– Я всегда обращаю внимание на любые мелочи. По поводу чего будут переговоры?

– Договор о взаимовыгодном сотрудничестве и разделе сфер влияния, грубо говоря, – Роннан говорил не очень охотно, но кое-что по дороге в город она от него сумела узнать и успокоилась – на переговорах от нее не требовалось ничего особенного, просто присутствовать и слушать.

Уже через час девушка была в штаб-квартире ОСН, а еще спустя полчаса Вадим готовил ее к обратному переходу в Иаверн. Он улыбался, подмигивал старой знакомице и подбадривал намеками, что если так пойдет дальше, она привыкнет к переходам между мирами и даже начнет получать от этого удовольствие. Кайндел очень хотелось, чтобы он наконец замолчал, и дал ей внутренне собраться перед таким нелегким испытанием, как телепортация. Но в голову пришла мысль, что мастер-техник может и даже обязан что-то знать о системе магической врезки в источники, если она вообще существует в запасниках техномагов.

Поворачиваясь и позволяя прикрепить на себя датчики, она с деланно-равнодушным видом задала несколько вопросов, и прежде чем парень успел что-то почувствовать или заподозрить какой-то конкретный интерес с ее стороны, прервала беседу. Судя по всему, техномаги тут были совсем ни при чем. Эта мысль ей очень не понравилась – если не они, то кто же?

Впрочем, может быть, Вадим не знает об этом. Может, разработка секретна от рядовых техномагов и даже крупных, но не профильных специалистов.

Переход в Иаверн оказался еще труднее, чем оттуда. Горло перехватило, в глазах потемнело, желудок, словно выдавленный неведомой силой, подскочил к нёбу, и девушку вывернуло прямо на Офицера, который подхватил ее на руки и поддержал.

– Извини, – выдавила она, от растерянности переходя на «ты».

– Ничего, – со спокойствием, достойным воплощенного божества, ответил он, не делая ни одного движения, которое могло бы показать, как ему неприятно находиться в испачканной форменной куртке. – Ты как? Нормально? Врача позвать?

– Не надо… О-ох… Два перехода за сутки – это многовато.

– Иди к себе, – коротко и, на удивление мягко, распорядился он. Помог ей выпрямиться, убедился, что она стоит на ногах, и только тогда потянул с себя куртку. Он старался не морщиться. – Сегодня можешь не приходить на вечерние занятия.

– Я и так не приду, – пробормотала она, но едва слышно. И. о. куратора сделал вид, что не услышал.

В первый момент Кайндел была даже раздосадована, что ей приходится тратить время на какой-то чужой суд, сидеть в зале и тупо пялиться, хотя она могла бы найти себе куда более приятное занятие. Но потом заинтересовалась.

Зал, куда ее и еще восьмерых курсантов привел Офицер, напоминал греческий театр. Только греческие театры обычно все-таки располагались под открытым небом, да и вид имели такой, будто их построила сама природа. Здесь же опоясывающие трибуны были сложены из камня и полукругом охватывали огромную – побольше тренировочной – залу. Одна из трибун, та, что прямо напротив входа, была повыше остальных, закрыта алым бархатным полотнищем и увешана шитыми золотом флагами. Там стояли три массивных, величественных кресла. Туда поднялся правитель, вместе с ним, видимо, ближайшие приближенные. На простых каменных ступенях расселись разодетые люди – появлялось такое ощущение, что речь идет не о суде, а о празднестве.

Потом ей показалось, что она поняла, в чем дело. Большинство местных обитателей все происходящее трогало так же мало, как и гостью, едва понимающую несколько фраз на местном языке. Суд тоже был зрелищем, и зрелищем довольно эффектным, к тому же по случаю суда можно было одеться покрасивее, продемонстрировать свой достаток, ну и людей посмотреть.

Зала была огромна, однако здесь скоро стало тесно. Люди рассаживались, сдержанно разговаривая между собой, и кто-то из советников правителя сделал знак рабам, чтобы те открыли окна. Одетые в однообразные темно-серые длинные одеяния рабы-мужчины выполнили приказ, принесли кому-то воды, а кому-то еще бумаги и чернил – и исчезли, будто их и не было. Двери были плотно затворены, засов заложен в скобы замка.

Для наставника и курсантов ОСН было выделено прекрасное место, недалеко от почетной трибуны, от роскошных флагов и эмблем. Федеван, Саудхаван и Аданахаур рассаживались на каменной скамье с боязливым любопытством и восторгом на лицах, и девушка по их реакции догадалась, что союзникам-иномирянам оказана высокая честь. Судя по всему, недавние вольноотпущенники, в прошлом иавернские рабы прежде и мечтать бы не могли о таких местах на высоком суде правителя области. Кайндел и Лети сели рядом с Федеваном, но она в первые же минуты поняла – толку от соседа будет немного. Он больше вертел головой, чем слушал, и неохотно отвечал на вопросы спутницы.

В зале находилось множество мужчин, одетых одинаково и очень строго, в черные мундиры с алым кантом. Девушка догадалась, что это охрана замка, и, видимо, они призваны как обеспечивать порядок в зале, так и создавать определенный настрой. Ну и для красоты, конечно. Выучка у ребят была прекрасная, они лицу не давали дрогнуть, и своей ролью явно гордились. Кайндел с интересом посмотрела на правителя – он был в одеянии, похожем на мундир, и потому в этот момент показался очень похожим на любого ее соотечественника.

Иедаван выглядел очень хмурым и раздраженным, и это ее слегка удивило.

Обвиняемого она разглядела лишь после того, как по жесту одного из приближенных правителя его вывели на середину зала. Это оказался высокий молодой парень с измученным лицом и длинными спутанными волосами. Он выглядел так, словно не меньше недели валялся на соломе в каземате и совершенно не имел возможности приводить себя в порядок. Впрочем, должно быть, так оно и было. Молодой человек поводил по рядам присутствующих отрешенным взглядом, и, посмотрев ему в лицо, Кайндел невольно подумала, что он очень красив, даже странно…

Все, что в полный голос, официальным тоном произносилось приближенными правителя, которые, видимо, выступали здесь кем-то вроде секретарей, заседателей и обвинителей одновременно, звучало для нее, словно рокот океана или шум листвы – звук, в который не надо вслушиваться, потому что ничего содержательного из него не извлечь. Она с любопытством разглядывала мужчин, которые сидели на трех опоясывающих залу каменных ступенях-скамьях (почему-то женщин здесь, кроме нее и Лети, не было совсем), их одеяния, оружие при них, да и просто лица, пыталась угадать, кто из них чем занимается, но то и дело возвращалась взглядом к обвиняемому. Все-таки не так уж часто встречались в Иаверне мужчины, по-настоящему привлекательные, на ее взгляд, взгляд иномирянки.

– В чем его обвиняют-то? – спросила она Федевана.

– В измене! – внушительно ответил тот. – Очень серьезное обвинение. Вот этот парень, которого сегодня судят – один из ближайших приближенных правителя. Так что тут не шутки.

– Его казнят? – протянула девушка, разглядывая узника.

– Естественно. Вопрос лишь в том, когда и как это сделают.

– Жа-алко…

– Он тебе понравился? – шепотом поинтересовалась Лети, наклонившись к самому уху Кайндел.

– Красивый мужчина… А тебе не нравится?

– Не очень. – Пушистая иномирянка слегка дернула пальцами рук – это означало сомнение или задумчивость. – У него черты очень резкие, живот втянутый, и кожа совсем голая…

– Во-первых, не втянутый, а просто плоский…

– Значит, он голодает! Или голодал!

– Не обязательно, Лети. У людей наличие выступающего живота говорит скорее не о зажиточности, а о лени. О нежелании за собой следить.

– Ну, не знаю. – Ее собеседница повела ушком и еще раз оглядела мужчину с ног до головы.

– Ладно, – фыркнула Кайндел. – Мы с тобой отвлеклись от сути дела.

Время тянулось медленно. Сперва о чем-то расспрашивали обвиняемого, который пытался отвечать твердо и как бы равнодушно, но голос вздрагивал, и бледность накатывала волнами. Потом расспрашивали кого-то еще, должно быть, свидетелей. Заинтересовавшись мужскими типажами в среде иавернцев, Кайндел очень внимательно разглядывала каждого из выходивших, между делом думая о том, насколько все они похожи на ее соотечественников. Все-таки обитатели Терры (как оэсэновцы назвали иавернцам свой родной мир, для простоты) и местные жители принадлежали, грубо говоря, к одному биологическому типу.