Его прервали. Миссис Кэннон, глазевшая на бронзовых нимфу и сатира, внезапно взбежала по устланным ковром ступенькам и исчезла в люке.

— Пускай уходит, — отмахнулся доктор Фелл. — Она видела достаточно.

— А я нет? — спросила Люсия.

Что-то буркнув в ответ, доктор Фелл снова окинул взглядом комнату и двинулся по проходу красно-черной часовни.

Остальные, чьи глаза начали привыкать к освещению, последовали за ним. Шаги по мягкому ковру были абсолютно беззвучными. Низкий потолок поддерживали колонны и резные балки из черного дерева. По обеим сторонам прохода были небрежно разбросаны шитые золотом подушки. Расстояние до алтаря, к которому ковылял доктор Фелл, было небольшим.

Батлеру, шагавшему по проходу вместе с Люсией, повисшей у него на руке, казалось чудовищным гротеском то, что они приближаются к алтарю, словно на церемонии бракосочетания. Эта мысль забавляла и в то же время шокировала его. Кроме того, жених и невеста не идут по проходу рука об руку.

В застоявшемся сладковатом запахе, казалось скорее обострявшем, чем притуплявшем чувства, Батлер ощущал другой, еще более слабый запах.

— Керосин? — пробормотал он.

— Что вы сказали? — спросила Люсия.

— Я просто бормотал себе под нос.

Ему казалось, что чиркнуть спичкой или зажигалкой в этой душной занавешенной часовне было бы более чем щедрым даром повелителю тьмы и яда. Шедший позади них Бирс тоже что-то бормотал.

Доктор Фелл добрался до святилища — глубокой сводчатой ниши, в которой стоял алтарь в виде кушетки, покрытой мягкой тканью. По обеим его сторонам находились канделябры на подставке, с семью черными свечами каждый. Задняя стенка казалась скрытой большим темным гобеленом.

Чиркнув спичкой, доктор Фелл медленно зажег четырнадцать черных свечей. И тогда их глазам предстала подлинная дьявольщина. Свет пламени струился из ниши в черно-красную часовню. На французском или итальянском гобелене XVII века красовалась надпись: «Lucifer Triumphans».[38] Бросив на него взгляд, Люсия поспешно отвела глаза.

— Зачем вам понадобилось приводить нас сюда? — воскликнула она почти тем же голосом, что ранее мисс Кэннон. — Если вы собирались искать документы, то могли бы делать это самостоятельно!

— Прошу прощения, — серьезно отозвался доктор Фелл, — но вы обратили внимание на канделябры?

— Я не желаю на них смотреть!

— Это подделка под серебро, к тому же подделка изрядно потускневшая. Я нашел эти предметы в шкафу, за портьерой слева от алтаря.

— Ну и что?

— А то, моя дорогая леди, что собрание сектантов, если не сама черная месса, происходило в этой комнате не ранее четырех ночей назад. И канделябры, использованные на этой церемонии, взяты из вашего дома.

Люсия все еще стояла спиной к алтарю и гобелену, но ее плечи напряглись, свидетельствуя о крайнем нервном напряжении. Патрик Батлер ободряюще коснулся ее локтя.

— Вы можете это доказать? — обратился он к доктору Феллу.

— Судите сами! Сегодня пятница, 21-е число. Вчера был четверг, 20-е, а позавчера — среда, 19-е.

— Я подвергаю сомнению не календарь, а ваши слова, сэр.

— Дик Реншо, — продолжал доктор Фелл, — был отравлен ночью в среду — 19-го числа. Кто-то по какой-то причине принес эти канделябры назад в дом. У меня имеются собственные идеи относительно его личности. Но гнезда для свечей не были толком вычищены — мы с вами видели остатки черного воска вчера вечером, 20-го.

— Но на основании этого называть Люсию убийцей…

Доктор Фелл махнул рукой, словно речь шла о мелком грешке.

— Я не думаю, что она убийца, если это может вас утешить. Но вы не видите самого главного. Кто-то, между вчерашним вечером и сегодняшним утром, проскользнул вниз и вычистил эти гнезда. Но никто не признается, что выполнил эту обычную домашнюю работу. Следовательно, кто-то в «Доме аббата» тесно связан с сатанистской сектой. Вероятно, речь идет только об одной персоне.

Люсия, набрав в легкие воздух, повернулась к доктору Феллу, горящим свечам и гобелену.

— Нас здесь только трое, — заметила она. — Кого вы выбираете?

— Ну-у… — Доктор Фелл потянул себя за нижнюю губу. — А вы не подумали о вашей горничной, Китти Оуэн?

— Китти? — изумилась Люсия.

— А кого бы вы выбрали, мэм? — сухо осведомился доктор.

— Никого, — ответила Люсия. — Все это кажется мне глупым, отвратительным и… ужасным!

— Тем не менее, — доктор Фелл наморщил нос, — эта девица выглядит тощей и голодной. Она не принадлежит к тем, кого мое поколение именовало «зелеными», в смысле цветущими. И мне не понравились некоторые эпизоды, свидетелем коих я стал. Совершенно очевидно, что она поклоняется кое-кому.

— Глупо, отвратительно и ужасно! — повторила Люсия. — Вы со мной согласны, Пэт?

Пламя свечей образовывало золотой нимб вокруг ее волос, когда она повернулась к Батлеру.

Но на сей раз он не прореагировал. Слово «зеленые», произнесенное доктором Феллом, открыло заслонку у него в голове и осветило темную сцену. Точно так же на него снизошло вдохновение этим же вечером ранее, но теперь эффект был куда сильнее, позволив четко разглядеть то, что ему следовало увидеть задолго до того. Батлер выпрямился, не заботясь о том, что может казаться напыщенным.

— Простите, что я игнорирую ваш вопрос, Люсия. Но теперь я знаю, как был убит ваш муж и кто убил его.

— Разрази меня гром! — пробормотал доктор Фелл, чьи очки вновь съехали набок. — Понимаете, — виновато добавил он, — я все время был уверен, что тоже это знаю.

— Прежде чем предъявить неопровержимое доказательство, — продолжал Батлер, — позвольте упомянуть один пункт, который оправдает Люсию, если ее обвинят в убийстве миссис Тейлор. Я имею в виду вопрос транспорта.

Доктор Фелл недоуменно заморгал.

— Транспорта?

— Да. Ни одно такси не повезло бы ее из Хампстеда в Бэлем или обратно. Им бы попросту не хватило бензина. Если бы она поехала туда ночью, ей бы пришлось воспользоваться услугами проката автомобилей, и заказ был бы зафиксирован. А вы нигде не обнаружите записи об этом.

— О Бахус! — простонал доктор Фелл, разинув рот под разбойничьими усами. — Вы считаете это доказательством в пользу… харрумф! — защиты?

— Естественно!

— Должен поделиться с вами конфиденциальной информацией, сэр, — вздохнул доктор. — Вы использовали один из главных аргументов старшего инспектора Сомса в пользу обвинения.

— То есть как?

— Возможно, вы заметили, когда ехали в Хампстед вчера вечером, станцию метро «Хампстед»? Она напротив светофора у Хампстедтской средней школы и рядом с Кэннон-роу?

— Да, помню.

— И вы, несомненно, видели станцию метро «Бэлем» неподалеку от дома миссис Тейлор?

Батлер открыл рот, чтобы ответить, но тут же закрыл его.

— Это Северная линия, — продолжал доктор Фелл. — В принципе вы абсолютно правы насчет нашего великолепного подземного лабиринта. Но там не требуется ни пересадок, ни поездок в обратную сторону, ни блуждания по станции «Эрлс-Корт». От Хампстеда до Бэлема можно проехать по прямой за сорок пять минут. Так что, если миссис Реншо отравила миссис Тейлор до половины двенадцатого ночи, она могла бы вернуться последним поездом.

Батлер вежливо улыбался, держа руку в кармане. Он даже глазом не моргнул. Много раз в суде обвинитель думал, что загнал его в угол. Сейчас он покажет им, чего стоит — особенно Люсии.

— Это не слишком важно, — заявил он, понимая в глубине души, что это не так. — Хотя я мог бы оспорить пункт насчет последнего поезда. — Его голос внезапно повысился. — Хотите услышать, как в действительности был отравлен муж Люсии?

Все молчали.

Батлер продолжал улыбаться.

— Нам говорят: «Если миссис Реншо этого не делала, то кто еще мог это сделать?» Это кажется неразрешимой проблемой. — Батлер позволил себе небольшую паузу, звякая в кармане монетами. — Настоящая убийца — Китти Оуэн. А улика, которая все время болталась у нас перед глазами, — большая зеленая вязальная корзина.