Он бился головой о стену. Возможно, он сходит с ума. Это бы все объяснило.

Конечно, ничего из этого не имело значения для его петушка. Сумасшедший или нормальный, он по-прежнему чрезмерно желал почувствовать узкие, скользкие ножны этой женщины. Он перестал биться головой о стену и снова посмотрел на часы. Она опаздывала уже на тридцать три минуты.

Бог свидетель, он не собирался больше ждать ни секунды.

Эдвард схватил пальто и выбежал из комнаты, хлопнув дверью. Два седовласых джентльмена шли впереди по коридору. Они взглянули ему в лицо и посторонились, когда он промчался мимо. Он сбежал вниз по парадной лестнице, преодолевая по две ступеньки за один шаг, и ввалился в залу, куда клиенты-мужчины приходили пообщаться и познакомиться с замаскированными леди и шлюхами. Он оглядел кричаще-пеструю комнату. Среди присутствующих он заметил нескольких женщин в ярких одеждах, каждую из которых окружали жаждущие мужчины, но только на одной женщине была золотая маска. Эта женщина, ростом выше, чем другие, стояла в стороне и внимательно наблюдала за людьми в комнате. Маска, закрывавшая все ее лицо, была гладкая и безмятежная, над миндалевидными разрезами для глаз симметрично вырезанными дугами поднимались брови. Афродита наблюдала за своими женщинами орлиными глазами-бусинками.

Эдвард направился прямо к ней.

– Где она? – спросил он.

Мадам, обычно невозмутимая и сдержанная, вздрогнула от его неожиданного вопроса рядом с собой:

– Лорд Свартингэм, не так ли?

– Да. Где женщина, с которой я должен был встретиться сегодня ночью?

– Разве она не в вашей комнате, милорд?

– Нет. – Эдвард заскрежетал зубами. – Нет, ее нет в комнате. Неужели я спустился бы сюда и спрашивал о ней, если бы она находилась в комнате наверху?

– У нас есть много других жаждущих леди, милорд. – Голос мадам звучал заискивающе. – Может быть, я могу послать какую-нибудь из них в вашу комнату?

Эдвард склонился вперед:

– Я не хочу другую. Я хочу ту женщину, которая была у меня прошлой и позапрошлой ночью. Кто она?

Глаза Афродиты забегали под маской.

– Милорд, вы же знаете, что мы не можем раскрывать личность наших очаровательных голубушек здесь, в «Гроте». Профессиональная неприкосновенность, вы понимаете.

Эдвард фыркнул:

– Я не дам и ломаного гроша за профессиональную неприкосновенность борделя. Кто она?

Афродита встревоженно отступила назад. Неудивительно, так как теперь он угрожающе завис над ней. Она сделала знак рукой кому-то за его плечом.

Эдвард сузил глаза. Он знал, что у него всего несколько минут.

– Я хочу знать ее имя – теперь, – или я удовлетворюсь тем, что устрою бунт в вашей гостиной.

– Нет необходимости угрожать. Есть несколько других девушек, которые пожелают провести ночь с вами. – В голосе Афродиты ясно слышалась ухмылка. – Те, для кого не имеют значения одна или две оспины.

Эдвард смолк. Он достаточно хорошо знал, как выглядит его лицо. Это больше не терзало его – он преодолел возраст мучительного тщеславия, – но тем не менее это вызывало отвращение у некоторых женщин.

Для маленькой шлюхи его шрамы, казалось, не имели значения. Конечно, прошлой ночью они занимались любовью на стуле у огня. Возможно, тогда в первый раз она подробно рассмотрела его лицо. Возможно, она испытала такое отвращение при виде этого, что не стала утруждать себя тем, чтобы появиться сегодня.

Будь она проклята.

Эдвард повернулся на пятках. Он схватил фальшивую китайскую вазу, поднял ее над головой и грохнул об пол. Она разбилась со взрывом. Разговоры в комнате стихли, все головы повернулись в его сторону.

Мужчине не пристало слишком много размышлять. Он предпочитал действовать. Если он не смог потратить свою энергию в постели, ну что ж, такой способ тоже неплох.

Его схватили сзади и бесцеремонно оттащили. Кулак размером с окорок ударил его в лицо. Эдвард отклонился назад. Удар со свистом прошел мимо его носа. Он сделал выпад кулаком вниз мужчине в живот. Тот выдохнул воздух из своих легких – чудесный звук – и пошатнулся.

Трое мужчин вошли внутрь, чтобы занять его место. Таких шкафообразных силачей заведение нанимало для того, чтобы выводить на улицу нарушителей спокойствия. Один из них совершил удар наотмашь с левой стороны его лица. В глазах Эдварда вспыхнули звезды, но это не помешало ему ответить симпатичным апперкотом.

Несколько клиентов приветствовали их громкими возгласами.

А затем все смешалось. Многие из зрителей оказались спортивными людьми, которые подумали, что силы неравны. Они присоединились к драке с головокружительным энтузиазмом. Обезумевшие девушки карабкались через диванчики, пронзительно крича и опрокидывая мебель, торопясь уйти с дороги. Афродита стояла посреди комнаты, выкрикивая приказания, которые никто не мог слышать. Она внезапно умолкла, когда кто-то толкнул ее головой вперед в чашу с пуншем. Столы полетели по воздуху. Предприимчивые дамы полусвета начали удаляться в коридор от мужчин и девушек, которые заполняли лестницы, чтобы полюбоваться беспорядками. Еще несколько вышибал и, по крайней мере, столько же мужчин с верхнего этажа и из комнат присоединились к свалке. Некоторые гости, потревоженные в своих апартаментах, оказались, естественно, одетыми только в бриджи или – в случае с одним довольно изысканно выглядящим пожилым джентльменом – в рубашку и больше ничего. Эдвард наслаждался безмерно.

Кровь струилась по его подбородку из рассеченной губы, и он чувствовал, как один глаз медленно заплывает, закрывая обзор. Какой-то маленький негодяй крепко схватился за его спину и стучал, подпрыгивая, по его голове и плечам. Впереди него другой, более крупный мужчина пытался сбить его с ног. Эдвард уклонился от удара и поднял ногу, чтобы толкнуть вторую ногу мужчины, и в этот момент потерял равновесие. Он рухнул, как колосс.

Бесенок, повисший на спине, начинал ему надоедать. Схватив мужчину за волосы, Эдвард быстро врезался спиной в стену. Он услышал глухой удар, когда голова мужчины соприкоснулась с твердой поверхностью. Мужчина соскользнул с плеч Эдварда и приземлился на пол вместе с довольно крупным куском стенной штукатурки.

Эдвард ухмыльнулся и окинул зал здоровым глазом в поисках следующей жертвы. Один из вышибал заведения попытался украдкой шмыгнуть за дверь. Он пугливо посмотрел через плечо, когда на нем остановился взгляд Эдварда, но рядом не оказалось ни одного из его собратьев, чтобы прийти ему на помощь.

– Помилосердствуйте, милорд. Мне не платят столько, чтобы меня так жестоко избивали, как вы это сделали с остальными парнями. – Головорез поднял вверх руки и попятился прочь от наступающего Эдварда. – Вы даже одолели Большого Билли, а я никогда не видел человека более сильного, чем он. Ума не приложу, как это вам удалось.

– Очень хорошо, – сказал Эдвард. – Хотя я не могу видеть своим правым глазом, что уравнивает силы… – Он с надеждой посмотрел на сжавшегося задиру, который слабо улыбнулся и покачал головой. - Нет? Ну тогда, я думаю, вы знаете место, где мужчина может основательно напиться, а?

Таким образом, немногим позже Эдвард оказался в самой убогой таверне лондонского Ист-Энда. Рядом с ним сидели вышибалы из заведения, включая Большого Билли, лелеющего теперь опухший нос и два подбитых глаза, а не жестокие чувства. Большой Билли обнимал рукой плечи Эдварда и пытался научить его словам песенки, восхваляющей очарование девушки по имени Титти. Песня, казалось, имела много довольно умных двойных трактовок, которые представлялись Эдварду несколько расплывчатыми, так как он угощал всех присутствующих в таверне в течение последних двух часов.

– К-кто была та шлюха, которую вы искали, из-за которой началось все это, милорд? – Вышибала Джеки, обратившийся к нему, не пропустил ни одного круга напитков. Он адресовал свой вопрос куда-то в пространство справа от Эдварда.

– Вероломная женщина, – пробормотал Эдвард в свой эль.

– Все девушки – вероломные проститутки. – Эта мудрая мужская сентенция прозвучала из уст Большого Билли.