На основании закона однообразия проявлений в природе выработанный до настоящего времени систематический метод должен быть применяем во всех случаях преподавания или изучения какого-либо предмета или явления. Для наипростейшего и кратчайшего выяснения явлений неорганического мира, растительных, животных. и психических проявлений человека, а также всех видов общественных проявлений — везде должны быть положены в основание общие истины и законы, а также должны быть применяемы общие методы их изучения. Достаточно поэтому познакомиться с приложением систематического метода при изучении некоторых предметов, чтобы затем уметь прилагать его к выяснению и других предметов и явлений. Без привычки применять этот метод все усвоенное памятью, даже всякое положение, истина или учение могут быть применяемы только в известном, указанном частном случае; такие знания останутся без всякого влияния на самостоятельные личные проявления или же на проявления каких- либо творческих сил.
Лица, набравшиеся только различных знаний, выводов и результатов различных учений и не знакомые с методами выработки их, всегда отличаются большой самоуверенностью и даже нахальством: они быстро все решают на словах, все знают и за все берутся без учения и труда, постоянно глубокомысленно не соглашаются с мнениями других и высказывают свои сомнения; сделать же что-либо, серьезно провести или доказать какую-либо мысль они никогда не в состоянии, они совершенно не способны к отвлеченному мышлению, равно как и не в состоянии относиться серьезно и с действительным участием к какому-либо делу, требующему анализа и понимания. Причины таких явлений не трудно выяснить: при усвоении только одних выводов и положений неизвестны отдельные составные части, из которых данное положение получено, поэтому и применение его оказывается невозможным. Кроме того, изучение метода и самостоятельное применение его требуют много настойчивости, труда и времени, усвоение же памятью готовых выводов и учений гораздо легче; отсюда является привычка относиться ко всяким выводам и истинам поверхностно и решать все без подготовительного изучения.
Необходимо помнить, что если сознательная деятельность слабо проявляется, то человек только чувствует и ощущает, как это видно у наркотизованного человека, например у опьяневшего; если же в сознании человека собраны только одни представления в виде знаний, то они могут у него пробуждаться только на основании законов механической и логической ассоциации. Первый из этих законов формулируется так: «Если два представления или более даны в сознании одновременно или в непосредственном преемстве, то вторичное появление в сознании одного из этих представлений способствует воспроизведению другого». Второй: «Представления, сходные между собой по своему содержанию, способствуют вызову друг друга в сознании». Такое восстановление собранных знаний, совершенно не направленное никакими идеями или волевыми отправлениями, наблюдается и у душевнобольных, постоянно переходящих от одной ассоциации к другой, смотря по тому, под влиянием какого представления они находятся в данный момент.
То, что замечается у отдельных лиц по отношению к частным явлениям, является также и у ученых по отношению к науке. В так называемых описательных науках, на первоначальной ступени их развития, только описывали предметы, ограничиваясь при этом, главным образом, видом предметов, их формой, положением и т.д. Это—реальный период науки, собирание разъединенных фактов, нет еще отвлечения, нет общих положений и проверки научными методами, нет истин, которые ложились бы в основание действий и применялись к жизни. При изучении так называемых описательных наук, где собраны только одни факты, последние при их повторении обыкновенно только механически ассоциируются. Понятно, что также механически ассоциированные факты не могут ложиться в основание наших действий и применяться в жизни, потому что их можно ассоциировать впопад, а иной раз и совершенно невпопад.
Примером такого предмета может служить так называемая описательная анатомия. В этом предмете нет общих положений и истин, здесь только собраны факты, полученные при рассечении мертвого тела и настолько разъединенные между собой, что из них не выходит ничего живого. Если инженер осматривает здание, то он в состоянии определить качество материала, из которого здание построено, а также механическое значение соотношения и расположения отдельных частей. Он в состоянии определить пределы деятельности данной постройки и значение нарушения отдельных частей для всей постройки. Ничего подобного не в состоянии сделать занимающийся описательной анатомией: он с цельной постройкой и живой ее деятельностью не имеет никакого дела, и все собранные им факты могут быть только механически ассоциированы и оставаться такими же мертвыми, как и тот труп, из рассечения которого они взяты. При преподавании таких предметов вошло в обыкновение, что лектор для удержания или привлечения слушателей в аудиторию прибегает к различным анекдотам и рассказам, не имеющим ничего общего о преподаваемым предметом и служащим только для прибавочного раздражения. Понятно, что подобный предмет не может иметь никакого применения к жизни; каждый старается отделаться от него возможно легчайшим способом, чтобы потом совершенно забыть о его существовании. В Германии господствовала в свое время хирургическая школа, которая совершенно отвергала анатомию и говорила, что знание анатомии для хирурга вредно, потому что делает его трусливым; ему необходимо только помнить правило: мягкие части режь, твердые — пили, где кровь идет — перевязывай сосуды, и он может производить все необходимые операции. Хотя в настоящее время так откровенно и не говорят, но в сущности думают и поступают так же, и врачи находят возможным оставлять без применения научные методы и ограничиваться только наблюдением и опытностью. Без понимания строения живого человеческого организма, без применения научных методов для исследования его строения, без понимания отвлеченных идей и истин, лежащих в основании этого строения, невозможен научный анализ больного и применение научных методов к выяснению его страданий. Анатомия как наука вместе с физиологией должна ложиться в основание изучения медицины и педагогики и даже всех социальных наук. Что анатомия может быть исследована научными методами, это уже высказал и доказал Биша под конец XVIII и в начале XIX столетия, но, несмотря на это, и до настоящего времени описательная анатомия преподается большей частью в таком же виде, как и до Биша, оставаясь совершенно безучастной к выяснению постройки живого организма и ее значения.
Как общее явление оказывается: чем менее умственно развит человек, чем менее он научился вырабатывать общие законы и истины и применять их, тем более он ограничивается одной внешностью и мелкими частностями, никогда не будучи в состоянии смотреть глубже, постигать истины и предвидеть явления. Предвидение есть отличительный и неотъемлемый признак понимания. Когда можно предсказывать известные следствия и они случаются согласно этому предсказанию, то можно быть уверенным, что данное положение верно.
Теория только тогда имеет значение, когда она оправдывается на практике, когда она вполне согласна о практикой и служит руководящей нитью и указанием для практики. Без теории невозможна никакая научная деятельность, точно так же без теории невозможна и истинно человеческая жизнь, и практика отдельного лица должна вполне согласоваться и вытекать из теоретических его понятий (...)
