В итоге Элаану пришлось укрыться под невиданной прочности магическим куполом, а в островном городе Линдорге собиралась армия, какой ещё не видели в Энхиарге. Все были так напуганы угрозой Света, так горели жаждой мщения, что под знамёна господина Ректора становились самые разные силы - вон и Хеллин собирался подтянуться.
Кошкам Аласаис хотелось бы тоже поверить в эту версию. Какой восторг: силы так нелюбимого ими Линдорга и старого их врага Хеллина, идут сражаться с главным недругом кошек - Элааном! Но, увы, в отличие от других рас, они слишком хорошо знали, что вовсе не элаанцы промыли мозги каниралийской знати, не они подставили алаев - о нет! Отнюдь не их правительница Лайнаэн заварила всю эту кашу, а скорее - её полная противоположность (которую патриарх Малаур прозвал Тал - «тёмный аналог Лайнаэн»). Этот безымянный наэй Тьмы, стоящий за анти-элаанской компанией господина Ректора, имел планы по захвату власти над Энхиаргом и вдобавок горел желанием использовать для их достижения самих кошек Аласаис.
Он успешно прибрал к рукам бывшую руалскую царицу Амиалис и парочку её отпрысков, Даэланор и Гелариона - соратников той самой серебряной твари, из-за которой Мелтарис не мог умереть, не опасаясь за свою душу. Господин Тал пытался добраться и до сианай Аниаллу, но тут он, мягко говоря не преуспел...
Мел грустно усмехнулся: с этой Тенью Аласаис у него самого вышла довольно неприятная история. Около месяца назад вернувшись из Лар-эрт-эмори от матери и ничего не подозревая об этом «аналоге», он получил от мимоходом поприветствовавшего его патриарха Селорна задание (что-то вроде «не дать этим линдоргским и элаанским гениям поубивать друг друга без нашего непосредственного участия»), и был несколько смущён этим странным приказом. К счастью, ему подвернулась его старая знакомая - сианай Аниаллу, и он тут же пристал к ней с расспросами, отчего в Бриаэлларе так негативно относятся к назревающей драке? Уж не сошли ли все они, часом, с ума?
Тень богини начала объяснять. Через какое-то время Мелтарис вдруг почувствовал, что она злится, но не понял почему и продолжал расспрашивать её о подробностях (как он сейчас понимал - с нудной обстоятельностью существа, уже составившего мнение о вопросе и в каждом слове собеседника ищущего лишь подтверждение своей позиции). Только когда у сианай совсем кончилось терпение и она прошипела: «Если ты считаешь, что мне не доставит удовольствия понаблюдать, как эти выродки из Элаана и Линдорга будут убивать друг друга, то ты ошибаешься! Я много бы отдала, чтобы насладиться этим зрелищем, но его организатор требует слишком большую цену за входной билет», - только тут Мел начал догадываться, что он говорит что-то не то. «И чего же он хочет?» - спросил недоумевающей эал, на что уже сумевшая взять себя в руки Тень богини печально ответила: «Всё, если ты ещё не слышал об этом. Благодаря ему я чуть было не лишилась собственной личности, а ведь он хотел её только в качестве аванса... Он хочет получить всё, Мел. Добьётся же он этого очень просто - разделит большую часть Энхиарга на две враждующие стороны, так чтобы никто не смог сохранить нейтралитет, стравит их, а потом добьёт уцелевших. Вот и вся песня», - вздохнула она и покачала головой, сожалея то ли о собственной вспышке, то ли о том, что Мелтарис опять не удержался от бестактных слов и поспешных суждений.
Впрочем, утешал себя Мелтарис, она была порядком взвинчена ещё до разговора с ним. Он знал: Аниаллу шла тогда от своего второго приёмного отца - Кеана, Верховного жреца Бриаэллара, а от него она почти всегда возвращалась в дурном настроении.
«А вот Ирера на этот раз одним дурным настроением не отделается», - Мел покосился на напряжённую эалийку. Она смотрела уже не вниз, где прятался во мраке городок Эртни, а в небо - на далёкую звезду Бриаэллара. Дома эту грозную воительницу ждал не просто неприятный разговор с её отцом, патриархом Селорном, а хорошая трёпка за безрассудное самоуправство.
Мелтарис искренне надеялся, что оправданием его старой подруге послужит успешное выполнение её изначальной миссии, которая была довольно деликатной: уговорить Адорнатана Градора, владыку этих гор и лесов, отказаться от намерения помешать продвижению войск Хеллина. Высший Совет Бриаэллара не мог допустить, чтобы адоры так подставили себя.
Сделать это оказалось не так-то просто. Адоры, существа по натуре добрые и терпеливые, за столетия соседства с Хелраадом всё же успели порядком озлобиться на него. Поэтому, как только разнеслась весть, что хелротская армия будет продвигаться сквозь их владения по Звериному проходу - довольно широкому ущелью между Адорскими и Серебряными скалами, которое одно связывало Хелраад с остальными землями Наэйриана, - они тут же начали обдумывать способы помешать этому. «Зверь должен сидеть в клетке, а не разгуливать по улицам городов Наэйриана», - изо дня в день нашёптывал Адорнатану один из его ближайших советников. Сделать это великодушный адор предлагал бескровно: с той властью над камнями, которой они обладали, его соплеменникам ничего не стоило «срастить» скальные стены узкого прохода и тем самым намертво запереть Хеллина в его окружённом горами королевстве. Намертво - потому что пользоваться для перемещения порталами Хеллин сейчас вряд ли рискнёт.
- Хотя... с этих станется попереть прямо через горы, - вдруг, словно подслушав мысли Мелтариса, пробормотала Ирера; видимо, готовясь к встрече с адорами, она перебирала все те доводы, которые приводила им раньше, отговаривая от затеи со Звериным проходом.
- Нет, Ирера, думаю, с агзарами даже им не совладать, - помотал головой Танаон, занятый тем, что вычищал каменную крошку, забившуюся в складки кожи его раомпа.
Когда он произносил слово «агзары», в его голосе слышались нотки уважения. По роду своих занятий ему довелось иметь дело с самыми разнообразными животными, как созданными природой или богами, так и специально выведенными для той или иной цели. И если такой целью была война, то агзары намного превосходили их всех без исключения, уже многие годы оставаясь недостижимым идеалом для тех, кто работал в области... зоологического оружия. Сотворившие их хелротские мастера, и без того уже прославившиеся на весь Энхиарг, на этот раз превзошли самих себя, сделав своему воинственному владыке поистине бесценный подарок... По крайней мере, так казалось вначале.
Крылатые, быстрые, практически неуязвимые как для оружия, так и для магии, агзары оказались ещё и настолько умны, что сумели перехитрить своих создателей. Вырвавшись на свободу, они истребили всё население замка-лаборатории и улетели в горы, откуда с тех пор осуществляли регулярные набеги на окраины Хелраада. Со временем, не встречая достойного сопротивления, агзары расселились по всем окаймлявшим страну скалам, и только их на удивление умеренный аппетит спасал вырывших самим себе яму местных жителей от ужасных потерь. Звериный проход остался единственным (не считая подземных туннелей, хелротам не известных) относительно безопасным путём во владения Хеллина - агзары крайне редко нападали на путешествующих по нему существ, предпочитая охотиться огромными стаями, на обед которым не хватило бы самого большого каравана, и атаковать деревни и замки. Для чего, в общем-то, они некогда и выводились. Но если в этом агзары полностью следовали задумке своих создателей, то постоянство вкусовых пристрастий этих «птичек» оказалось сюрпризом, и сюрпризом крайне неприятным: они предпочитали питаться хелротами или, на худой конец, созданными ими тварями. Существами же других рас они откровенно брезговали, за исключением разве что случаев, когда те зачем-то лезли через горы мимо их чудовищных гнездовий...
- Только не особенно превозноси их перед советником Фанадором, - согласно кивнув, шепнула бестиологу Ирера. - Он тебя не поймёт. Трогаемся, - отчётливо прозвучал в повисшей после крика ан Камиана тишине её негромкий приказ, и отряд пришёл в движение.
Впереди поехали адоры. Алаи растянулись за ними длинной тёмной цепочкой в середине которой мерцал огромный ледяной куб с пленённым драконом и куб поменьше с парочкой замороженных харнианцев. Никто так и не придумал, чем бы их зачехлить. Земля и камни всё так же крепко придерживали ноги раомпов, а кошки шли рядом, распушившиеся, каждой вибриссой, каждой шерстинкой вбирающие в себя ночь. Даже те из них, чьи шкуры не были чёрными, идеально сливались со мраком.
