Слава Богу. Но люди должны понимать, сколь уродлива и несовершенна конструкция. У корабля, имя которому «Земля», рассохлись шпангоуты и проржавело днище. Как бы мы не кружили в поисках ответа, все равно придем к словам Горация: «Solve senescentem» (лат. – «Отпрягай стареющего коня»). К сожалению, даже крупнейшие историки и философы современности не решаются посмотреть правде в глаза. А она такова: старые идеи исчерпали себя и лежат вне поля интересов большинства людей. Мы подошли к логическому завершению системы мышления, которая оправдывает и закрепляет 10-тысячелетний несправедливый порядок. Старые и подновленные политэкономические системы уже явно не отвечают духу времени, нуждам XXI–XXII вв. С ними рухнут и старые экономики, структуры власти, законы, идеологии. Г. Лебон сто лет тому назад писал в «Психологии толп»: «И если в настоящее время старое общество колеблется в своих устоях и видит все свои учреждения сильно пошатнувшимися, то это потому, что оно все более и более теряет свои старые верования, которыми люди жили до сих пор. Когда человечество их совершенно потеряет, новая цивилизация, основанная на новой вере, необходимо займет ее место».[468] Время это близится.

Группа русских офицеров ударного отряда. 1916

Человечество идет к концу цикла, отведенного капиталистической системе. Э. Трельч в труде «Историзм и его проблемы» писал: «И ситуация не становится лучше, если мыслить начавшийся примерно 10 000 лет тому назад культурный период продленным в будущее. Продление его не может быть бесконечным. Мы достаточно ясно видим, что все культурные системы обладают ограниченной продолжительностью и затем погибают. Вряд ли друг за другом следуют все новые и все более высокие образования, культура поглощает в конце концов физическую и нервную силу; и несомненно, приходится считаться с тем, что благоприятный для существования климат будет меняться, а Земля перестанет быть пригодной для обитания. Изображение последнего человека, который печет на последнем угле картошку, нарисованное Дюбуа-Реймоном, не следует полностью отвергать, и оно во всяком случае гораздо более вероятно, чем завершенный социализм, второе пришествие Христа или воспитание сверхчеловека. Но как же можно при этом говорить о культурной творческой истории. Не надо закрывать глаза на возможность того, что эта история является лишь коротким и несовершенным цветением величественного древа земных существ» (1918). Эти мысли о «последнем человеке, который печет на последнем угле картошку», навеяны той жуткой мировой бойней, в которую втравили нас правители капиталистического мира дважды на протяжении XX в.[469]