– Я вполне понимаю, где нахожусь, и отвечаю за каждое свое слово.

Он пожал плечами и принялся переводить. Приближенные Иедавана переглядывались между собой, один из них – рослый широкоплечий лохматый мужик на добрую голову выше правителя – кривил губы. Сам правитель выглядел невозмутимым, но она чувствовала – для него очень важно все, что она говорит. Поэтому, поколебавшись, все-таки добавила:

– Я, конечно, не говорю на вашем языке, но зачем мне это, к примеру, чтоб видеть – вы, милорд, не хотели верить, что этот человек виновен, но перед лицом доказательств и свидетельств уступили. А сейчас пытаетесь понять, зачем я все это придумала, и есть ли у меня свой интерес. Вы правы – своего интереса в этом деле у меня нет и быть не может.

Черный перевел. Иедаван вздрогнул.

– Милорд спрашивает, а не лгал ли кто-нибудь в ходе разбирательства?

– Ну как же, – спокойно отреагировала девушка. – Трое из говоривших. Вот тот мужчина в черном камзоле с искрящимися пуговицами, – она повернулась и показала рукой в ту сторону, где сидели выступавшие на процессе свидетели. – Он был очень нервозен. Потом, вот тот, в желто-сером одеянии, с короткой бородкой и белым поясом. И вот тот, в синем плаще, в черных сапогах с белой отделкой. Эти двое, давая показания, искренне верили, что их ложь – во благо.

– Я подтверждаю, – вдруг вмешался Офицер. – Кайндел занимает в Организации Спецназначения именно то положение, о котором упомянула, и оказывает нам помощь того плана, как было сказано.

Когда Федеван закончил переводить, в зале воцарилась полнейшая, гнетущая, угрожающая тишина. Люди сидели неподвижно, кто-то смотрел на Кайндел, кто-то – на соотечественников, которых назвала девушка, и молчание их звучало, словно предостережение – думай, что говоришь, чужачка. Только охрана да свидетели, на которых указала Кайндел, оставались невозмутимыми, они ничего не демонстрировали, и их равнодушие до какой-то степени структурировало и умиряло взбаламученное пространство безмолвно выражаемых человеческих эмоций. Маску невозмутимости уронил даже сам правитель. Он поднялся с кресла и сделал резкий знак оруженосцу, который поспешил унести меч. Следующий жест был сделан в сторону бойцов, окружающих обвиняемого, они подхватили парня под локти и потащили из зала, да так быстро, что девушка едва успела перевести дух.

Иедаван что-то сказал, глядя на курсантку, и Федеван поспешил объяснить, что правитель благодарен ей за ответы и отпускает ее. Следующую фразу правителя, сказанную в полный голос, он тоже перевел – судебный процесс был прерван «до выяснения дополнительных обстоятельств дела». Офицер схватил девушку за плечо и потянул за собой. Звук быстрых шагов по каменному полу в тяжелой тишине казался вызывающим и дерзким. Последнее, что она увидела, обернувшись в дверях залы, были глаза одного из лжесвидетельствовавших иавернцев.

– Ну, наделала ты дел, – буркнул Офицер. – Пойду разруливать возникшую проблему, а ты сиди, будь добра, в своей комнате и никуда не выходи.

– Офицер, послушай…

– Потом, потом! Кстати, как ты угадала, о чем он думал?

– Я никогда не гадаю, я ж не гадалка. Правда, в подобной ситуации число вариантов того, что человек может думать, невелико, и очень сильно отличается друг от друга сопровождающим выражением лица.

– Молодец, – одобрил оэсэновец. – С тебя будет толк… Лети, следи, чтоб она никуда не выходила из комнаты. – И, втолкнув обеих девушек в их комнатку, прикрыл за собой дверь.

– Блин… – Кайндел вздохнула и прижалась лбом к стене.

– Ты просто чудо! – улыбнулась Лети. – На тебя так внимательно все смотрели… Почему ты огорчена?

– Есть причина. В частности, потому, что меня скоро придут убивать. Причем очень скоро.

Глаза у пушистой девушки округлились. У нее была совсем иная мимика, чем у людей, но Кайндел уже привыкла и понимала ее почти так же хорошо, как и мимику своих соотечественников. Удивление выражала каждая черта ее тела и лица, и даже пушок на ушках встал дыбом.

Уроженка мира под названием Сайян – удивительного мира, где обитали котолюди (так их для простоты классифицировали оэсэновцы) – когда показалась в Организации, была трогательно-боязливой девчонкой, которая притом была, на удивление, наивна и доверчива, и льнула к Кайндел, словно ребенок к матери. Теперь она освоилась, стала повеселее и порешительнее, но все равно предпочитала держаться подруги и по любой мелочи (если она, конечно, не касалась работы или учебы) старалась советоваться. Она еще слишком плохо понимала жизнь в чужом ей мире.

– Кто придет убивать тебя? И почему?

– Те люди, на которых я указала, как лжесвидетелей. Я заметила взгляд одного из них… Судя по всему, дело, в которое я ввязалась, очень серьезно. И тем, кого я только что разоблачила, нужно любой ценой избавиться от меня. Причем, как я понимаю, в ближайшие часы. Потому как можно предполагать, что очень скоро лорд захочет побеседовать со мной на тему случившегося. Значит, пришлет за мной своих людей. А значит, если и убивать меня, то прямо сейчас. И делать это так, чтоб не возникло сомнений.

– Так ты уверена, что они считают тебя опасной?

– Не была б уверена – не говорила б. Все это было в глазах того человека…

Лети молчала несколько мгновений.

– Что же делать? – растерянно спросила она.

– Что-то предпринимать, причем спешно. У меня есть один-единственный козырь – я приблизительно знаю, что они собираются предпринять, а они о моей осведомленности не подозревают. – Кайндел отступила от стены и остановилась посреди комнаты, оглядываясь. – Давай рассуждать логически – как меня могут попытаться убить? Разумеется, только магией. Оружием будет слишком неосторожно. Слишком очевидно.

– Тебе нужно срочно рассказать все Офицеру! – воскликнула Лети.

– Во-первых, я его сейчас не найду. Он отправился общаться с правителем, и неизвестно, где будет искать его, а потом ожидать, чтоб поговорить. К тому же есть еще один фактор, который не следует сбрасывать со счета…

– Тогда надо правителю сообщить, что собираются сделать его люди!

– Я не настолько хорошо знаю замок, чтоб сразу и без труда отыскать его покои или кабинет. Вполне вероятно, что меня перехватят по пути. Их много – я одна, действовать надо наверняка. Так что надо не к правителю идти, а сделать так, чтоб он сам пришел ко мне.

– И ты знаешь, как это сделать?

– Думаю, что да. – Кайндел пришла в голову мысль, и девушка кинулась к своему чемодану, где, как и все гости Иаверна, держала свои вещи – покои были обставлены местной мебелью, не слишком-то удобной для непривычных к ней людей. Принялась торопливо вытаскивать оттуда вещи. – Мне нужна твоя помощь.

– Сделаю все, что смогу, – заверила Лети. – Но, мне кажется, тебе не стоит слишком волноваться. Замок заблокирован от мощных заклинаний, применить здесь можно будет только самые простые чары. Так что убить тебя им будет непросто. Сейчас я позову наших, и мы сможем отстоять тебя.

– Ты путаешь теплое с мягким, зайка. Магический блок не позволяет применять в замке энергоемкие заклинания, так что чары, которыми меня собираются прибить, могут быть очень даже сложными, просто не требовать для своего осуществления большого объема энергии. Причем заклинаний может быть много. На всю нашу курсантскую группу хватит с избытком. И если дело действительно настолько серьезно, как мне представляется, положат и вас всех. Я этого не хочу.

– Но что же делать? – растерялась пушистая иномирянка.

– Я тебе все объясню… – Курсантка рылась в вещах. – Ёлки, куда ж я его засунула… Мне, весьма вероятно, понадобится помощь. У наших однокурсников будет куда больше шансов уцелеть, если они, как и я, перехватят инициативу в свои руки. И, к примеру, нападут сами, вместо того чтобы обороняться.

У Лети светлые бровки, почти неразличимые в гущине короткого легкого пушка, покрывавшего личико, сошлись к переносице. Она посмотрела на подругу, словно на сложнейшую головоломку, которая никак не поддается решению.