– Я всегда знал, что где-то в лесах существуют предки-хранители. Не врали вчера руны Ратибора, – пробормотал Савелий и, указав пальцем в сторону чащи, добавил: – Они тебя послали?
– Сам не знаю. Но выходит, что так.
В качестве доказательства таинственных покровителей я показал Савелию на экране телефона отрывок из кинофильма про Александра Невского. Конечно, в подробностях ничего не разглядеть, но картина в целом была понятна. Маленькие люди скакали на лошадях и правдоподобно мутузили друг дружку всяческим железом. Естественно, когда с тобой делятся подобными откровениями, приобщают к вещам, синоним которых не иначе как чудо, наступает ответная реакция. В Савелии зажглась надежда, и я понял, что он будет со мной до конца.
– Это произойдёт совсем скоро, через год. Поможешь мне?
– Чудно всё это. А что ещё можешь, кроме видения будущего?
– Многое… а может, совсем ничего. Давай о другом, более важном на сегодня поговорим. Я вот что хотел у тебя спросить, какие доспехи и оружие вам более привычны? Что бы вы хотели иметь, исходя из того, что столкнуться придётся не с беглым рабом, а возможно, с хорошо вооружённым пехотинцем или всадником? Просто из сказанного вчера я понял, что все сносно управляются с копьём и кольчуга со шлемом предел мечтаний. Но самое основное – могу ли я положиться на этих людей?
– То есть ты дашь нам любое оружие и бронь, какие бы мы не попросили?
– Именно. Всё кроме лошадей, их у меня с собой нет.
– Я не буду хвастать, что со мной остались лучшие. Это далеко не так. Остались те, кто смог выжить там, где сложили голову самые опытные, а значит, удача их не оставила. Кто-то, к примеру Ратибор, с пяти годков к острому железу привыкал, и мне кажется, что нет такого оружия, с которым бы он не подружился. А взять Велимира, так он только три года назад первый раз секиру в руки взял. Вот такие со мной люди: все разные, все со своими судьбами, своими думами и пристрастиями. Мне они доверяют и сделают то, что я скажу.
После помывки отряда настала очередь рабов. Бросив в костёр их старые лохмотья, я выдал им робу, объяснив, как обращаться с новинкой; что тренчик удобнее носить под рубахой, а не поверх. Однако привычка подпоясываться по-своему взяла своё, и мне пришлось не обращать на это внимания. Рано или поздно народ сам придёт к правильному решению. Брюки, не застёгнутые на пуговицы, спадали, и лишь когда они сами убедились, что надо не подкатывать материю у живота, а делать всё, как говорят знающие люди, с одеждой справились. Тем временем подоспел завтрак, а я отправился за оружием.
Окончив приём пищи, Савелий собрал своих товарищей и что-то им втолковывал. Что им он говорил, я не слышал, но лица были явно заинтересованы. Проверив, всё ли готово к дальнейшему представлению, которое я собирался разыграть, вышел из палатки и подошёл к ним.
– Савелий, сейчас надо принять решение, принесёте ли вы мне клятву верности и будете великими воинами или останетесь на три месяца простыми охранниками.
Я развернулся и пошёл в сторону шатра.
– Алексий! Мы дадим клятву, – раздалось за моей спиной.
Не оборачиваясь, я зашёл в палатку. Взяв раскладной стол и вынеся его наружу, накрыл красным сукном. Наблюдая за моими действиями, рязанцы окружили стол полукругом. Восемь мечей легли перед строем. Следующей ходкой я вынес знамя, укрепив его в треножнике из-под новогодней ёлки. Красное полотнище затрепетало на ветру, и откуда ему было взяться, если ещё минуту назад даже травинка не шелохнулась? Минутный порыв был настолько сильным, что чуть не сорвало сохнущие на верёвке мочалки. С реки дохнуло на потемневший вдруг холм холодным воздухом, солнце сверкнуло лучами и спряталось за чёрную тучу. Молнии, готовые в любую секунду сорваться с краёв облака, не пускаемые чьей-то могучей рукой, сжигали себя, запахло грозой. Но новый порыв вновь осветил холм, разорвал тучу в клочья, и солнце озарило небосклон короткими вспышками, словно по его раскаленному ободку кто-то ударил гигантским молотом. Началась присяга.
– Сотник Савелий! Подойди ко мне.
Савелий гордо расправил плечи, в глазах решимость, и мне отчётливо стало видно, что теперь для него начинается восхождение к новому для себя, более высокому месту в мире, месту, которого он, безусловно, заслуживал.
– Повторяй за мной. Я, Савелий, клянусь защищать свою Родину до последней капли крови, служить Алексею верой и правдой, и если я нарушу данную мной клятву, то пусть покарает меня бог. Клянусь.
Я протянул меч. Сотник вынул меч из ножен и взмахнул над головой.
– Любо! – заорал он.
– Любо! – ответили семь голосов.
Каждый подходил к знамени, принимал присягу и получал меч. Внезапно сверкнула молния, и спустя несколько секунд раздался страшный грохот. На небе уже не осталось ни облачка, а где-то рядом, со стороны Мстиславля зарядил такой ливень, о котором говорят: «льёт как из ведра». Я достал бутылку шампанского, выбил пробку и налил вино в специально приготовленный для такого случая кубок.
– Это наша первая братина. Выпьем же это пенное вино на радость нам, пусть сгинут враги с земли русской!
После того как кубок опустел, торжественное мероприятие можно было объявлять закрытым. Настало время выполнять обещания. Выделенные Савелием люди вынесли из шатра несколько сундуков, сумку и длинный свёрток. В первом, наиболее объёмном ящике лежали каплевидные щиты, шестьдесят на девяносто, оклеенные качественным брезентом со стальным умбоном в центре. Во втором были доспехи с сопутствующей амуницией, а в самом малом находились каски. Тут же началась примерка и испытания. Обыкновенная бриганта, но сталь её пластин на это время не пробивалась ни одним оружием. Стрела, выпущенная из лука с десяти шагов, ломалась, топор только оставлял след. Придя в восторг от брони, рязанцы сникли при виде касок – шею и лицо не защищают, однако отсутствие клёпанных или сварных швов, а также идеально ровная поверхность – изумили. Только это было не всё. Каждый получил по трёхметровой рогатине и чекану. Дальше пошли портупеи с ножнами и ножи. Их сталь была выше всяких похвал, но всеобщее внимание привлёк арбалет, оказавшийся в руках Савелия. Сотник и раньше видел подобное оружие, но чтоб использовались блоки и был приклад с рукоятью, никак не вписывалось в его понимание. Пришлось показать, как заряжать и целиться из него, сопровождая все действия подробными комментариями. С пятидесяти аршин гарантированно поражались цели, защищённые двухмиллиметровым железом, хотя я бы и на вдвое больше расстоянии не рискнул подставить под выстрел латника.
– Наш панцирь тоже пробьёт? – спросил кто-то из рязанцев.
– Нет, но удар будет сильный. Возможно, собьёт с ног, будет больно. Хоть наконечники болтов и из специальной стали, но здесь, – похлопал себя по груди, – посерьёзнее будет.
После пробных стрельб на свет божий появились заготовки для арбалетных болтов. Умение изготавливать стрелы – это мастерство, но в нашем случае вся тонкая работа уже была выполнена. В одном из ящиков россыпью лежали наконечники, рядом коробки с древками для болтов, в мешке оперения для них. Присев на заколоченный ящик от гвоздей я стал собирать из заготовок конечный продукт, используя эпоксидную смолу. Древко входит во втулку наконечника и в принципе держится и так, можно закрепить на гвоздик, но лучше приклеить.
– Мажем клеем тут, – говорил я, – приклеиваем оперение, затем тут, приклеиваем наконечник. Этот клей клеит всё, даже железо. После этого наконечник смазать пушечным салом и в пенал. Каждый делает пятьдесят болтов для себя.
Надеюсь, обойдёмся без учебных. Отдав распоряжение, я занялся с не менее важной по значимости в моих планах второй частью коллектива. Теми, кто составлял основную рабочую силу, рабами. И если с воинами всё получилось без шушуканий, то подневольные после этого дня иначе как колдуном меня не называли. Любое начинание возникает из малого, как кольцо из звена; а когда существует чёткий план, то кольца, рано или поздно превращаются в цепочку. Сделать нужно было многое, но исходя из квалификации работников, рассчитывать приходилось на самое примитивное. Как то оборудовать место под лесопилку, что сделали очень быстро, и построить причал или подобие его. С помощью двуручной пилы, которую сразу окрестили «волшебной» (потому что зубья не сломались и длина три аршина), свалили несколько деревьев. Получив от меня топоры, под присмотром охранника, работники обрубили сучья и подготовили брёвна для дальнейшей обработки, расщепив клиньями вдоль волокон. Из подсобного лесоматериала сбили козлы. Затем начался тяжкий труд. Брёвна тяжёлые, пока одно затащишь и обработаешь, семь потов сойдёт. Тем не менее, там, где тяжело вдвоём, в три пары рук справиться уже легче. Мои помощники работали с почтительным трепетом. Никаких вопросов. Не потому, что боялись наказания, а потому, что не знали, чего ещё можно ожидать. Иными словами, культурный шок налицо. Так как за один день они не только стали обладателями новых технологий, но и выяснили, что существуют совершенно незнакомые им инструменты, гораздо удобнее, чем те, с которыми им приходилось иметь дело ранее или просто видеть. Работать топором умели все, иначе не выжить, с двуручными пилами они уже освоились, хотя удивление от «фокусов» легированной стали присутствовало, а вот рубанки, фуганки и прочее, не говоря уже о струбцинах, стали откровением. Как только на лесопилке стало более-менее получаться и появилась пара досок, из которых изготовили столешницу для обеденного стола, я отправился к реке. Используя лодку и верёвку с грузиком, измерил глубину фарватера. Тут пришлось удивиться мне. Начиная от берега, дно круто уходило вниз. То есть, сделав два шага, я погружался бы с головой. В моём времени Сож заметно обмельчал. Наверное, из-за вырубки леса. Идею вколотить брёвна-сваи кувалдой пришлось отложить – долго, так как нужно было чуть ли не выстелить дорожку на воде. Пришлось действовать иначе. Исходя из того, что опоры забиваются на полметра в дно реки, на берегу изготовили стол с шестью ножками из свай. Две ножки длинные, две короткие, посередине нечто среднее. Между сваями прибили крестовины. Готовую конструкцию снесли к реке, с помощью верёвок и шестов поставили стол на основании выступающих досок и отпустили верёвки. Под силой тяжести настила сваи вошли в дно реки. Затем с помощью отвеса уровняли поверхность, поочерёдно доколачивая кувалдой. Причал был готов за считанные часы. Сомневаюсь, что он переживёт будущий ледоход, но пока вышло так.
