- А даже если б это было и не так, я лично не хочу знать, что устроим бы нам Хозяин Бездны, разбей мы здесь весёленький цветничок, - встаавил незаметно проснувшийся Мейв. Он отцепил клык от сапога, И его полосатый питомец перебрался на плечи хозяина. Свесив лапы по обе стороны его шеи, пушистый котище растянулся во всю длину, превратившись в роскошный воротник.
- У него аллергия не цветы? - усмехнулся Анар.
- Ему-надо-чтобы-всё-тут-нагоняло-страх, - загробным голосом провыл Мейв, протянув к собеседнику руки и потешно шевеля выпущенными когтями, и тут же как ни в чём не бывало пояснил: - Он им питается. Так что мы решили не лишать беднягу куска хлеба, - он подмигнул Фай, но женщина демонстративно его проигнорировала.
Мейв щелкнул языком и улыбнулся во все зубы, а его "воротник" приоткрыл зелёный глаз и недовольно зыркнул на хозяина.
- Как это - питается? - не удержался Анар.
Приставать с вопросами к незнакомому, едва проснувшемуся алаю было не слишком-то вежливо, но он уже успел подметить, что Куцехвост и сам рад поговорить на эту тему, и не собирался лишать Мейва (ну, и себя за компанию) такого удовольствия. Гость Бездны сбросил рюкзак на пол и уселся поближе к алаю с котом.
- Как боги верой питаются, так и Хозяин - страхом, - самым будничным тоном поведал тот. - Кстати, меня зовут Мейв. Или Куцехвост. - Он помахал в воздухе обрубком хвоста, длины которого едва хватило, чтобы его кончик выглянул из-за спины. - А это, - погладил он спрыгнувшего на кровать и обнюхивающего пальцы Анара котяру, - это Фонарь. - Заслышав своё имя, зверь издал громкое "мрр-ум" и пошевелил длиннющими усами, словно пытаясь улыбнуться незнакомцу.
"Теперь я понимаю, почему Алу так мало ест - так, стащит, если где что вкусненькое подвернётся", - как-то по инерции сострил про себя Анар. На самом деле слова Мейва заинтересовали его: воспитанному в Руале, где Аласаис представляли существом сверхмогущественным, Анару и в голову не приходило, что сила богини может хоть в какой-то мере зависеть от преданности её ничтожных подданных. Не жрецы были нужны Аласаис, а Аласаис - всему этому высокому духовенству... и чаще всего - не для самых высокодуховных целей.
Перед глазами Анара пронеслась, полустёртая жизнью в Бриаэлларе, муторная череда бесконечных жертвоприношений, грандиозных церемоний в древних храмах и мелких обрядов, мастерски вплетённых в повседневную жизнь, - неотъемлемых атрибутов руалского культа Аласаис. В свою бытность принцем этой набожной страны, он не задавался вопросом: зачем всё это надо? Ритуалы были частью системы, липкими нитями незримой паутины, которой опутали его народ жрецы.
Главный "паук", царь Руала, мог в любой момент потянуть за одну из этих нитей и заставить любого выполнить свою волю - беспрекословно.
Анар наблюдал этот затянувшийся (и довольно однообразный) спектакль под управлением своего святейшего дядюшки Кора долгие триста лет. За это время религия успела превратиться в его глазах в хорошо отлаженный инструмент власти, и он не верил уже в само существование Аласаис. Когда же его обожаемая сианай Аниаллу свалилась ему на голову и тем самым наглядно продемонстрировала материальность предмета культа, он испытал огромный шок. Даже перспектива погибнуть в заслуженных мучениях от руки этого "Когтя Карающего" не взволновала его так сильно, как сознание, что богиня - есть! А что она оказалась совсем не такой, какой её принято было изображать в Руале, - это уже совсем другая история...
Попав в Бриаэллар, Анар, за время их долгого путешествия всласть помучивший Аниаллу расспросами об их общем божестве, уже как должное принял небольшое количество храмов и полное отсутствие обязательных обрядов. Местные алаи любили свою госпожу как реальное существо, а не эфемерную грозную силу, а Верховным жрецам и в голову не приходило использовать её очаровательный образ для устрашения непокорных масс. Власти заботились о городе и его жителях, а те платили им вполне понятной симпатией. Это было непривычно, почти невероятно для руалца, но нравилось Анару, как и то, во что переросли бриаэлларские храмы Аласаис. Каждый из них так или иначе служил городу: жрецы одних - отыскивали Дух Кошки в душах неалаев, чтобы дать им возможность, как девочке Делии, обрести подходящую оболочку и мир со своим "я"; служители других - помогали горожанам разобраться в тайнах своей души, развить интуицию; в третьих - обучали особым танцам и пению, помогающим познать собственную красоту и научиться ценить её в других. Были и такие храмы, где жители города могли просто собраться вместе и провести часы в дискуссиях на всевозможные темы; а также - тихие святилища, в которых можно было почувствовать себя наедине с богиней, ощутить частичку её, живущую в каждом горожанине (как любили подчеркивать бриаэлларские неалаи)...
Такой подход казался Анару сверхразумным. И тут Мейв... Его послушать - так, одобряя подобный уклад жизни своих поданных, Аласаис должна была буквально сидеть на голодном пайке! Если вера питает её, то зачем же она практически упразднила религию... как институт? Или "вера" и "религия" - разные вещи, и ей достаточно любви, тихо согревающей сердце каждого алая? Или нет - важна всё же и религия со всеми своими муторными атрибутами, и именно необходимость в такого рода "подпитке" заставляет Аласаис терпеть немилый её сердцу Руал?
Анар чувствовал, что сейчас просто потонет в рассуждениях.
- Значит - питаются? - снова уточнил он, всё ещё сомневаясь, что правильно понял Куцехвоста.
- Да ведь каждое божество, откуда бы оно ни взялось - родилось уже богом или стало им потом - отчасти питается верой своих последователей (или - как её всякие заумные называют - им-алтеми). Из их молитв оно черпает силу, - с готовностью пояснил Мейв.
- И Аласаис? - осторожно спросил Анар.
- А Аласаис не богиня, - снова огорошил его Мейв. Пару секунд он наслаждался замешательством гостя. - Она наэй. Чувствуешь разницу? Нет?
Он в притворном ужасе уставился на Анара, а потом вдруг громко крикнул Такрен:
- Фа-ай, а ты уверена, что привела к нам сюда того, кого надо? Безднианская алайка метнула в него быстрый, недовольный взгляд.
Чтобы сделать это, она нехотя оторвалась от длиннющего свитка, который читала, растянувшись у полыхающего уже камина. Мейв театрально раздул узкую грудь в тяжком вздохе.
- Значит - того, - покорно констатировал он и мечтательно промурчал, косясь на Анара весёлым глазом: - Впрочем, если бы у меня была жена сианай, я бы тоже с ней не о теологии разговаривал. - Куцехвост обезоруживающе улыбнулся и обратился к любопытству своего собеседника за защитой от его же негодования.
- Если божество и нельзя, что называется, убить, просто забыв о нём, то лишить силы - это запросто. Боги - они как костёр, в который надо вечно подбрасывать поленья веры, чтобы он не потух, тогда рядом с ним можно будет греться.
Фай, в этот момент как раз собиравшаяся подбросить в камин кусок угля, остановилась, словно не желая быть живой иллюстрацией, и с грохотом швырнула его обратно в порыжевшее от времени ведро.
Куцехвост тихонько хихикнул.
- Этим теплом они делятся с паствой, которая и не догадывается, что получает назад лишь малую толику того, что отдаёт.
С наэй история совсем другая. Они - неугасимое пламя, которому суждено гореть, пока существует Бесконечный. - Глаза его полыхнули собственным огнём. - Такова и Аласаис: ей, в общем-то, наплевать, верят в неё или нет. Это она делится с существами своим могуществом - не черпая его из них самих, как боги. У неё своей силы хоть отбавляй. И раз уж тут у нас лекция, то расскажу ещё вот что. Есть такая бредовая идея, будто Аласаис питается не верой, а эмоциями, что она вроде Хозяина Бездны, только не ограничивает своё меню страхом. Так вот, это чушь собачья! - с пылом, достойным руалского жреца, заявил Куцехвост. - Она самодостаточна: ни от кого не зависит и ничем не подпитывается. Эмоции - её стихия, а не завтрак, обед или ужин... С Веиндором и Тиалианной, кстати, та же история, - скороговоркой закончил Мейв.
