– По нашему единодушному мнению, единственный человек, который действительно понял поведение Ганнибала Лектера, – вы, мистер Грэм. Не могли бы вы нас, так сказать, просветить?

– Нет, – отрезал Грэм.

– Тут у нас многие интересуются одним вопросом: вот вы расследовали убийства, совершенные доктором Лектером, поняли их стиль. Вы смогли воссоздать его фантазии? Помогло ли это вам разоблачить его?

Грэм не ответил.

– Нам, знаете ли, катастрофически не хватает материалов по этому вопросу. Была одна-единственная статья в журнале «Патопсихология». Может, побеседуете с моими подчиненными, ну не в этот раз, конечно. Доктор Блум меня строго предупредил, чтобы вам не мешали. Но может быть, в следующий раз?

Доктор Чилтон нередко чувствовал враждебность к своей персоне. Он ощутил ее и на этот раз. Грэм поднялся.

– Благодарю вас, доктор. А теперь я хотел бы увидеть Лектера.

Стальная дверь отделения строгого режима закрылась. Снаружи щелкнул засов.

Грэм знал, что утром Лектер просыпается поздно. Он окинул взглядом все помещение, но не смог заглянуть в камеру Лектера, а лишь заметил, что там царит полумрак.

Грэму хотелось застать Лектера спящим. Ему нужно было время, чтобы собраться. Если он почувствует, что безумие Лектера проникает в его мозг, то ему придется всеми силами защищаться от этого.

Чтобы заглушить звук шагов, Грэм пошел за санитаром, толкающим перед собой тележку с бельем. Доктора Лектера так просто не проведешь.

Грэм остановился недалеко от входа в камеру, его перегораживали стальные решетки. За ними, на расстоянии немногим больше вытянутой руки, от пола до потолка и от стены до стены была натянута прочная нейлоновая сеть.

По ту сторону заграждений Грэм разглядел намертво прикрепленные к полу стол и стул. Стол был завален книгами в мягких обложках, журналами и письмами. Он подошел к решеткам и положил на них руки, затем поспешно убрал их.

Доктор Лектер спал на кровати, положив голову на прислоненную к стене подушку. На груди покоился открытый «Большой кулинарный словарь» Александра Дюма.

В течение нескольких секунд Грэм молча разглядывал Лектера. Тот вдруг открыл глаза и произнес:

– Тот же самый лосьон после бритья, которым вы пользовались во время суда.

– Я получаю его в подарок на каждое Рождество.

Грэм почувствовал, как у него на затылке зашевелились волосы. Он потер шею ладонью.

– Кстати, о Рождестве, – вспомнил Лектер. – Вы получили мою открытку?

– Да. Спасибо.

Рождественская открытка Лектера была переправлена Грэму криминалистической лабораторией ФБР из Вашингтона. Грэм пошел на задний двор, сжег ее и тщательно вымыл руки, прежде чем дотронуться до Молли.

Лектер встал с кровати и подошел к столу. Невысокий изящный человек. Очень аккуратный.

– Может, присядете, Уилл? В стенном шкафу, дальше по коридору, вроде держат складные стулья. По крайней мере, судя по звуку, их достают откуда-то оттуда.

– Сейчас санитар принесет.

Стоя, Лектер ждал, пока Грэм сядет.

– Как там Стюарт?

– Прекрасно.

Стюарт ушел в отставку, увидев подвал доктора Лектера. Сейчас он работал управляющим в мотеле. Но Грэм решил не говорить этого. Вряд ли Стюарт обрадуется, получив послание от доктора Лектера.

– Как жаль, что он оказался таким эмоционально неустойчивым. По-моему, его ждала блестящая карьера. А у вас никогда не возникало никаких проблем, Уилл?

– Нет.

– Действительно, откуда им взяться.

Грэму показалось, что Лектер видит его насквозь. Его пронзительный взгляд был мучительно неприятен, как назойливый зуд, раздражающий мозг.

– Я рад, что вы пришли. Сколько уже прошло, года три, кажется? Обычно меня посещают только профессионалы. Ничего собой не представляющие психиатры из клиник да пытливые горе-доктора психологии с периферии – тугодумы, вымучивающие из себя статейки из страха лишиться места в своих забытых богом колледжах.

– Доктор Блум показывал мне вашу статью об особенностях садизма у хирургов в «Журнале клинической психиатрии».

– Ну и?..

– Любопытно. Даже для меня, дилетанта.

– Для дилетанта… Дилетанта. Интересный термин, – задумчиво сказал Лектер. – Сколько тут перебывало ученых мужей. Сколько приходило так называемых экспертов, всеми правдами и неправдами пробившихся к государственной кормушке. Если вы дилетант, то кто же тогда специалист? Разве не вы поймали меня тогда, а, Уилл? Вы хоть сами-то знаете, как это у вас получилось?

– Вы знакомились с материалами дела. Там все написано.

– Нет там ничего. Вы знаете, как вам это удалось, Уилл?

– Все в материалах следствия. Да и какое сейчас это имеет значение?

– Конечно. Для меня уже не имеет.

– Мне нужна ваша помощь, доктор Лектер.

– Я так и думал.

– Это по поводу Атланты и Бирмингема.

– Слушаю.

– Вы ведь, конечно, читали об этом.

– Я читал об этом в газетах, правда, не смог сделать вырезки. Мне не разрешают держать здесь ножницы. Угрожают, что отберут книги. Мне бы не хотелось, чтобы подумали, будто я снова замышляю что-нибудь ужасное. – Он рассмеялся, обнажая ровные белые зубы. – Вам хочется знать, как он выбирает жертвы?

– Я подумал, у вас могут быть какие-то предположения. Мне бы хотелось их услышать.

– С какой стати?

Грэм предвидел этот вопрос. Такая причина, как стремление прервать цепь убийств, явно не могла воодушевить Лектера.

– У нас есть что вам предложить, – сказал Грэм. – Материалы исследований, видеофильмы по психиатрии, даже киноролик. Я переговорю с администрацией больницы.

– А, с Чилтоном. Ну да, вы ведь должны были встретиться с ним, когда пришли. Отвратительный тип, правда? Обратили внимание, как неумело он пытается заглянуть к вам внутрь – словно подросток, который впервые лезет под юбку? Рассматривает вас исподтишка. Заметили, да? Хотите – верьте, хотите – нет, но он пытался прогнать меня через ТАТ[5]. Меня! Сидел тут с непроницаемым лицом, не мог дождаться, когда я дойду до Эм-эф-тринадцать. Ха-ха. О, простите, забыл, что вы не относитесь к клану посвященных. Речь идет о рисунке – женщина на кровати и на переднем плане мужчина. Он ждал, что, интерпретируя эту ситуацию, я буду скрывать возникшие у меня сексуальные ассоциации. Я просто рассмеялся ему в лицо. А он надулся как индюк и объявил всем, что я избежал тюрьмы лишь благодаря синдрому Ганзера, – не будем вдаваться в психиатрию. Все это очень скучно.

– Вы получите доступ к фильмотеке Американской медицинской ассоциации.

– Я все равно не получу того, что меня интересует.

– Откуда такая уверенность?

– Мне достаточно и моих книг.

– Я познакомлю вас со всеми материалами этого дела. Но есть еще одна причина, по которой вы не откажетесь.

– Да? И какая же?

– Я полагаю, вам было бы любопытно проверить, кто умнее – вы или тот, кого я ищу.

– По вашей логике, вы умнее меня, поскольку вы меня поймали!..

– Нет, я знаю, что не умнее вас.

– Тогда как же вы меня поймали, Уилл?

– Вам кое-что мешало.

– Что же?

– Страсть. К тому же вы душевнобольной.

– А вы неплохо загорели, Уилл.

Грэм промолчал.

– И руки у вас огрубели. Они больше не похожи на руки полицейского. А ваш лосьон как будто выбирал ребенок. Там парусник на этикетке, да?

Доктор Лектер редко держит голову прямо. Задав вопрос, он наклоняет голову то вправо, то влево; его пытливый взгляд вкручивается в лицо собеседника, словно штопор в пробку. Снова наступила пауза. Наконец Лектер произнес:

– Не рассчитывайте уговорить меня, играя на моем тщеславии.

– Я и не рассчитываю вас уговорить. Вы или согласитесь мне помочь, или откажетесь. Кстати, над этой проблемой работает сейчас доктор Блум, а это лучший…

– Дело у вас с собой?

– С собой.

– А снимки?

– И снимки.

– Хорошо, оставьте. Посмотрю на досуге.