А он теперь никогда этого не узнает. То, что произошло между ними в комнате «Грота Афродиты», должно остаться ее личным секретом.

Она уставилась невидящим взглядом на саженцы роз. Возможно, розы означали, что все еще можно исправить. Анна коснулась колючей веточки розы. Должно же это что-то значить? Джентльмен обычно не дарит такие хорошие подарки – такие совершенные подарки – своему секретарю, не так ли?

Шип уколол подушечку ее пальца. Рассеянно она высосала кровь из раны. Может быть, у нее все еще есть надежда. До тех пор, пока он не раскроет ее обмана.

Позднее в то утро Эдвард стоял по икры в грязной воде, рассматривая новую дренажную канаву. Жаворонок пел у края поля мистера Грандела. Возможно, поэтому он находился в экстазе. Рядом двое одетых в рабочие халаты трудяг с фермы Грандела выгребали лопатами навоз, расчищая канаву.

Хоппл, также стоящий в грязной воде, выглядел особенно расстроенным – возможно, частично из-за того, что он поскользнулся и уже один раз упал в грязную воду. Его камзол, когда-то цвета яичного желтка, с зеленым кантом, теперь весь был в потеках грязи. Вода из канавы хлынула стремительным потоком в находящийся рядом ручей, в то время как управляющий объяснял инженерию проекта.

Эдвард наблюдал за рабочими, кивал на жалобы Хоппла и думал о реакции Анны на подарок. Когда Анна заговорила, он не сводил глаз с ее удивительного рта. Как такой рот мог оказаться у простой маленькой женщины, представлялось ему огромной загадкой – из тех, что, похоже, могли занимать его в течение многих часов. Этот рот мог довести до греха архиепископа Кентерберийского.

– Вы так не думаете, милорд? – спросил Хоппл.

– О, совершенно определенно. Совершенно определенно.

Управляющий странно посмотрел на него. Эдвард вздохнул:

– Просто продолжайте.

Джок выскочил перед ними с репьями в шерсти и маленьким незадачливым грызуном в зубах. Прыгнув в канаву, он приземлился с брызгами грязной воды, завершая уничтожение камзола Хоппла. В ожидании похвалы пес продемонстрировал свою находку Эдварду. Сразу же стало очевидно, что это сокровище оставило бренную жизнь уже некоторое время назад.

Хоппл торопливо отступил, размахивая у лица носовым платком и раздраженно бормоча:

– Боже всемогущий, когда эта собака отсутствовала в течение нескольких дней, я начал надеяться, что мы благополучно избавились от нее.

Эдвард рассеянно потрепал Джока, который все еще держал в пасти благоухающий подарок. Хоппл сглотнул и продолжил свое объяснение замечательной канавы с носовым платком, прижатым к носу и рту.

Конечно, узнав Анну, Эдвард уже не считал ее простой. Он даже не находил слов, чтобы объяснить, как сильно он недооценил ее, когда они встретились впервые. Как случилось, что вначале он счел ее довольно обыкновенной? За исключением ее рта, конечно. Он всегда осознавал, какой у нее рот.

Эдвард вздохнул и пнул ногой какой-то мусор под водой, подняв брызги воды. Она была леди. В этом он никогда не сомневался, даже если не осознавал ее привлекательности вначале. Как джентльмен, он не должен думать об Анне таким образом. Для этого существуют проститутки, в конце концов. А леди просто нельзя даже представить стоящими на коленях перед мужчиной и медленно склоняющими свои красивые сладострастные рты вниз к…

Эдвард неловко переступил с ноги на ногу и нахмурился. Теперь, когда он официально помолвлен с мисс Джерард, он должен перестать думать о губах Анны или другой ее части в этом контексте. Он должен выбросить Анну – миссис Рен – из своей головы, чтобы у него получился удачный второй брак.

От этого зависела его будущая семья.

«Розы такие странные растения: твердые и покрытые шипами на поверхности и тем не менее такие хрупкие внутри», – раздумывала Анна в тот вечер.

Розы – одни из цветов, которые труднее всего выращивать, они нуждаются в гораздо большем уходе и заботе, чем любое другое растение; однако, укоренившись, они будут расти в течение многих лет, даже если их забросить.

Сад позади ее дома составлял всего лишь примерно двадцать футов на тридцать, но все же на задворках нашлось место для маленького сарая. Она воспользовалась свечкой, чтобы осветить себе путь в сгущающихся сумерках; осмотрев сарай, она нашла старый умывальный таз и пару оловянных ведер. Теперь она осторожно положила розы в контейнеры и залила их очень холодной водой из небольшого садового колодца.

Анна отступила назад и критически оглядела свою работу. Ей показалось, что лорд Свартингэм избегал ее после того, как подарил ей розы. Он не появился на обед и только однажды остановился у библиотеки во второй половине дня. Но, надо думать, у него накопилось много дел за те пять дней, что он отсутствовал, а он очень занятой мужчина. Она натянула грязную мешковину поверх таза и ведер и поставила контейнеры в тени дома, чтобы розы не сгорели завтра на солнце. Пройдет день или два, прежде чем она сможет посадить их, но вода сохранит их живыми. Она кивнула и пошла в дом, чтобы умыться перед ужином.

В семье Рен ужинали в тот вечер жареным картофелем и окороком. Трапеза почти закончилась, когда матушка Рен уронила вилку и воскликнула:

– О, я забыла рассказать тебе, дорогая. Когда тебя не было, мы получили приглашение от миссис Клиавотер на ее весенний званый вечер послезавтра.

Анна помедлила с чашкой чаю на полпути к губам.

– В самом деле? Нас никогда раньше не приглашали.

– Она знает, что вы друзья с лордом Свартингэмом. – Матушка Рен самодовольно улыбнулась. – Для нее будет удачей, если он придет.

– Я не могу оказать влияние на то, захочет граф посетить это мероприятие или нет. Ты знаешь об этом, матушка.

– Ты и правда так думаешь? – Матушка Рен склонила голову набок. – Лорд Свартингэм не сделал попытки присоединиться к нашим светским развлечениям. Он не принимает приглашений ни на чай, ни на ужин и не утруждает себя посещением церкви по воскресеньям.

– Я полагаю, он действительно держится особняком, – признала Анна.

– Некоторые говорят, что он слишком горд, чтобы участвовать в здешних деревенских развлечениях.

– Это правда.

– О, я знаю, что он довольно мил. – Матушка Рен налила себе вторую чашку чаю. – Почему же он тогда завтракал в этом самом доме с нами и был к тому же очень любезен? Но он не изменил своим правилам, чтобы расположить к себе многих других в деревне. Это не добавляет ничего хорошего его репутации.

Анна нахмурилась, глядя в свою тарелку с картофелем:

– Я не думала, что так много людей видят его в таком свете. Арендаторы на графских землях обожают его.

Матушка Рен кивнула:

– Арендаторы – вполне возможно. Но он также должен быть обходителен и с теми, кто занимает более высокое положение в обществе.

– Я постараюсь убедить его прийти на вечер. – Анна распрямила плечи. – Но это не так-то легко. Как ты говоришь, он не очень интересуется светскими мероприятиями.

Матушка Рен улыбнулась:

– А мы тем временем должны обсудить, что наденем на вечер.

– Я даже не подумала об этом. – Анна нахмурилась. – У меня только и есть что мое зеленое шелковое платье. И у нас просто недостаточно времени, чтобы сшить платья из материала, который я привезла из Лондона.

– Вот досада, – согласилась матушка Рен. – Но зеленое платье очень идет тебе, моя дорогая. Восхитительный цвет придает розовый оттенок щекам и так хорошо подчеркивает волосы. Хотя я полагаю, что вырез у платья печально устарел.

– Может быть, мы могли бы использовать украшения, которые миссис Рен купила в Лондоне, – робко сказала Фэнни. Она топталась рядом на протяжении всего разговора.

– Какая замечательная идея. – Матушка Рен просияла, заставив девушку покраснеть. – Пожалуй, лучше нам начать сегодня вечером.

– Да, в самом деле, но есть нечто, что я хочу выяснить, прежде чем мы начнем заниматься платьями.