Поразмыслив об этом, Тот-Амон наконец решился рискнуть: дело стоило того. На одном из поворотов он незаметно отстал от процессии мертвецов. Никто этого не заметил – легко ориентируясь в лабиринте храмовых коридоров, маг пробирался к своей келье. Внезапно навстречу ему вынырнули два человека в черных хитонах. Нет, не человека… Одежда нескладно сидела на гибких телах, покрытых мелкой чешуей, а сзади по камням хлюпали змеящиеся хвосты. Люди-змеи, волшебники нового Черного Круга!
Тот-Амон испугался не на шутку. Варианты дальнейших действий с невозможной скоростью прокрутились в его воображении. Бежать нельзя – поздно. Убивать тоже нельзя – они поднимут тревогу, а он оставит следы. Значит…
Тем временем один из змеядов поднял руку в предостерегающем жесте, останавливая Тот-Амона. Вероятно, ему приспичило разузнать, что делает ходячий человеческий скелет в покоях высших слуг Сета. Повинуясь наитию, Тот-Амон монотонно прогудел, стараясь при этом, чтобы Кольцо Сета не выпало из зубов:
– По приказу Святейшей… Змеяды вздрогнули и, не глядя больше на жуткого посланца, поспешили своей дорогой. Как она запутала их, подумал маг, не зная, какие ощущения более подходят к такому моменту: радость или негодование.
Он встретил еще троих змеядских жрецов и всем отвечал одинаково. Имя Святейшей давало беспрепятственный пропуск повсюду. Добравшись до своей кельи, Тот-Амон со злорадством представил, что непререкаемый авторитет Тхутмертари среди членов нового Черного Круга сыграет с ней недобрую шутку и что при нем, Тот-Амоне, стигийские волшебники были куда дотошнее и осмотрительнее.
Маг вошел в келью. Как он и ожидал, тут никого не было. Он прошел к тайнику и нажал скрытую пружину. С радостным возгласом он вытащил из тайника заветную накидку. Не выдержав, он от души расхохотался. Вот так великая владычица! Идиотка, тысячу тысяч раз идиотка! Могла забрать свою накидку обратно – и не удосужилась этого сделать. Как видно, она полагает, что могущественный союзник заменит ей все волшебные приспособления. Ну что ж, тем лучше для меня, отметил Тот-Амон. Внезапно разум его посетила такая мысль: а что, если неведомый ему дух видит сквозь чудесную накидку?
От этой мысли ему опять стало не по себе. Прогнав страх прочь – ведь даже властительные боги не зрят сквозь нее! – живой скелет вернул Кольцо Сета на перст, а затем облачился в волшебную накидку. Ему сразу полегчало. Он аккуратно затворил тайник. Соблюдая в то же время известную осторожность, Тот-Амон покинул келью и двинулся по коридору.
На обратном пути ему встретились сразу пять посвященных жрецов и двадцать стражников – двенадцать людей и восемь змеядов. Никто из них не обратил на Тот-Амона внимания, и он утвердился в мысли, что магия накидки действует как положено. Настроение его поднималось с каждым новым шагом.
Незамеченным волшебник вышел из храма. Вдруг им овладело желание покончить со всем сейчас и сразу. Вот он, королевский дворец – достаточно пересечь площадь. А там, во дворце, отыскать Тхутмертари и, пользуясь своей невидимостью, подобраться к ней. И – все!
Воистину искушение оказалось столь велико, что невидимый маг невольно сделал несколько шагов по площади. Сделал – и остановился. А что, если дух окружил Тхутмертари защитным экраном? В этом случае, подобравшись к ней, Тот-Амон лишь раскроет себя. Еще хуже, если дух обитает внутри королевы. Если так, тогда ее и его – не убить человеческим оружием. А как можно убить духа, о котором ничего не знаешь, кроме того, что он существует?
Вздохнув, маг подавил искушение. Он не должен бросаться в безрассудную схватку. Следует действовать, как наметил. И он направился в сторону Стикса.
Он шел по городу, не уставая удивляться, как изменился древний Луксур за эти дни. В воздухе пахло Ужасом. Это был именно запах – сильный, сбивающий с ног запах чего-то страшного, жуткого, зловещего… Даже в заброшенных городах, над которыми довлело тысячелетнее проклятие, опытный колдун не ощущал такого запаха. Город казался пустым. А ведь было уже позднее утро! Ни торговцев на площадях, ни вельмож, разъезжающих в колесницах, ни паломников, спешащих помолиться Великому Змею в парадном храме Его… Только Длинные процессии мертвецов, выползающие, точно муравьи из древних зданий, и отряды змеядских воинов, снующие по городу в поисках деликатесной пищи. За все время пути к Северным воротам Тот-Амон не встретил на улицах Луксура ни одного живого человека. И старый колдун понял, что эта страшная реальность невыносима даже для него. Он понял, что Атотмис нисколько не преувеличивал, говоря о спасении Мира от Тхутмертари. Ибо, если не остановить ее сегодня, уже завтра Мир, такой знакомый и такой привычный, канет в Минувшее безвозвратно…
В пустынной степи, начинающейся сразу за городом, Тот-Амон увидел огромные лагеря змеядов. Звуки адского пиршества разносились по округе. Невдалеке от змеядских лагерей формировались отряды мертвецов и демонов. В отличие от покойников, демонов было немного, но каждый из них стоил десятка смертных, живых и мертвых; огромные, до двух человеческих ростов, мускулистые, иные с двумя, иные с четырьмя руками. Тот-Амон осмотрел окрестности и содрогнулся, на миг представив, что будет, когда вся эта орда ворвется в какой-нибудь большой город. Нет, это нужно остановить, укрепился в своем мнении чародей и ускорил шаг. И еще подумалось ему: если я – черный маг и жрец злого божества, тогда кто Тхутмертари, сотворившая весь этот Ужас и не помышляющая на этом останавливаться?…
Наконец он подошел к реке. Хвала богам, полноводный Стикс как был, так и остался на своем месте. Тот-Амон осмотрелся. Никого не было поблизости. Однако чуткое магическое зрение бывшего верховного жреца приметило над Стиксом туманную лазоревую дымку. Она казалась такой слабой, случайной, несущественной… Но Тот-Амон сразу понял, что это такое, и снова суеверный страх стиснул ледяной рукой его ясный разум. То, что предстало его магическому взору как туманная дымка, на самом деле являлось невидимым барьером. Вглядевшись повнимательнее, маг утвердился в этой догадке. Птицы, стремящиеся на шемитский берег, беспокойно летали перед барьером, и их жалобный клекот разносился над древней рекой. Они не могут преодолеть барьер, констатировал Тот-Амон. И никто не может…
Так ему стало ясно, что неведомый дух перекрыл водную границу Стигии. Наверное, он перекрыл и сухопутные границы империи. Тот-Амон явственно ощущал несхожесть колдовского почерка этого существа с колдовским почерком известных ему чернокнижников, демонов и богов. Эта магия была всецело чужда черной магии Сета и других темных богов. Не была она похожа и на волшбу последышей Митры – Иштар и Асуры; таковую Тот-Амон признал бы тоже. Следовательно, если прежде существование подле Тхутмертари посторонней силы представлялось самым вероятным объяснением происходящего, то теперь в этом отпадали последние сомнения. Мощь существа, покорившего Тхутмертари, – или покорного ей? – потрясала и ужасала видавшего виды мага. Не бессмысленны ли все его старания, коли на стороне Тхутмертари играет такая могущественная, неодолимая сила? Может быть, лучше просто уничтожить себя, как Атотмиса, и все проблемы решить?!
Тот-Амон поймал себя на мысли, что не сможет убить себя. Самоубийство стало бы величайшей насмешкой над всей его жизнью – жизнью, отданной власти и тайному знанию. Как может он покончить с собой теперь, когда в руках его Кольцо Сета и чудесная накидка-невидимка? И почему уходить со сцены должен он, а не врагиня его? Бедняга Атотмис прав: еще не поздно поискать справедливости. Еще все может обернуться к лучшему. Владыка Сет вернет свою божественную милость верному слуге; испытания, которым Тхутмертари подвергла его, Тот-Амона, с молчаливого согласия Повелителя, вероятно, отмыли грехи его. Тот-Амон выдержал пытки, теперь он чист пред ликом Вечного Отца. Да, Владыка Сет вернет ему свое расположение, а Тхутмертари, напротив, лишит. И тогда с божьей помощью Тот-Амон одолеет свою врагиню. Или кто-то другой одолеет, а Тот-Амон воспользуется плодами победы, как он делал не раз за долгую жизнь… Правда, остается еще неведомый дух. Но ему ли, великому магу, не знать, сколь непостоянны духи и создания Иных Миров? Сегодня этот дух на стороне Тхутмертари, а завтра, чего доброго, обратит свою силу против нее самой'
