Словом, задел сделан. Повысили меня, деньжат под шумок настрогал слегонца по казино и лотереям всяким, прибрахлился, тачку купил — ну, и хватит! Бог уж с ними, с «Мерседесами». Переживем. Слишком уж дорого за них платить приходится. Кровью! И причем чужой. Детской. Ну их к дьяволу! Слабоват я оказался для таких развлечений. Жидковат. Как обычно. Как и во всем остальном. Ну, и ладно. Может, оно и к лучшему. В пизду все эти выигрыши кровавые! Не упырь же я, в самом деле? Кровью чужой питаться. На хуй, короче!! Провались всё! И так как-нибудь проживу. Жил же раньше.
По сути, решение Рудниковым было принято. Теперь надо было просто начинать действовать. Воплощать его в жизнь. Рвать! Переставать ходить на собрания.
Казалось бы, чего же проще? Не хочешь — не ходи. Никто ведь тебя и не удерживает. Да бога ради! Дело хозяйское. Возвращайся опять в свое болото. Погружайся в тину, в небытие. Флаг тебе в руки и барабан на шею! Снова превращайся в полное ничтожество. Только теперь уже навсегда.
Всё это Рудников осознавал, а потому всё тянул да тянул, всё откладывал да откладывал. После каждого собрания он долго плевался и давал себе твердый зарок: всё!.. это последний раз было! больше я туда ни ногой! Но наступала следующая пятница, воспоминания о прошлой теряли свою остроту, и он снова, кляня себя за слабость и безволие, оказывался в знакомом здании. Тем более, это теперь-то он уж доподлинно знал, чего стоит даже один только пропуск. Восстанавливаться потом замучаешься, если что. Это тоже являлось для него серьезным сдерживающим фактором. Ну, как это?! Целый год ходил, ходил, кошек ел — и вдруг всё псу под хвост!
В сущности, Рудников уже созрел для разрыва, и ему нужен был только один-единственный, последний толчок, чтобы окончательно решиться. Без этого толчка колебания его могли длиться еще очень и очень долго. Да невесть сколько!
И этот толчок действительно не замедлил. Казалось, сама судьба вмешалась и приняла за него решение. Рудников вдруг влюбился. Причем неожиданно, сразу, с первого взгляда и, что называется, по уши. Втюрился. Без памяти. В совсем, совсем еще молоденькую девушку лет шестнадцати. Вообще-то он обычно предпочитал более зрелых женщин, но тут!.. Чем-то она его тронула. Зацепила. Беззащитностью своей, что ли, доверчивостью. Почти детской наивностью. А может, молчаливостью. Задумчивостью.
Она вовсе не была глупа — наоборот! он имел в этом неоднократную возможность убедиться! — но, в отличие от большинства знакомых Рудникову особ женского пола, предпочитала молчать. Внимательно слушать, загадочно глядя на собеседника своими огромными темными миндалевидными глазищами. Рудникову это в ней очень нравилось. Ему чудилась в этом молчании какая-то тайна. Его даже чуть-чуть смущал всегда этот ее таинственный взгляд Моны Лизы. Непостижимый взгляд сфинкса.
— О чем ты сейчас думаешь? — неоднократно приставал он к ней в такие моменты.
— Так… — обычно пожимала она плечами и слегка улыбалась одними глазами. — Ни о чем…
Ксюша. Её звали Ксюша. Точнее, так звал ее Рудников. Вообще-то ее звали Ксения.
7.
Рудников стоял у открытого окно и задумчиво курил, время от времени стряхивая пепел прямо вниз. Надо было что-то решать. Ксюша должна была подъехать с минуты на минуту.
Н-н-н-да!.. Так дальше продолжаться не может. Надо что-то делать. Причем срочно, немедленно! Ведь, находясь со мной, она подвергается огромной опасности. Чудовищной! С ней в любой момент может что-то случиться! Или не может?.. Ведь я ее люблю. Какая же это будет «удача», если она пострадает?.. Нет-нет! Сектант этот тогда, в самом начале специально про это спрашивал. Нет ли, мол, у Вас близких людей? Так что, «удача» эта моя не разбирается. Всех подряд шарашит по полной программе. Просто, кто рядом.
Ну, естественно. Она же, бедняжка, тоже от этой моей черной энергии не защищена. Как и все остальные. Это я только с помощью всех этих обрядов сатанинских природу, естество обманываю. Вместе с другими, мне подобными, отродьями. (Рудников вспомнил безумные пляски, оргии, шарики все эти странно-сладковатые и скривился от отвращения.) А она-то обычный, живой человек. Ей со мной рядом находиться противопоказано. Лучше уж с тигром в одной клетке сидеть. Или, там, с крокодилом. Да-а-а!.. О-хо-хо!.. Грехи, грехи наши тяжкие!..
Ну, так что? Что делать-то будем?.. А? Надо что-то решать?.. Что из секты я уйду — это ясно. Уже ушел. Больше я туда — ни-ни-ни! Ни шагу. Всё! Привет семье. Кончен бал, погасли свечи. Мы разошлись, как в море корабли. Это-то ясно. Но этого ведь недостаточно. Мне же еще время надо, чтобы разрядиться. Излишки черной пси-энергии этой своей на окружающих сбросить. Я же ей сейчас, как конденсатор какой-то заряжен. Аккумулятор-батарейка.
Время, в общем, нужно. Время, время, время, время! Больше тут ничего не поможет. Ждать, короче, надо. Ждать! А сколько? сколько ждать-то?.. Ччерт его знает! Сколько?.. Неделю?.. Месяц?.. Да уж, как же… «неделю»! Размечтался! Месяц-то уж точно, не меньше! Это по-любому. А то и больше. Впрочем, у меня ж приборчик есть. Счетчик Гейгера, блядь, карманный. Всегда провериться можно. Свой радиоактивный фон посмотреть и определить, когда я светиться перестану.
Рудников автоматически сунул руку в карман, вытащил монетку и привычным движением ловко подбросил ее в воздух.
Орел! Прекрасно. Орел, орел, орел, решка… Орел! 83 на 17! Рекорд! Совершенно некстати только, как обычно. Как и всё у меня. Нашел время, блядь, рекорды ставить! Да я же просто сияю весь! Черным пси-светом! Горю, полыхаю. Как атомный реактор. Как какая-то, блядь, мрачная 1000-ваттная лампочка горя и несчастий. Меня сейчас за версту обходить надо. А не на встречи со мной ездить.
Господи-боже мой! Зачем я ее вообще сегодня вызвал!? Надо было хоть провериться сначала. Кретин! Олух царя небесного! Гоблин, блядь! Бандерлог. Да если с ней что-нибудь случиться! Из-за меня!.. Тогда!.. Лучше, впрочем, об этом пока вообще не думать. А то накликаешь еще!.. Раньше времени.
Так… чего ж делать-то? А?.. Чего мы все-таки решим?.. Расставаться, расставаться на время надо! На месяц-полтора, как минимум. Пока мои показатели в норму не придут. Обычными не станут. Как и у всех нормальных людей. 50 на 50.
Черт! А как?.. Как расставаться-то? Под каким предлогом?.. Придумать чего-нибудь? Типа командировки. Она поверит…
Рудников рассеянно стряхнул в окно пепел. Врать Ксюше ему категорически не хотелось. Даже в мелочах. Даже для пользы дела. Он ее действительно любил.
Н-да… Надо всё рассказать. Всё! И про секту и вообще. Как на чужом горе счастье себе устроил. Лучше сейчас это сделать, чем потом. А когда-нибудь рассказывать всё равно придется. Нельзя, чтобы эта ложь вечно между нами стояла. Я этого не хочу. Это неправильно. Даже если она потом меня поймет и простит за обман, я сам себе никогда не прощу. Никогда! Её-то обмануть нетрудно, она ребенок совсем — себя не обманешь!
Как там в Библии? «Худое дерево приносит только худые плоды»?.. Ну, или что-то вроде того. И это правильно. Нельзя, чтобы наши отношения изначально на лжи строились. Лучше сразу все точки над i расставить. Разрубить этот блядский гордиев узел. Иначе он, чем дальше, тем всё больше и больше запутываться будет. Это уж как обычно. Одна ложь всегда влечет за собой другую. И не заметишь, как по уши увязнешь. Во всем этом вранье с благими целями и намерениями. «Грязь есть грязь, в какой ты цвет ее ни крась!» Д-да… Надо рассказывать.
При мысли, что ему придется сейчас рассказывать Ксюше про всё: и про оргии, и про смерть двухлетнего ребенка — про всё! Рудникову стало не по себе.
Как, интересно, она всё это воспримет? Может, вообще испугается и убежит? Или возненавидит меня? Презирать начнет. Она ж молоденькая совсем. Неопытная. Подросток, в сущности. А у них все черно-белое. Да-нет! Право-лево! Добро-зло! А жизнь — штука сложная. В ней цветов много. И оттенков. Да как всё это объяснишь? Это только с жизненным опытом приходит. Понимание. С годами.
