Открыл воду, залез под тугие теплые струи… Черт, я уже и забыл, что это такое…Грязная вода потоками лилась с моего тела, унося в канализацию частички радиоактивной пыли, грязь, пот, отслоившуюся кожу и запах Зоны. Я добавил напора, сел в ванну. Сидел, а струи все хлестали, понемногу смывая с меня скверну Зоны. Приятно. Тело, загрубевшее от постоянной радиации, пота, жесткого защитного комбинезона, порохового дыма и частых инъекций антирада, понемногу размякало, доставляя мне ни с чем не сравнимое удовольствие. Я и не осознавал, какую тяжесть я носил на себе… Вода струилась по рукам, весело журчала, баюкая; ее тепло разморило меня. И я заснул. Впервые за долгое время спокойно заснул. Не нужно было держать при себе оружие, ставить растяжки, вслушиваться в ночь, чтобы вовремя заметить подкрадывающуюся псевдособаку, не надо было караулить приближающегося кровососа, не надо было поминутно проверять замок входной двери покинутой квартиры, не нужно было постоянно придерживать ремень, чтобы не загреметь с дерева, не нужно было контролировать собственное дыхание, чтобы не задохнуться в противогазе, пока спишь… Не надо…

Меня разбудил стук в дверь. Я мгновенно вскочил, рука автоматически потянулась к несуществующей кобуре на бедре, но я поскользнулся и загремел в ванну. Из-за двери меня спросили: «Все в порядке?»

«Да-да», — выкрикнул я, силясь перетерпеть боль. Странно, падение в ванной было гораздо больнее, чем укус слепца. Немного оклемавшись, я поднялся на ноги, выключил воду, вытерся полотенцем и надел просторный банный халат. Посмотрел на себя в зеркало и усмехнулся: на меня смотрел чересчур чистый контролер с короткой стрижкой в мягком банном халате. Кенгам на смех! Да нет, не так уж я похож на контролера. Не такой я страшный.

Я вышел из ванной и пошел на кухню, откуда растекались соблазнительные запахи печеной картошки, курицы со множеством приправ, шкворчащего на сковороде мяса. Моя красавица суетилась у плиты, каким-то чудом умудряясь еще и сервировать стол. За два года она мало изменилась: все те же волнистые волосы, те же добрые глаза, словно освещенные последними лучами заходящего солнца, те же нежные руки, та же гибкая спина, та же сказочная талия… Вот только прибавилось морщинок вокруг глаз, да и волосах я заметил сединку. Ну, это уж если сильно присматриваться. Обычно мужчины смотрели на нее, образно выражаясь, «вывалив языки». Поклонников у нее была уйма. Табунами бегали. Только вот я не бегал — работал много, к командировке в Зону готовился, не до того было. Внимания на нее не обращал. Из-за уязвленной женской гордости она сама стала искать моего расположения… И вот что потом из этого через три года после нашего знакомства получилось — заявка на бракосочетание — в ЗАГСе, поклонники — кусают локти, товарищи — бесятся от зависти… А мы — самые счастливые люди на Земле… Мы любили друг друга, как обычно в таких случаях говорят в народе, «до потери пульса»… Но в один прекрасный день… Короче говоря, меня приняли на работу в Научный Корпус. Корпус, помимо прочего, занимался исследованиями аномальных явлений непосредственно в Зоне. После двух месяцев работы в лабораториях корпуса начальство направило меня на исследовательскую работу в Зону. Я, конечно, мог отказаться от назначения, но делать этого не стал. Во-первых, в Корпусе платили больше, а лишняя копейка никогда семье не помешает. Во-вторых, перспектив в Корпусе больше. В-третьих — работать там однозначно интереснее. Ну, и в-четвертых — отпуска там регулярные и весьма длительные. Да и мое солнышко не особо возражало. В общем, собрал я тогда свои пожитки и «рванул» в Зону. Проработал в Корпусе пять лет, сделал несколько нашумевших научных открытий… В последнюю по программе исследований экспедицию я ушел, когда до конца контракта с Корпусом оставалось всего неделя… И та экспедиция действительно стала для меня последней.

…я подкрался к моей нареченной сзади и попытался выудить из казана кусочек курицы, за что немедленно получил по рукам.

— Подожди немного, ладно? Получишь всего сполна, — веселым голосом осадила меня она. Что ж, шок, видимо, прошел.

Впервые за долгое время я ел нормальную, вкусную еду. Честно говоря, я уже и не помню, когда нормально ел в последний раз. Пока сидел во всяких лабораториях, питался какой-то стандартной бурдой. А в Зоне мой рацион составляли сублиманты, витаминизированные армейские галеты и тушенка. В редких случаях доставался пакет армейского рациона и лимонад в банке, иногда пакет лапши быстрого приготовления с большими ломтями сушеного мяса и кучей специй. Такие дни становились для меня настоящим праздником живота. И еще — я впервые ел спокойно, не держась за ствол автомата и не вытирая кровь, которая сочилась из носа из-за близости гравиконцентрата. Пока я ел, моя любовь смотрела на меня с невообразимой нежностью, ее руки старались как можно чаще прикасаться ко мне, словно не веря, что я в самом деле настоящий. Закончив трапезу, я тяжело отвалился от стола, испытывая такое наслаждение от еды, какое не испытывал уже несколько лет. А потом мы говорили… Говорили обо всем на свете и никак не могли остановиться. Я рассказывал ей про Зону, про артефакты, аномалии, мутантах и многочисленных переделках, в которых я побывал. Она было хотела рассказать, как ей жилось тут без меня, как к ней сватался один придурок, как на нее показывали пальцем бабки, сидящие на лавочках у подъезда: мол, был муж, да сплыл куда-то, а теперь к ней «хахиль» ходит…

— Не надо. Я и так все знаю. Не нужно мне ничего рассказывать… ты и так натерпелась многого, милая. Но теперь я здесь, и все будет хорошо.

— Нет, любимый ты не понимаешь… как это…

«Я все прекрасно понимаю. Я все знаю. Про все: про твою работу, про перешептывания за твоей спиной, про мои «похороны», про нашу так и несостоявшуюся свадьбу…»

На ее глазах блестели слезы. Она шептала:

— Как… как… откуда…

— Я не могу тебе этого сказать.

— Ну почему? Почему не можешь?

— Это причинит тебе невыносимую боль.

— Боль? Нет ничего больнее потери близкого и любимого человека! А теперь ты здесь, рядом со мной, живой! Мне не страшна теперь никакая боль! Ведь ты же вернулся!

— По правде говоря, не совсем…

— Что? Как это так?

— Я сейчас тебе все расскажу и объясню. Ты только не переживай, ладно? И не перебивай. Хорошо?

— Угу.

Я начал свой рассказ:

— Понимаешь, Зона — не такая, какая она кажется вам всем, обычным людям. Человек, долгое время находясь в Зоне, оставляет в ней частичку себя. А Зона в свою очередь проникает в душу человека и поселяется там. Проникнув раз внутрь, она разрастается и утверждается в нем, проявляясь тем или иным образом. Иногда она разрастается так, что человек становится ее частью. Так или иначе. Кто-то разлагается морально, кто-то становится мутантом, а кто-то погибает, даруя своей смертью жизнь другим живым существам. Так вот, сейчас ты услышишь правду. Правду, которую я тебе боюсь говорить. Но ты должна знать, как бы мне не хотелось держать это в тайне…

Я сглотнул подступавший к горлу комок. Блестящие ручейки бежали ее лицу. Собравшись с духом, я продолжил:

— Помнишь, года четыре назад ко мне заходил один мой приятель-биолог, Ставерин, тоже работавший над изучением Зоны? Помнишь, он рассказывал о мутациях человеческого организма, которые происходят после длительного пребывания в Зоне? Помнишь, он рассказывал о изменении процессов в организме, вызванных направленными волновыми излучениями?

— Помню, — прошептала она, — но разве сейчас это важно?

— Невероятно важно. Зона может изменить человеческую природу. Так случилось и со мной. Я теперь не человек. Я-порождение Зоны. Я — представитель нового биологического вида. Ты слышала от Ставерина о контролерах? Так вот, я — суперконтролер. Я могу проникнуть в мозг практически любого живого существа, понять ход его мыслей, заблокировать те или иные функции или полностью подчинить чужой разум себе. Я много опаснее и сильнее обычных контролеров, потому что мне посчастливилось сохранить вой разум и остаться человеком внутри. Пойми, я так же опасен для людей, как и другие монстры Зоны. А может, и похуже. Я могу подчинять своей воле контролеров, а через них — других живых существ, включая людей. С помощью контролеров я многократно увеличиваю свои способности. По правде говоря, контролеры даже не сопротивляются моему влиянию, они сами идут ко мне, почитая, как бога. С десятком контролеров я мог бы установить свой диктат в Зоне и за ее пределами. Практически каждый мутант в Зоне по необъяснимым причинам пытается уничтожать людей. Даже те мутанты, которые сами были людьми. Я смог сохранить разум, несмотря на чудовищные мутации. Мне даже в какой-то степени повезло — я выгляжу почти по-человечески. Наверное, я не стал монстром лишь благодаря тебе, мое солнышко. Я думал о тебе все эти два года, пока топтал Зону. Все эти два года я выживал лишь благодаря тебе. Зона может убить в человеке множество чувств, но любовь она убить не смогла. Также, как не смогла убить ненависть. Иногда я ненавижу себя. Я вторгаюсь в чужие мысли, раскрываю чужие тайны, заставляю идти на верную смерть… Иногда я могу ненадолго потерять контроль над собой… Я тогда становлюсь настоящим демоном, которого ничто не остановит… Даже пули… Мутации ускорили множество процессов в моем организме, в том числе регенерацию тканей и усиленный иммунитет. Я на ногах перенес янтарную оспу за двенадцать часов, в то время как другие зачастую умирают в первые три дня. Когда меня ранили из «калаша» в ногу, рана зажила на следующий день. Даже следа не осталось. Но за это приходится платить — либо переедать, либо искать себе новую жертву, чтобы питаться ее энергией. Или ждать очередного выброса, чтобы его энергия напитала меня. После выброса я чувствую себя прекрасно, мои способности ненадолго возрастают: я могу убивать пси-хлопком на значительном расстоянии. Но потом мне бывает мучительно больно. Милая, как бы мне хотелось стать снова нормальным, обычным человеком! Я устал! Мне тяжело! Я опасен! И зачем только я вернулся из Зоны? Зачем? ЗАЧЕМ?… Солнышко, любимая, помоги мне! Я не хочу больше! Ты мне помогла выжить и вернуться, так помоги мне снова стать человеком!