Авианосец «Чудо» – огромная, сверкающая огнями глыба – тяжело оседая, развернул нос по ветру.
– Почему не гидроплан? – волновались, еще ничего не зная о катастрофе, только что оперившиеся после корпуса мичмана. – Господа, почему не простой разведчик?
– Дальность полета не та, – снисходительно объясняли им с адмиральского мостика.
Один вольноопределяющийся, по всей видимости неплохо разбиравшийся в авиации, громко читал лекцию товарищам:
– Бомбардировщик-разведчик класса «Ворон Одина» входит в состав стратегической авиации. Дальность полета фактически неограниченна, потолок двадцать пять тысяч метров, скорость превосходит звуковую в двадцать семь раз, вооружение…
– Достаточно, – перебили его. – Ясно одно – если в дело пускают «стратега», здесь что-то не так!
Молоденький штурман твердил:
– По моим подсчетам, мы уже возле Карибских островов. Судя по всему, удар откладывается. Что-то произошло, но старик как воды в рот набрал!
– Как бы старый пердун не добавил отсебятины! – волновалась молодежь. – Он допрыгается, что янки обо всем догадаются. А какой момент! Если уж дать, так сразу, в лоб, как японцы! Какие молодцы эти японцы…
Адмирал, делая вид, что не слышит этой возмутительной фронды, заложив руки за спину, ходил взад-вперед перед своей свитой.
Бомбардировщик-разведчик, чудо из чудес, способный за секунды пожирать сотни миль, нес на крыльях и фюзеляже столько бомб и ракет, что издали походил на ощетинившегося ежа. Сверкнув всеми своими плоскостями, кабинами, ракетами и бомбами, он исчез, оставив стелящийся над океаном тяжелый дымный след, который долго не развеивался, несмотря на ветер.
Начальство пережило бессонную ночь на мостике. Приговор вернувшихся разведчиков был жесток – на всем направлении Запад–Восток даже щепки не удалось обнаружить.
– Не могу поверить! – воскликнул Адмирал, приказав взять под стражу переутомленных летчиков. – Неужели не осталось ни одной шаланды? Должны же быть хотя бы корабли в море. Хоть один авианосец. Должен же я, в конце концов, обрушить всю нашу мощь хоть на какой-нибудь буксир.
Его ничем не могли утешить.
Адмирал обратился к собравшемуся штабу и командирам всех кораблей, срочно вызванным на совещание:
– Это какая-то абракадабра, господа. Не могли же мы свалиться на другую планету. Еще вчера эфир бурлил новостями, Атлантика кишела «тюлькиным флотом» и «торгашами». Сухогрузы сновали туда-сюда, в глазах от них рябило!
Собрание, сверкая эполетным серебром и золотом и позвякивая аксельбантами, почтительно ожидало, когда старик полностью выскажется.
– Я пришел к выводу, что, по всей видимости, противник разгадал наш маневр и применил какое-то доселе неизвестное оружие. Не сомневаюсь, что все осталось на своих местах, просто радары ослепли или еще что-нибудь с ними произошло.
– Ну да, а гидроакустики мгновенно потеряли слух! – саркастически усмехнулся Главный электронщик, подмигивая Главному интенданту.
– В конце концов, должно быть этому объяснение! – продолжал Адмирал. – Как ни прискорбно, но в случае, если нас раскусили, нашим планам не суждено осуществиться. Мы в ловушке!
– Ничего подобного, – парировал Начальник штаба. – Радары совершенно исправны. Просто уже более суток не замечено ни единой цели, хотя еще день назад океан бороздили тысячи кастрюль. Специалисты засекали до шестисот целей. Более того, за час до происшествия наш курс пересек «Джон Кеннеди» с эскортом эсминцев.
– По всей видимости, произошло нечто из ряда вон выходящее, – открыл наконец Америку Главный метеоролог, усталый, пожилой капраз. Он славился на Армаде тем, что, подобно Нельсону, за все тридцать пять лет службы так и не мог привыкнуть к малейшей качке. – Возможно, причина кроется в гигантском метеорите, который…
– Чушь! – перебил Главный радиоэлектронщик, слывший среди военных нешуточным интеллектуалом. – Младенцам можете пороть весь этот бред. Вы просто не представляете, что бы произошло, если бы небесный камень диаметром хотя бы с километр свалился в радиусе до тысячи миль от наших кораблей. Удар вызвал бы гигантские волны, которые смели бы все на своем пути – я уже не говорю о мощнейшем взрыве, тепловом эффекте и прочих последствиях. А здесь налицо тот факт, что потонуло все в округе, а мы остались целы и невредимы!
– И все-таки, вполне возможно, что противник смог отразить все наши посылаемые волны, напустив какого-нибудь гипотетического тумана, – заявил Первый флаг-капитан, когда Главный электронщик закончил и вытирался платком.
– Пока я сторонник этой версии, – вмешался Адмирал. – И вообще, господа, пройдемте в пост, иначе эти мальчишки мичмана ловят обрывки разговоров и невесть что себе воображают…
Вся компания зашла в Центральный пост – огромный, опоясывающий фок-мачту отсек, где были расположены два мега-компьютера и пульт управления. Главный электронщик, утирая с лысины благородный пот, решил преподать урок старому барану и его бестолковому стаду и не смог удержаться, чтобы не прочесть короткую лекцию насчет волн, о которых штабные, видимо, не имели никакого представления. Адмирал не возражал. Вестовой услужливо приготовил экран, и Главный электронщик взялся за указку, терпеливо и нудно объясняя:
– Несколько слов о волнах, господа! Да будет вам известно, что звуковой волной называется передающееся по телу чередование сгущений и разрежений… Обратите внимание – шар, совершающий колебания, является источником волны. Обозначим сгущения буквой С, разрежения – буквой К…Что мы видим? – несколько надменно обратился электронщик к толпе высших офицеров. – Шар совершает колебания, он не может их не совершать. Волны такого типа называются продольными. Это значит, что при распространении волн в передающей среде молекулы среды колеблются вдоль направления, в котором распространяются волны.
Указка плясала в его руке.
– Так-с! Идем дальше… Что называется длиной волны, амплитудой и частотой? Изобразим еще некоторые важные детали…
Добродушный Главный механик взял под руку Первого флаг-капитана, отвел в сторону и прошептал:
– А почему бы и не поверить в необъяснимое, голубчик? В нашем положении глупо отмахиваться от Библии. Не кажется ли вам, что мы вполне можем повторить одиссею старика Ноя, причем, в отличие от допотопного ковчега, наши самотопы могут хоть вечность мерить мили – ничегошеньки с ними не случится.
– Вам хорошо шутить, – прошипел Первый флаг-капитан. – Вы, как я знаю, холосты и одиноки.
– Это не ответ офицера. Примите правду такой, какая она есть, – сказал Механик. – И я не понимаю, зачем с пренебрежением отмахиваться от вещей непостижимых и удивительных? В конце концов, не кажется ли вам, что таинственные мифы народов насчет зарождения Земли и ее конца более близки к истине, чем все эти разглагольствования с указкой? Вот что скажу: предки были несравненно мудрее. Достаточно вспомнить их сказания о сотворении мира. Вспомните, из каких капель в преданиях скандинавов возникло тело великана Имира? И опять-таки, в конце потоп, Рагнарек, вселенский Ужас. Финны чтили прекрасную деву Ильматар… По их легендам, тоже поначалу ничего не было – дева парила в облаках, милая, словно дитя природы, а вокруг простиралось море. Затем началось чудесное создание Земли, а заодно и Вейнемейнена. Не буду вспоминать греков с их титанами и богами, Атлантиду и прочее… И все ведь заканчивается потопом! Нам просто повезло, что мы вовремя оказались на галошах.
– Все это весьма поэтично, – огрызнулся собеседник. – Но все-таки, уважаемый, прекратите пороть чушь.
– Нет, вы не поэт, – со вздохом отвечал Механик Первому флаг-капитану. – От формул меня тянет в сон. Формулы – безжизненные скелеты, их реальность ужасна. Я уверен – происходит то, что невозможно объяснить. Все эти разговоры о противнике и его гениальных технологиях – чепуха! Мы действительно просто– напросто остались одни! Господь Бог сжалился или решил подшутить, кто знает… Я верю в необъяснимое. Знаете, среди нашей рати священнослужителей есть такой парняга – лама. Так вот – он верит в необъяснимое. Остальные – те, кто носит кресты и чалму, – нет! По лицам видно – не верят. А вот бурят – с удовольствием. Чтобы ни случилось. Милейший человек, если желаете с ним познакомиться. Правда, еще поп с «Чуда» мне симпатичен. Решителен и суров – и не дурак насчет выпивки.
