В 1932 году департамент американского здравоохранения выпустил «Инструкцию по уходу за новорожденными». Среди всего прочего, инструкция строго предписывала матерям начинать «туалетное обучение» ребенка с рождения и заканчивать к 6-8 месяцам жизни. В самой идее не было ничего плохого, она вписывалась в общепринятую в мире практику. Плохо было другое: слишком жесткий, формализованный подход. Обусловив формальным расписанием кормление, инструкция пошла еще дальше; было составлен график, по которому ребенок был обязан совершать «выделительные дела»! Так, «хождение по-большому» малышок был обязан совершать строго «два раза в день, после утреннего и вечернего купания, не позднее пяти минут после ванны». Если ребенок отказывался какать по графику, мать была обязана вставить ребенку в попу кусочек мыла и стимулировать анальное отверстие до тех пор, пока ребенок не «сходит». Предполагалось, что «упорядочив и узаконив» очень личные, чувствительные дела: выделение и кормление, общество помогает матерям облегчить «тяжкую ношу» ухода за ребенком.

Результат получался противоположным, т.к. была нарушена важная личная связь младенца и матери. Жестокие и насильственные методы приводили к развитию неврозов у детей, а также утомляли и огорчали самих родителей. В массовом сознании сложился стереотип, что раннее обучение ребенка высаживанию не нужно, т.к. это совершенно не гуманно. Несмотря на то, что отдельные храбрые мамы, сохранившие традиции прошедшего века, успешно высаживали совсем маленьких деток, сам термин «раннее приучение к горшку» оказался неприятен для общества, т.к. был окружен негативным впечатлением. Специалисты следующего поколения, в том числе и Бенджамин Спок, устремились на поиски других путей. Общество хотело нового подхода.

В 1962 году педиатр Т. Берри Бразелтон предложил новую теорию о приучении детей к горшку. Его метод, названный «Приучение к горшку — метод, ориентированный на ребенка», был опубликован в журнале «Pediatrics» — официальном журнале Американской Академии педиатров. Эти рекомендации отличались от тех, что были общеприняты на тот день в Америке. Они установили новый стандарт, который сохраняется в мире до сих пор благодаря стараниям рекламодателей. Бразелтон ввел новое понятие — «готовность ребенка к приучению». Метод был принят общественностью, т.к. провозглашал «мягкий и гуманный подход», что в эпоху 60-х проходило «на ура».

Бразелтон предполагал, что ребенок, который не может сознательно объяснить словами, что хочет писать, обучаться еще не готов, и поэтому необходимо подождать какое-то время. Его намерения казались мягкими и гуманными. Удивительно, что их приняли без обоснований и подтверждений! Педиатры, наиболее консервативная профессия, приняли новый подход без каких-либо дополнительных исследований. Малышам начали рекомендовать подгузники вопреки очевидным фактам — которые в то время были налицо даже в Америке. Как заметил по этому поводу доктор Мартен де Врие, «Педиатры, специалисты по уходу за ребенком, в унисон сменили свою точку зрения — вопреки своему собственному реальному опыту». Примерно в это же время с доктором Бразелтоном начала активно дружить крупная американская корпорация, производящая подгузники под торговой маркой Pampers (на тот момент — первые и единственные в мире).

Бразелтон написал несколько книг, посвященных уходу за детьми. В книгах он указал «список признаков, говорящих о том, что ребенок готов обучаться». Вы можете прочитать этот список в середине данной главы. Несмотря на очевидные факты, (свидетельства о готовности детишек с рождения можно видеть и сейчас во всех странах на планете Земля), список доктора Бразелтона по сей день публикуется во всех книгах, посвященных уходу за детьми, а также на «детских» Интернет-сайтах.

Как уже объяснялось в главе 3 «Почему родители выбирают Метод Естественной гигиены», производство одноразовых подгузников — прибыльная и огромная индустрия. По подсчетам Терезы Фарризи, каждый год пребывания ребенка в подгузнике обходится его родителям приблизительно в тысячу долларов. Если вы узнаете, сколько ребятишек живут в вашем округе, вы поймете, какую прибыль получают крупные транснациональные корпорации. Безусловно, они делают все для того, чтобы эти младенцы оставались в подгузниках как можно дольше.

На младенце, который живет без подгузника и кушает материнское молоко, совершенно невозможно заработать. Он весел и счастлив, и чувствует себя очень комфортно. Но такого ребенка никогда не покажут по телевизору — зачем? В этом нет никакого финансового интереса. Производителям выгодно показывать искусственный образ ребенка, который счастлив именно потому, что у него есть соска, погремушка и подгузник последнего поколения. Никого не волнует, что на самом деле нужна одна лишь только мама: ее молочко, ее тепло, ее доброе сердце, нежный взгляд и заботливые руки.

Лично мне ситуация с подгузниками напоминает тему кормления грудью. Сторонники искусственного вскармливания также утверждают, что освобождают маму от хлопот. На самом деле хлопот становится значительно больше. Если посмотреть с большой перспективы, видно, что детишки начинают чаще болеть, а сами мамы чувствуют себя растерянно и беспомощно. Они лишены возможности решить любую проблему магическим прикосновением ребенка к груди. У кормящей матери есть уникальный дар: это ее грудь. Молочко утешает малыша, подбодряет ее или его. Молоко решает все проблемы, улучшает детский иммунитет, и оно всегда готово и находится при правильной температуре. Мама может кормить маленького грудью в любой нужный момент, а если положить ребенка в лоскутный держатель — слинг, то кормление можно успешно совмещать с другими мамиными делами, и даже с прогулкой.

Всевозможные улучшения естественных, природных занятий часто оборачивается проблемами. Мамы в традиционных племенах, полагающиеся исключительно на свои инстинкты, теплое живое молочко и уверенные, сильные руки, растят детей без особенных сложностей. «Цивилизованные» мамы, окруженные многочисленными неживыми помощниками, все чаще признают себя растерянными и говорят, что не знают, что делать с малышом.

Проблемы матерей, как правило, не оказывают влияния на политику производящих компаний. Вот что пишет Габриель Палмер в своей книге «Политика грудного вскармливания» (The Politics of Breastfeeding): «Производители искусственного молока создают себе уютный, положительный имидж, но на самом деле они не являются благотворительными организациями. Это коммерческие фирмы, и они должны сражаться за свое выживание на рынке. В их интересах сделать так, чтобы матери терпели проблемы с естественным кормлением грудью».

[ПРИМЕЧАНИЕ ДЛЯ РЕДАКЦИИ. У Ингрид Бауэр этот отрывок был на стр. 43. Я перенесла его сюда, т.к. это — логичнее. — Лена Пластинина.]

Габриель Палмер понятно обосновывает, как кормление грудью влияет в целом на экономику, и как при искусственном вскармливании женщины чувствуют себя зависимыми и уязвимыми. Производителям детских товаров невыгодно, чтобы женщины кормили детей грудью и чувствовали свою материнскую силу и уверенность. Им хотелось бы, чтобы мамы бросали кормление грудью и перекладывали ответственность за ребенка на всевозможные побрякушки. Искусственное кормление влияет на детское здоровье, на здоровье будущей нации. Автор ясно и отчетливо объясняет взаимосвязь медицинских рекомендаций и рыночно-ориентированной тактикой крупных компаний-производителей.

«Медицинско-коммерческие взаимоотношения в США, — пишет Габриель Палмер, — стали моделью для подобных альянсов по всему миру. Они подрывают грудное вскармливание там, где оно (с трудом!) восстановлено и там, где у матерей никогда не было проблем. Компании — производители могут сдаться под напором общественного мнения, отказаться от рекламы смесей по телевидению, но они будут сражаться до последнего, когда речь заходит о контактах с их любимыми педиатрами и специалистами в области медицины».